Младшая дочь солнца русской поэзии родилась на Каменном острове в Петербурге. После рождения Таши (так звали девочку в семье) жена Пушкина долго болела, да и новорождённая чувствовала себя неважно
Крестины отложили на целый месяц.
Ростом высокая, голосом громкая, а глаза голубые, царственная осанка, плечи и руки, как у богини, так характеризуют Наталью Александровну. Иван Тургенев, познакомившись с Натальей, переступившей сорокалетний рубеж, сказал, что она, как две капли воды похожа на отца.
За ней увивалась вся щегольская молодёжь Петербурга. Как и отец, отличалась крутым своенравным характером. Не в мать пошла. Отца же она не помнила, но дорожила каждым чужим воспоминанием.
В шестнадцать лет Таша стала женой Михаила Дубельта, отец которого опечатал кабинет и документы Александра Сергеевича после его смерти. Домашние противились этому браку, зная, неуступчивый нрав обоих супругов.
Наташа настояла:
«Одну замариновала. И меня хочешь замариновать?»
Семейная жизнь их не удалась, как и предсказывали родные.
Несмотря на неуступчивость мужа и затянувшийся развод, Наталья не унывала, её поддерживала твёрдость духа и сила воли.
Зато мать Наталья Николаевна тяжко переносила развод дочери и спустя год она умерла.
Развод Наталья получила, но только спустя четыре года. К тому времени из России она уехала, оставив старших детей отчиму Ланскому. ⠀
Почти за год до окончания бракоразводного процесса, 1867 Лондон, она обвенчалась с немецким принцем Николаем Вильгельмом Нассауским, состоявшим в родстве с Романовыми. Официальные документы говорят об августе 1868. Они познакомились ещё задолго до свадьбы. После свадьбы Наталья пожаловали титул графини Меренберг.
Вот так и Таша за которую все переживали. Последние сорок лет жизни она прожила в Висбадене, в России бывала редко.
Доктор В. Б. Бертенсон, неоднократно встречавшийся с Натальей Александровной за границей, часто бывавший у неё в доме и в течение многих лет переписывавшийся с нею, вспоминал, что она «осталась все такою же хорошею, милою, доброю, простою русской жёнщиною». Он с удовлетворением отмечал, что десятки лет постоянного проживания вне России «не сделали из дочери А. С. Пушкина иностранку»