Люди зажигают поминальные свечи и звучит колокол, чтобы никогда такое не повторилось
Когда идёшь по «Городу Ангелов» в Беслане, начинаешь больше ценить жизнь и людей, которые дороги. И потом, сколько бы лет не прошло, это помнишь…
Боль и напоминание
Если раньше первые дни осени у каждого из нас был связан исключительно с началом учебного года, то с 2004-го – это боль и горькое напоминание о начале трагических событий.
Тогда, 17 лет назад, террористы захватили школу № 1 в Беслане. Дети, их родители, учителя – 1128 человек – были взяты в заложники. В течение трех дней их удерживали без воды и пищи в начинённом взрывчаткой спортзале (поэтому к дереву скорби люди много лет с тех пор несут воду). Погибли 186 детей и 148 взрослых.
Ранения получили 728 бесланцев и 55 сотрудников силовых структур. При штурме были убиты 12 работников спецслужб и один местный житель, который помогал освобождать заложников…
С тех пор в Северной Осетии проходит трёхдневная вахта памяти – люди зажигают поминальные свечи, второе сентября – день тишины, а третьего числа, как набат, звучит колокол… Как будто говорит нам: подобные трагедии не должны повториться. Вспоминают о трагических событиях 17-летней давности и в других регионах страны и частях света.
Кладбище Ангелов
На кладбище Ангелов – мёртвая тишина. Такая, что мороз по коже. Здесь рядом – дети и взрослые: учителя и те, кто в тот роковой день – 1 сентября 2004 года – пришли провожать детей в школу...
В первый раз я была там проездом – небольшой журналистской группой мы ехали в Южную Осетию – разрушенный Цхинвал. Честно скажу: даже для сильных, многое повидавших на своем веку людей с крепкой психикой – слишком тяжкое испытание город мертвых, где на могилах – игрушки, а на памятниках – стихи...
Тогда, в 2008-м, прилетели во Владикавказ, откуда предстоял путь через Рокский тоннель. В Цхинвале запомнился разрушенный памятник учёному – академику-лингвисту Васо Абаеву в сквере возле центральной площади – автоматчики во время вторжения отстрелили ему голову.
Помню ещё, как сопровождающий – девушка пресс-атташе правительства, указала рукой на отсутствующий верхний этаж одного из домов и просто сказала:
«Я здесь живу… то есть, жила».
Потом видели сидящего на обломках крыльца старика, расстрелянное кладбище у школы, где похоронены жертвы первого грузино-осетинского конфликта, а ещё – здание детского сада, зияющее окнами и выбоинами от пуль на фасаде…
Запомнился рассказ главврача больницы о том, как на его глазах убиты долгое время работавшие в Цхинвале супруги – врачи, их буквально разорвало на куски, и двое детей за секунду стали сиротами.
Главврач тогда отказался спускаться в подвал, где сам же спасал людей – всех, независимо от того, на чьей они стороне, какой национальности… Он махнул рукой и отвернулся, чтобы мы не видели слез.
Дети Беслана вспомнились, когда актеры «Балтийского дома» показывали в там, в Цхинвале веселый спектакль – сказку шведской писательницы Джуджи Висландер «Мама му». Играть им было очень трудно – даже, казалось, невозможно – из зала смотрели маленькие старички, с темными, как будто обожженными, лицами – ни единой улыбки…
Выходит, в Цхинвале было своё «дерево скорби», которое, судя по всему, есть повсюду, где терроризм, война, льётся кровь. Сделать так, чтобы такое не повторялось – вот о чём нам всем миром надо думать. Не только в трагические даты.
Евгения Дылева