Алька в детстве мечтала стать артисткой, или моделью. Но природа-матушка сыграла с ней злую шутку, у стройных родителей, дочь росла приземистой, с широкой костью, плоским задом, без намека на талию, да еще нос картошкой. Никто из ребят в школе внимания на нее не обращал, но и дразниться боялись: так врежет, что по стенке сползешь.
Отметками Алька тоже не блистала, учеба давалась ей туго. После 8 класса пошла в училище на воспитателя.
Но вытирать сопли малышне, слушать их нытье, да выговоры нарядных, высокомерных мамочек долго не смогла. Замуж не светило. Откуда? Если с утра до вечера на работе. Не в раздевалке ж с папашками знакомиться? Да и не смотрят они на нее, если который и придет за своим ребенком в сад.
И тут подруга предложила: место инспектора в мужской колонии строгого режима освобождается.
«Вот он шанс»,- обрадовалась Алька. Ведь мужики везде мужики. В колонии они ж не навечно, и из столиц сидят, можно и бизнесмена встретить.
Работа попалась хорошая, лучше и не мечтать: сопровождать за пределы зоны вставших на пусть исправления зеков, занятых на хозяйственных работах около зоны.
Рядом с зоной был ларечек местного ИП, в котором продавали весь ассортимент, как в сельпо, а так как ларек был на окраине города, и, наверное, у хозяина была «крыша», то там можно было купить и пиво и горячительное из-под полы, потому что на законных основаниях торговать этим ассортиментом хозяин не мог, из-за отсутствия разрешительных документов.
Алька милостиво разрешала арестантам закупаться в нем. Затаривались «бродяги» в долг, хозяин ларька разрешал, а они с зарплаты отдавали.
Продавщица записывала долги в засаленную тетрадочку. Продавщицу, звали ее Алена, Алька ее терпеть не могла: старше Альки намного, уж за 50, но всегда ухоженная, с прической, с маникюром, нарядно одетая, словно стоит не в пропахшем рыбой, да подпорченными зачастую продуктами ларьке, а в каком-то бутике.
Арестанты все молоденькие, но все заигрывали с продавщицей, говорили ей комплименты, и та благосклонно улыбалась.
Алька злилась. Потому что Миша, самый красивый арестант, тоже улыбался продавщице. А у Альки на него были свои виды. Да и он давал понять, что Алька ему нравится, и что, когда он освободится, то возьмет ее с собой в Москву, где у него своя квартира, и бизнес, который продолжает вести его друг.
Однажды, когда арестанты получили свою небольшую зарплату, Алька опять их конвоировала, они зашли отдать в ларек долги. Алька решила включить начальника, и войдя вперед своей «команды» в ларек сквозь зубы процедила продавщице: «Покажи мне тетрадь с долгами, я должна посмотреть, что они брали у тебя в долг.»
Алена усмехнулась и сказала: «А кто вы такая, что я должна перед вами отчитываться?» Алька судорожно, как выкинутая на берег камбала, открыла рот и выпучила глаза. «Я… я да я их начальник. « Алена улыбнулась: «Но не мой». Алька, пунцовая, как рак, выскочила из ларька, крича зекам: "Больше вы здесь отовариваться не будете!"
Миша подошел к ней: «Ну, Алечка, не обращай внимания на эту старуху. Что ж ребята будут страдать. Немного осталось нам, через 2 месяца я освобождаюсь. Съезжу домой, утрясу там все дела и приеду за тобой. Ты лучше всех, кого я встречал в этой жизни.»
Алька от счастья едва удержалась, чтобы не броситься к Мише на грудь, и только глаза остальных зеков остановили ее.
Теперь она считала деньки, отмечая их на календаре, и ждала освобождения Миши. Он съездит в Москву, и через неделю придет за ней.
В день когда его освобождали, она была выходная. Теплый сентябрьский день, бабье лето, клены застенчиво краснели своими листьями, и грозди рябины опускались к окошку ее неказистой избушки, в которой она жила вдвоем с матерью. Она встала пораньше. Надела свое лучшее платье, накрасилась, и поехала к зоне, чтобы встретить и проводить своего Мишеньку. Он говорил, что за ним приедут друзья, и он представит ее им, как свою невесту.
Подходя к зоне, она увидела три крутые иномарки, накачанных ребят, счастливые возгласы и поспешила вперед. Но подойдя ближе, остановилась, как вкопанная. В центре толпы стоял ее Миша, и держал в объятиях какое-то воздушное, хрупкое создание. Девушка была очень красивая, огромные голубые глаза, длинные белокурые волосы. Наверное, сестра. Он говорил, что у него есть сестра. Но тут Миша стал с нежностью целовать девушку.
Алька все поняла, но все равно медленно, нелепая в своем цветастом сарафане, медленно шла к ним. «Миша….»,- окликнула она его.
«Кто это?» - спросила девушка, которую держал в объятиях Миша.
«А,,, это вертухайка. Я ей должен 500 рублей, она мне добавляла на ларек. Ребята, отдайте.»
Здоровенный бугай, с цепью на шее, подошел к Альке, и сунул ей в руку 5 тысяч. Спасибо. На, купи себе что-нибудь. У нас сегодня праздник. Брата встречаем.»
Все, смеясь, стали садиться по машинам.
«Прощай, Алевтина!»,- крикнул Миша, и машины, обдавая Альку пылью, промчались мимо нее.
Слезы катились у нее из глаз, она молча сжимая в руках 5-тысячнную купюру», побежала, боясь только одного, чтобы никто не вышел из зоны и не увидел ее позора.