- А я проходила мимо. Смотрю, свет горит. Думаю: «Дай-ка забегу на огонёк».
Ну и что с того, что свет горит? Он горит и когда я хожу с маской из голубой глины, и когда намазываюсь депилятором, и когда веду урок, тоже свет горит, и когда у нас гости…
Дядя Володя иногда предлагает:
- А чё ты, гуляешь там на Фестивальной, будешь проходить мимо, зайди к Петровым.
Как это ты меня так лихо к Петровым пригласил, не спросив личного мнения Петровых!
- А чего? Они всё равно дома.
Нет уж! Незваный гость хуже татарина. Не могу я так людям сваливаться на голову, как кирпич. Не могу я так людей за жабры хватать.
А, может быть, они не накрашенные, страшные? Может быть, у них не прибрано? Может быть, они как раз затеяли плиту «Шуманитом» чистить? А он же вонючий такой, что никакой насморк не спасёт!
Нужно ведь понимать, что никто не стоит у двери в белой манишке, каравай на вытянутых руках не держит: «А вдруг сейчас кто-нибудь будет проходить мимо и решит зайти на огонёк!»
Я, конечно, понимаю, мы в ваших глазах люди беззаботные. Мы в основном просто так лежим. Не всегда у нас энтузиазма хватает даже мух считать.
Я тогда была на уроке у девочки, на частном секторе. А мама посуду мыла. Так и бросилась к двери в фартуке, с пеной на запястьях. Думала, квартирой ошиблись. А это Маринка.
- Марина?! Что такое? Что случилось?
- Галочка, ты чего такая перепуганная? Будто бы и не рада…
Ага. Очень рада. Безумно рада. Только приползла с работы. В раковине гора посуды, в ванной – засор, в холодильнике - йогурт греческий классический стограммовый.
- Ну это она хотела посмотреть, висит ли у нас ещё фотография Петера, - решила мама после.
Марина очень переживала, чтобы я не уехала в Германию насовсем, чтобы я, не дай бог, там хорошо жить не начала.
Да, когда Марина была у нас в прошлый раз, у нас висела шикарная фотография. Я и Петер, Петер и я. Мы целуемся, нам мешают носы. Нам на самом деле в этой жизни очень много чего мешало.
Вот поэтому ко второму внезапному приходу Марины и осталось от этой фотографии только место от гвоздя, заткнутое ваткой.
Ну что? Если пришла смотри, как я без Петера научилась жить.
Петер тогда заказал себе плюшевого кабанчика и назвал его Шмутциг, что в переводе с немецкого означает «грязный». А два дня спустя заказал точно такого же кабанчика мне. И я назвала его Люстиг, что в переводе с немецкого означает «весёлый». Когда я прилетала, я брала Люстига с собой и он воссоединялся со своим братом-близнецом Шмутцигом. А когда улетала, то и Люстига увозила.
«Что такое? Я только увидел, ты оставила Люстига!» – писал мне Петер, когда я вернулась в Москву.
«Да. Просто я не хочу, чтобы Люстиг и Шмутциг расстались навсегда. А я сегодня навсегда уехала».
Ещё у меня есть: "Дружба - дружбой, а про квартирку мы вам не скажем"
"Как я угостила одноклассника "Фантой" не из самых добрых побуждений, и что из этого вышло"