Эдуард Детко за 58 лет жизни переезжал несколько раз: из России в Германию, из Германии в Украину, потом в снова Россию. А теперь остановился и выбрал страной для жизни Беларусь. Поинтересовались, почему так произошло и что является основополагающим при поиске места для комфортной жизни.
— Мне 58 лет. Родился я в предгорьях Казахстана в русско-белорусско-немецкой семье. Школу заканчивал в степном Крыму, неподалеку от Евпатории, куда переехали родители. А дальше, как и у многих моих сверстников, родившихся в Советском Союзе, были институт, распределение на работу. Так я попал на один из цементных заводов Северного Кавказа. Начинал с азов производства – мастером смены цеха. За 9 лет на заводе прошел путь от мастера до начальника, была и комсомольская работа в течение 2 лет. Последние 1,5 года работал заместителем генерального директора.
— Как и почему вы впервые попали в Германию?
— Моя работа на заводе, создание семьи — все складывалось наилучшим образом, но на Кавказ пришла война… Редкие заметки в газетах, короткие репортажи на телевидении не раскрывали всего того, что происходило вокруг. В городе, а затем и на заводе появились первые беженцы из Чечни и прилегающих районов. Нередко можно было услышать в темное время суток и стрельбу из огнестрельного оружия.
Помните, как взяли заложников в Минеральных Водах? А потом еще события с захватом в Буденновске больницы. Возникла и угроза семье из-за моей профессиональной деятельности.
В начале декабря 1994 года мы всей семьей ступили на землю Германии, которую мои предки по материнской линии покинули более 200 лет назад. Через две недели началась первая чеченская война.
— Как вас встретила Германия? Каковы были первые впечатления? Если сравнивать Германию 90-х и сейчас, то какие самые существенные отличия наблюдаются?
— Первые шаги, которые я со своей семьей сделал по земле Германии, были для меня отдохновением от того хаоса и войны, тревоги за будущее семьи, сына.
Казалось, что все, что ни делалось в Германии, предназначалось для блага человека, для творческого труда во имя семьи и детей. Мы в течение двух-трех месяцев устроились на курсы немецкого языка. Сын пошел в гимназию, где был сформирован класс из детей переселенцев, приехавших из стран бывшего Союза. Получили новую комфортабельную 3-комнатную квартиру в одном из районов Гамбурга. Постепенно начали привыкать к упорядоченной жизни обычного переселенца: встречи по выходным, воспоминания о прошлом, планы на радужное будущее… Ведь столько возможностей открывалось перед нами!
Первыми тревожными сигналами о том, что не все так гладко, стали полеты военных самолетов в сторону Сербии: там шла гражданская война, в которой Германия активно участвовала, будучи в блоке НАТО. Карикатуры на сербов в центральных газетах Германии, где они изображались не иначе, как злобными, кровавыми убийцами мирного населения и детей. Причем за спиной убийц очень часто стоял «русский медведь». Никто из нас не принимал такой подачи, и это, помимо языка, очень отличало нас от коренных немцев.
В мае 1995 года заканчивались занятия по немецкому языку, мы уже могли сносно общаться и понимать местных. Весь наш курс пригласили на Ратушную площадь Гамбурга, где должен был выступать принц Чарльз со своей речью, посвященной 40-летию Победы над фашистской Германией. Так между нами и местными пролегла еще одна трещина, когда речь зашла о событиях Второй мировой войны и, в частности, Великой Отечественной.
Чуть позже я увидел, что отношение немцев к нам, переселенцам, складывалось на основе памяти об этой войне. Весь советский народ и правительство рассматривались как оккупанты, что вторглись на немецкую землю, неся с собой разрушение и смерть. Даже учебники по истории Германии, по которым учился мой сын, утверждали, что практически все жертвы среди мирного населения были виной Красной Армии. Об этом не говорилось напрямую, но логический вывод из написанного мог сделать даже школьник.
Учитель истории в гимназии, где учился сын, стоял передо мной, потупив голову, когда я решил напомнить ему о бомбардировке англичанами Гамбурга. Половина города и весь центр были разрушены, а принц Чарльз в своей речи извинялся перед жителями за бессмысленные, с точки зрения военных, жертвы среди населения. Я заговорил о Дрездене, Лейпциге, Майнце и многих других городах, где в результате бомбардировок союзников погибло в основном мирное население.
«Вы, конечно, правы, но что поделаешь: такова школьная программа, которую утвердило государство. И я могу детям только намекать на это, иначе меня уволят», — ответил преподаватель.
Я в первые годы даже не предполагал, что дистанция между нами и коренными немцами будет такой существенной. Впереди были непризнание моего технического диплома, среднее специальное образование экономиста в Германии, практика, работа и общение только с земляками. С местными пересекались только по работе да по соседству.
Жизнь шла своим чередом. В нашей семье родилось еще двое сыновей, мы постепенно обрастали имуществом, машинами, недвижимостью, незаметно привыкая к немецкому стилю жизни, их менталитету. Работа в одном из акционерных обществ Германии складывалась тоже как нельзя лучше: в последние пять лет я стал руководить плановым отделом фирмы, имевшей более 100 филиалов по всей Германии. Так прошло почти 10 лет.
— Почему все же решили уехать оттуда?
— Юбилей нашего пребывания в Германии ознаменовался грандиозным скандалом с классным руководителем нашего среднего сына и руководством начальной школы небольшого поселка в предместьях Гамбурга, где мы построили дом.
Наш сын после одной из комплексных прививок, обязательных для зачисления в школу, начал страдать синдромом дефицита внимания. К нему требовался особый подход, который, к сожалению, не был к нему применен по ряду причин. Дело в том, что в классе уже было 6 таких учеников, и они занимали первые ряды парт.
В начале второго полугодия второго класса сына пересадили на «камчатку», на последний ряд, а в какой-то момент и вовсе к доске, лицом к учащимся, отчего он не имел возможность работать вместе с классом.
Успеваемость его становилась с каждым днем все хуже и хуже. Обеспокоенная положением дел, жена пошла в школу и увидела его сидящим возле доски, рядом с мусорным ведром. Весь класс потешался над сыном. Первым ее решением было забрать ребенка из школы, но на следующий день я сам отправился туда, чтобы переговорить с классным руководителем и руководством.
Собираясь это сделать, я даже не подозревал, что вся моя жизнь после этого разговора разделится на до и после…
С учительницей разговора не получилось: она настаивала на своем праве так поступать с сыном как с одним из учеников, который мешает ей проводить занятия, и я обратился к директору.
Директор, к моему удивлению, стал на сторону преподавателя. Якобы компетентная, опытная учительница имеет право таким образом поступать с сыном. И это право подтверждено ее дипломом.
А какие же права есть у нас, у родителей? «Ваше право только одно: следовать указаниям преподавателя, чтобы надлежащим образом воспитать ребенка. По закону вы воспитатели сына, за которого немецкое государство оплачивает вам детское пособие и пособие по рождению. Если вы неверно его воспитываете, то государство имеет право передать ребенка другой семье», — ответили мне.
Так я принял решение покинуть эту страну. В конце 2006-го мы все выехали в Киев — там я устроился работать от немецкой фирмы.
— По мнению психолога из США Пола Кэмерона, рост количества школьников, относящих себя к представителям ЛГБТ-сообщества, является результатом обучения детей в школах, где внушают, что сексуальность и выбор пола — личное дело ребенка. Как вы считаете, заметно ли это уже в Европе?
— Еще в начале обучения среднего сына во втором классе, в 2005 году, на внеклассную работу с родителями были переданы два буклета, в которых описывались дружественные отношения среди подростков и воспитание детей в трех различных семьях (две из них представляли ЛГБТ-родителей).
Первый буклет показывал все возможные отношения по принципу: нравится или не нравится подросток. К примеру: Мишель нравится Петер, а Петеру нравится Йохан. Одежды пар с нормальными отношениями были окрашены в блеклые цвета, в то время как пары с нетрадиционными взглядами были одеты в яркую – всех цветов радуги. Подобные отношения были показаны, как нечто само собой разумеющееся.
Второй же буклет явно показывал преимущества ЛГБТ-семей перед традиционными, в которых мама готовит еду, папа читает газету, а ребенок делает уроки. В ЛГБТ-семьях все проводят время за отдыхом, журналы мод и шопинг — у девочек, посещение спортивных мероприятий и занятия спортом — у мальчиков. С точки зрения психологии подростка это подается таким образом, чтобы ребенок неосознанно выбрал нетрадиционные отношения. Буклеты тогда полетели в мусорное ведро. А преподавателю мы написали записку, что у нас традиционная семья и другие отношения рассматривать не будем, не станем и обучать этому детей.
Около трех месяцев назад мои немецкие друзья прислали мне ссылку на методическое пособие для членов одного из крупнейших преподавательских профсоюзов в Баден-Вюртемберге, что преподают сексуальное воспитание в школах. Вот несколько вопросов из 12, которые рекомендуется задавать учащимся, чтобы показать несостоятельность традиционного гетеросексуального воспитания:
- Непропорционально большое количество растлителей детей – гетеросексуалы.
Можете ли вы оправдать то, что ваши дети подвергаются воздействию гетеросексуальных учителей? - Несмотря на то что общество благосклонно относится к браку, количество разводов продолжает расти. Почему среди гетеросексуалов так мало долгосрочных, стабильных отношений?
- Согласно статистике, венерические заболевания реже всего встречаются среди лесбиянок. Поэтому есть ли смысл вести женщинам гетеросексуальный образ жизни и тем самым подвергать себя риску заражения венерическими заболеваниями и наступлению беременности?
- Учитывая перенаселение планеты, как могло бы выжить человечество, если бы все были гетеросексуальны?
- Похоже, что счастливых гетеросексуалов очень мало, но были разработаны технологии, позволяющие сделать их счастливым и дать возможность изменить свой пол, если они действительно этого хотят. Вы когда-нибудь думали об электрошоковой терапии?
Вот таким образом, подтасовывая факты, статистику, учительское сообщество Германии подводит учащихся к вполне обоснованному, логическому выводу, что гетеросексуальные отношения в традиционной семье не соответствуют веянию времени. Берегите своих детей! Берегите свои семьи!
— Вы работали в Украине. Как бы вы сейчас оценили ситуацию в стране?
— Я проработал руководителем проекта технического перевооружения на двух заводах Украины от немецкой компании, которая являлась их собственником с 2007 по 2009 годы.
Мы проживали с семьей в Киеве, младшие сыновья посещали одну из немногих, оставшихся на то время школ с преподаванием на русском языке. У меня был очень широкий круг общения в различных слоях общества. И, несмотря на это, я не могу оценить в полной мере те события, которые сейчас происходят в Украине.
Но вот некоторые причины я могу описать. И здесь я опять буду говорить о своих детях, об их обучении и воспитании в киевской школе.
В пятом классе средний сын изучал историю Украины. Помня о своем опыте в Германии, я решил прочитать учебник: мне, конечно же, был интересен период Великой Отечественной войны. И тут меня ожидали очень неприятные открытия.
Период истории с 1941 по 1945 год не обозначен никак. Но был один большой раздел: Украина во Второй мировой войне. Война для Украины началась в 1939 году с оккупации западных территорий Советским Союзом. Очень подробно описывались ужасы времен оккупации по 1941 год. Но более всего возмутила та информация, что после нападения фашистской Германии на Советский Союз, частью которого была и Украина, руководство Союза сформировало несколько фронтов по этническому принципу. Украинские фронты были созданы для уничтожения украинцев, белорусские — для уничтожения белорусов, а прибалтийские, соответственно, прибалтов.
А теперь представьте себе, дорогие читатели, что этому обучают ваших детей с детского сада. Что получите в результате такого образовательного процесса после окончания школы?
Кстати, узнали от руководства школы: все учебники по истории напечатаны за счет неправительственного американского фонда под руководством Сороса. После подобного систематического, целенаправленного обучения ненависти школьников к Советскому Союзу и «москалям», в частности, начиная с 1993 по 2013 годы было взращено полностью два поколения, усиленное историческим, культурным и языковым различием между Россией и Украиной.
На странице госзакупок министерства здравоохранения Германии найдена информация, которая позже была исправлена. Речь идет о том, что весной 2019 года (!) Германия закупила несколько десятков миллионов ПЦР-тестов, которые сейчас и используются для диагностики ковида.
— Я знаю, что вы жили на Урале в экопоселении. Расскажите, пожалуйста, про этот опыт? Чем быт в Беларуси похож на устои в тех местах?
— После окончания проектных работ на заводах Украины немецкая фирма приступила к реализации строительных работ, в которых я не был специалистом. Мне было предложено место генерального директора на одном из заводов на юго-востоке Украины. Но после ознакомления с условиями для рабочего коллектива, созданными после приватизации этого завода как градообразующего предприятия, я отказался.
Больно было смотреть на разваливающийся населенный пункт и бывших работников завода: после сокращения они обеспечивали себя случайными заработками и от безвыходности предавались зеленому змию.
Экопоселение на Урале, куда мы направились после моего увольнения, было нам уже знакомо. Моя семья провела там два лета. Поэтому мы приехали не на пустое место, а в общность людей из различных уголков России, которые хотели создать альтернативный, природосообразный образ жизни как для себя, так и для своего потомства.
Мой опыт руководителя проектов оказался очень востребованным. И, как староста поселения, я с командой единомышленников в течение двух лет смог оформить земли под поселение, начать возрождать деревню, которая еще оставалась на карте, но была представлена всего одним старожилом.
Со временем мы поняли, что оказались неготовыми к задачам той сложности, что встали перед нами во время жизни в экопоселении. Требовались время и взгляд со стороны, чтобы переосмыслить происходившее. Поэтому мы уехали из нашего поселения, но не покинули его: оно всегда с нами.
— Почему в данный момент вы выбрали Беларусь?
— Моя жена родилась в Витебской области, в Шумилинском районе. Мои дед и бабушка по отцу также выходцы из Могилевской области. Связь с родом жены, с родными ей местами мы поддерживали всегда.
После того как выехали из экопоселения в 2019 году, мы уже думали о переезде в Беларусь, но в последний момент нам предложили поучаствовать в проекте создания агрогородка в Подмосковье. В итоге проект завис из-за отсутствия финансирования, а с моей мамой, которая проживает в Германии, случилось несчастье. Она получила травму позвоночника, и ей нужно было несколько операций.
Чтобы поддержать ее, мы выехали всей семьей в Германию. По приезде достаточно тяжело переболели. Лечились на дому из-за отсутствия медицинской страховки. А после поправки пришлось вновь интегрироваться в жизнь Германии, которая стала уже совсем другой за более чем 12 лет нашего отсутствия.
А тут и ограничения из-за коронавируса начались. Их мы поначалу восприняли как само собой разумеющиеся. Прозрение пришло через месяц, когда знакомая медсестра, работавшая в районной больнице, рассказала, что на целом этаже, который был выделен под больных COVID-19, лежат всего два человека (а местная пресса говорила о том, что коек практически не осталось!).
Затем подоспела статистика за 17 недель 2020 года. И при сравнении количества смертей за один и тот же период, начиная с 2015 года, я увидел, что уровень смертности стал от 6% до 15% меньше, чем в предыдущие годы. Я отправил графики, бургомистру городка, но не получил ответа.
Тогда я попытался найти тех, кому интересны будут сделанные на основании статистических данных графики. Интерес нашел только среди протестующих против ковидных ограничений в Германии. Участие в протестном движении не приносило никакого результата, а мероприятия, проводимые правительством Германии, нельзя было обосновать ни логикой, ни данными Роберт-Кох-Института.
21 апреля нынешнего года, на следующий день после годовщины рождения Адольфа Гитлера, словно в насмешку, парламентом были внесены изменения в инфекционное законодательство, которое беспрецедентно ограничивает права жителей Германии и допускает как насилие над личностью и его честью, так и отмену неприкосновенности жилища.
После того как в апреле был принят этот закон, сразу же начали говорить о том, что для населения страны самую большую опасность представляют непривитые дети, которые являются переносчиками вируса в школе и детских садах. Я понял, что следующим шагом будет обязательное, принудительное их вакцинирование. Причем, зная всю систему ювенальной юстиции и образовательной системы Германии, было понятно: родителей особо спрашивать не станут. Так и случилось. Сейчас все средства массовой информации Германии, вслед за решением правительства, говорят о вакцинации детей с 12 до 17 лет с начала учебного года, а он начинается во многих землях страны с середины августа.
Уже сформировано более 250 мобильных бригад для вакцинации. Дети с 14 до 17 лет могут не спрашивать своих родителей о разрешении, а при вакцинации детей 12 и 13 лет их законные представители обязаны присутствовать.
Вся эта информация, полученная из правительственных источников, научных кругов, позволяла мне, как человеку ответственному не только за себя, но и за свою семью, детей, внуков, искать то место, где в относительной безопасности могут пустить корни мои потомки. Поиски привели меня в Беларусь.
— Читали ли вы и следили за ситуацией в Беларуси в августе 2020 года? Как подавались события в Минске обывателю в Германии? Почему, на ваш взгляд, подавление протестов в Германии никем не осуждается, а нашу ситуацию преподносят как вопиющий факт?
— Когда на семейном совете озвучил те мысли, которые описал выше, мои сыновья спросили меня: почему Беларусь? И тогда я рассказал им все то, что знал о событиях в в стране в августе прошлого года.
Дело в том, что по всей Германии прокатилась волна многомиллионных протестов антиковидных выступлений, участником которых я был сам. Так, 1 августа в Берлине прошла первая миллионная демонстрация и последующий митинг на улице 17 июня. По оценкам организаторов и первым докладам полиции, в демонстрации, растянувшейся на 2,5 часа по центральным улицам Берлина, приняло участие около 800 тысяч человек. Еще половина от того числа присоединилась к митингу. Всего приняло участие от 1,2 до 1,3 миллиона человек. Средствами массовой информации по всему миру было озвучено число в 13 тысяч — в 100 раз меньше. 29 августа там же, включая площадь перед колоннадой Победы, было от 3,5 до 4 млн. На митинге выступал племянник убитого президента США Джона Ф. Кеннеди, Роберт Кеннеди – младший, известный правозащитник и борец с фармацевтическими компаниями. О его речи, которую он завершил, как и его дядя, словами «Я — берлинец!» (Ich bin ein Berliner!), показала в мировом эфире только одна телерадиокомпания – российская Russia Today.
Знаменательной для меня стала демонстрация в городе Гамбурге — 15 августа. В то время, когда для разгона антиковидного митинга на площади, неподалеку от Ратуши, были подогнаны две машины с водометами, в небольшом сквере, возле вокзала, проходил митинг — осуждались действия Президента Беларуси по разгону митингов в Минске. Количество участников в первом было около 15 тысяч, во втором — две-три сотни человек. Первый готовились разогнать водометами и отрядами полиции на броневиках, при втором присутствовали 3 полицейских и представители правительства города. На первом звучали лозунги: «Мир! Свобода! Нет диктатуре!» и «Мы за права человека!». На втором: «Смерть последнему диктатору Европы!» и призывалось к введению бессрочных санкций против Беларуси. На первом были «праворадикалы, антисемиты и террористы, которые хотят возродить Третий рейх», на втором – «борцы за свободу и демократию».
Было очень интересно наблюдать, насколько разделились люди по восприятию событий в Беларуси и Германии. Молодое поколение в первую очередь осуждало события в Беларуси, более старшее (от 50+) полностью понимали действия правительства вашей страны по защите государственного суверенитета. Здесь налицо конфликт отцов и детей. Более старшее поколение, умудренное опытом, зрит в корень и видит смыслы, а более молодое ведомо рекламой западного образа жизни, который всего лишь картинка, фасад, по внутреннему содержанию мало имеющий общего с реальной действительностью.
Андрей Красовский
Автор фото: носят иллюстративный характер и из архива героя публикации