- Так я могу забрать свою дочь? – перед доктором в белоснежном халате, не отрывающем взгляда от карточки юной пациентки, сидела мать Марины. Она по-ученически сложила руки на коленях и ждала вердикта врача, который сегодня был холоднее и безучастен к просьбам матери.
- У меня нет оснований держать ее дольше положенного срока, несмотря на то, что сотрудники военного ведомства настоятельно просили меня запереть пациентку навсегда в нашей клинике, - начал свой разговор доктор, отложив в сторону карточку и шариковую ручку, - сейчас ее здоровью ничего не угрожает, можно сказать, что она абсолютно здорова, за исключением того факта, что она несколько не в себе.
- Странно было бы думать, что с ней все в порядке после всего пережитого, - мать нахмурилась, желая, чтобы этот разговор закончился как можно скорее.
- Да, я с вами абсолютно согласен, - кивнул врач, - пережить такое удается не каждому, тем более что раньше никому не приходилось сталкиваться с подобным явлением. Вы же в курсе, что с территории города удалось выйти еще нескольким людям?
- Да, я слышала об этом, когда разыскивала мужа, - ее глаза увлажнились, но она сдержала себя.
- Сейчас город отцеплен военными, чтобы никому в голову не пришло проникнуть в него, впрочем, такая мысль едва ли возникнет у кого-нибудь в голове, насколько я знаю, несколько безрассудных смельчаков уже пытались миновать блокпост и проникнуть в запретный город, но их постигла участь большинства – они исчезли, как и все жители до этого.
- Я не хочу больше слышать ничего об этом проклятом месте, - вспылила Екатерина, чуть не вскочив со стула и не набросившись на пресловутого доктора, - просто дайте мне увидеть дочь!
- Простите меня, - он одернул себя и встал из-за стола, - идемте.
Вместе с доктором она миновала несколько дверей, открывающихся по сигналу, каждая из них была заперта, будто здесь содержались самые опасные преступники, а не обычные люди, кому посчастливилось выбраться из летающего города живыми и невредимыми, но с надломленной психикой.
- Она так ничего и не говорит? – мимоходом спросила мать.
- К сожалению, нам не удалось вытащить из нее ни слова, в отличие от других выживших, - поведал врач, - но я надеюсь, что со временем ее речь восстановиться и она снова станет полноценным членом общества.
Они подошли к двери в больничную палату, где чрез небольшое зарешеченное окошко можно было увидеть, как Марина лежит на казенной кровати и смотрит в потолок. Доктор своим ключом отпер дверь и вошел первым, прежде чем в палату вошла мать.
- Здравствуй, Марина, - его голос был таким елейным, что Марина невольно поморщилась, - к тебе пришла твоя мама.
Марина села на кровати и посмотрела на мать ничего не выражающим взглядом.
- Вы ей давали что-нибудь? – мать не узнавала собственную дочь.
- То же что и всем, - пожал плечами доктор, - немного успокоительного для крепкого сна.
- Она даже сейчас выглядит так, будто все еще спит, - негодовала мать.
- Это пройдет, - заверил ее доктор, - действие препаратов вскоре закончится и она станет такой как прежде.
- Милая, собирайся, нам пора уходить отсюда, - мать погладила дочь по щеке, но ее сердце сжималось, глядя на исступленный взор дочери, которая вряд ли вообще понимала, что происходит.
Она помогла ей переодеться, когда врач, наконец, оставил их вдвоем. Руки и ноги девочки совсем ее не слушались, и Екатерине казалось, будто она одевает бездушную куклу, а не собственную дочь, но спустя несколько минут ей удалось справиться, и она помогла Марине подняться на ноги. Вместе они доковыляли до дверей, и врач помог им спуститься в приемную, где Екатерина оставила в гардеробе свои вещи.
Пока Екатерина вызывала такси, она смотрела на дочь, сидевшую в кресле. Та по-прежнему смотрела перед собой, на замечая ничего вокруг, будто находилась в своем придуманном мире.
В такси Марине стало заметно легче, она стала с интересом смотреть на город. Екатерина привезла ее в дом бабушки, которую так и не выписали, он держала Марину за руку, пока они поднимались в квартиру на втором этаже.
В квартире Екатерина сразу стала хлопотать на кухне, желая накормить дочь нормально домашней пищей, не надеясь, что больничная похлебка способствует выздоровлению. Девочка сидела за столом, перед ней лежала алюминиевая ложка, на которую Марина смотрела с неподдельным интересом. В тот момент, когда мать отвернулась к плите, помешивая суп, девочка взяла ложку в руку и повертела перед собой, внимательно ее рассматривая. Неожиданно она убрала руку, а ложка продолжила висеть в воздухе перед ней, она некоторое время крутилась вокруг своей оси, но стоило матери повернуться, как ложка со звоном упала на столешницу.
- Все в порядке? – испуганно взглянула Екатерина на свою дочь.
В ответ та медленно кивнула, не сводя своих холодных глаз с встревоженной матери.
Конец.