СЕРОЕ ОЗЕРО
Бабушка всегда трудилась. Труд она считала смыслом жизни, он и заменял ей неуловимый смысл. Она отказалась от родины, карьеры, счастья, уехала из Таллинна скитаться по СССР с капитаном Принцевым и положила свою жизнь на алтарь семьи. Именно так, на алтарь, как высшую жертву. Для бабушки важно было понятие идеала, поэтому она выкроила из своей эстонской красы образ Марлен Дитрих, потом Любови Орловой. Их она боготворила. Один раз она на полном серьезе спросила мою маму: «Марка, а ты хотел бы, чтобы я твой мама был Эдит Пьеха?». Она была уверена, что это мечта любой девочки – иметь такую безукоризненную в своем элегантном полете мать, как Эдита Пьеха. Моя мама, которая боготворила всю жизнь только одного человека – свою маму, ответила: «Мамочка, я хочу иметь такую маму, как ты». Ее мама, моя бабушка, этому даже искренне удивилась, ведь если выбирать, то, конечно, Пьеху.
Целью жизни моей бабушки стало идеальное домохозяйство, очень скромное для генеральской семьи. Дедушка никогда не умел и не хотел добиваться чего-то поверх положенного, и никаких благ генеральской жизни, кроме трехкомнатной квартиры 137-й серии и хорошей пенсии у нас не было. Даже дачка была государственная, не своя, потом ее отобрали в перестройку и уничтожили. Бабушка рассказывала маме, что у дедушкиных подчиненных в квартирах люстры даже в туалете. Выпендрежных генеральских жен бабушка терпеть не могла, могла сходить, чинно посидеть у них по необходимости, но потом свела все это общение на нет.
Всю свою жизнь она постепенно свела на нет.
Серега рассказал мне про эпизод, который я начисто забыла и он постепенно вырос из тумана.
Бабушка все время работала по дому и уставала. Мы развлекались сами или когда приезжала мама. Она нас везде таскала и водила на озеро. Мы были еще довольно мелкие, как-то раз мама, видимо, не смогла приехать на выходные и мы не были на озере. Идти туда было минут 25, бабушка туда не ходила. И вдруг вечером она говорит ладно, давайте схожу с вами, искупаемся. Она годами не купалась. Мы обалдели с Серегой, это был полет в космос по уровню неожиданности и восторга. Был странный, очень тихий, туманный вечер уже ближе к осени, мы шли совершенно одни к озеру, показывая бабушки все, чем можно похвастаться по дороге и не очень веря в происходящее. Мы шли долго и никого не встречали по пути, небо было пасмурное, переменчивое, все как-то затаилось, дул уже проникающий в лето осенний ветер, предвестник школы и прощания. Бабушка шла молча, о чем-то она думала своем. В какой-то момент перед очередным поворотом, уже почти дойдя до озера мы втроем поняли, почувствовали разом, что уже почти темно, мы никогда не ходили на озеро вечером с мамой до этого, было как-то очень странно и неуютно, но счастье от того, что бабушка решила пойти с нами купаться было не отменить. Мы пришли к ближнему пляжу, озеро в Юкках маленькое, кругленькое, красивенькое, хотя в детстве, когда я плавала, прикрепившись к маминой спине на тот берег к мосткам, я была уверена, что там заграница. Мы хотели пойти дальше, на промежуточный, или дальний, второй пляж с мостками, это еще минут 10 ходу, но бабушка изнеможенно сказала, что дальше не пойдет. Мы торопливо разделись, темно, ветрено, никого нет кругом, только мелкие мы и бабушка, которая сняла платье и осталась стоять в слитном, годами не ношенном старомодном, но красивом купальнике в крупные поблекшие цветы. Она стояла чуть в стороне, поодаль, картинно, как статуя. Она стояла и очень устало и грустно, это было видно по ее красивой, статной позе, смотрела на серую воду под серыми небесами. Мы сначала ждали ее, потом полезли купаться, и все оглядывались и ждали, когда она придет к нам. А она так и стояла, замерев, такая усталая и красивая. И так и не пошла купаться. Нам было очень грустно.