— Я ушел из военного училища, потому что не нравилось подчиняться. Работа у меня сейчас — вольный каменщик. Ну и чаще как бы вот такую крайность занимаю, хотя иногда могу и подчиняться.
— Хорошо. А что вот тебе больше всего не нравится, когда тебе приказывают? По поводу чего ты не воспринимаешь приказы?
— Не воспринимаю приказы тогда, когда считаю, что что-то неправильно в приказе.
— А вот что именно?
— Допустим, с своим сыном, я сколько раз пробовал ему приказывать — приказы не воспринимает вообще. То есть он сразу в штыки их воспринимает. Единственное что на него действует — это просьбы.
— Хорошо. А чем отличается приказ от просьбы?
— Когда просишь, понимаешь, что тебе могут отказать, и ты готов к тому, что откажут. А когда ты приказываешь, подразумевается, что все должны сделать только так и не иначе.
— Вот. Так это колоссальная разница.
— Когда я прошу, то я не жду, что будет только так, то есть я допускаю, что на просьбу может последовать отказ.
— Хорошо, а в каких случаях мы приказываем? В каких случаях мы приказываем в отличие от того, что по этому поводу мы можем попросить? Приказ я отдаю, я сейчас не беру армию, я беру обычную жизнь, тогда, когда боюсь того, что этот человек не исполнит приказа. Я этого боюсь ужасно, и вот тогда я буду приказывать. А если я прошу, то, значит, я могу принять и то, и другое. То есть тогда это во мне не настолько напряжено.
Какие аспекты отношений с близкими людьми находятся в напряжении приказа? То есть, если человек не будет делать, то всё разнесу тогда. Убью. И у каждой личности есть такие зоны.
— Наверное, когда я себя считаю самым умным, знающим, и другим могу рот закрывать.
— От того ли это, что ты считаешь себя самым умным и всё знающим, или ты очень боишься неисполнения этого приказа? Представьте себе некоего комиссара на войне, взвод которого бежит, удирает от врага. И тогда он стоит и кричит: «Обратно! Назад! Расстреляю!» И начинает стрелять в солдат своего взвода. Или он просто им говорит: «Друзья! Что вы собственно бежите в эту сторону? Давайте бежать в противоположную сторону!»
Почему мы начинаем кричать, приказывать, краснеть. Потому что у нас самих огромный страх, что сейчас произойдет что-то, чего мы крайне боимся. Когда мы имеем дело именно с такими аспектами, которых мы боимся, то вот здесь мы начинаем кричать и приказывать. Почему люди кричат и приказывают? Не потому, что они умны или считают себя таковыми, а потому, что им очень страшно. Им страшно, что произойдет что-то, что для них является ужасным. Тогда они будут кричать и приказывать. Вот причина всего этого крика, ругани, жесткого наказания и требований. То есть люди не просто так кричат.
— Да, потому что были случаи, когда люди падали с третьего этажа и ломали себе позвоночник. То есть это элементарная техника безопасности. Если видишь, что идут нарушения, то начинаешь кричать и приказывать.
— Совершенно верно. Причем, ладно, если он упадет и только сам травмируется, но если я отвечаю за технику безопасности, то это уже другое.
— Страх за то, что получат травму, есть.
— На самом деле страх за самого себя, потому что я буду отвечать за это. Если я за это не отвечаю, то пускай он вываливается. А если я за это отвечаю, то нет, пусть он не вываливается, не должен, потому что тогда меня накажут за это. Что он сам дурак и переломает себе ноги — это его дело. А вот то, что меня накажут, — это уже меня касается. И в эти моменты мы становимся очень агрессивными. Посмотрите, а вот основной момент-то заключается в том, что мы боимся чего-то. И тогда мы начинаем проявлять наш страх через приказ, который, как нам кажется, поможет нам избежать этого страшного для нас события или случая.
— Да. В таких ситуациях не думаешь, а просто уже кричишь. Это как крик о помощи.
— Совершенно верно. Поэтому посмотрите на людей, которые кричат всё время, приказывают, оказывают давление. Теперь вы можете почувствовать, что у них за жизнь. Они кричат, потому что они такие важные и много знают? Нет. Они кричат, потому что очень сильно боятся.
— Тот, кто кричал на меня, говорит: «Я всю жизнь проработал прорабом, на мне три смерти. Одного в карьере задавило, на другого стена рухнула». А тогда была ситуация, что пьяные болтались по стройплощадке. Возможно, поэтому он тоже кричал.
— Не возможно, а точно. Теперь посмотри, почему человек кричит? Да потому, что он уже напуган и очень сильно напуган. То есть смотрите, в основе приказа, жесткого наказания, угроз стоит что? СТРАХ.
— Страх. И самый максимальный — страх смерти.
— Страх. Причем собственный страх, не чей-то. Если человек занимается и кому-то кричит, то чаще всего у него активизировался собственный страх. Человек боится не за кого-то. Человек боится всегда за самого себя. За самого себя.
— Что-то я так никогда не смотрел на это. Не смотрел с таких точек зрения. А в принципе, так оно и есть.
— Так оно и есть. Посмотрите, почему эта точка зрения очень важна? Потому что она позволяет вам видеть то, из чего исходит человек, который кричит, требует что-то от вас и так далее. Он кричит от того, что он боится. И именно этим вызваны все войны на земле — они вызваны именно страхом. Только страхом, больше ничем. И усиление страха приводит к тому, что эти войны развязываются и поддерживаются.
— Получается, что нет никаких вариантов, кроме того, чтобы увидеть в такой ситуации страх? Если ты увидел страх, то ты можешь сразу выйти из него.
— Конечно. А теперь посмотрите на то, каким образом этим манипулируют. Если надо создать войну где-нибудь, а это постоянно делается: религиозные войны, войны на почве денег и еще чего-то, то манипулятор может усилить этот страх. Если в человеке это есть, то это можно усилить. Разрабатываются разные технологии для усиления этого, и дальше война становиться открытой войной. Она внутри всегда есть, только активизируй, и она начнет проявляться вовне. Вот выходит офицер и говорит: «Уважаемые враги! Мы предлагаем вам сдаться. Но если вы не сдадитесь, то ничего страшного».
Только не видя в себе это целостно, не понимая своё сознание и своё подсознание, мы и являемся теми, кто подвержен вот этим манипуляциям. Я вам сейчас показал, как легко их усиливать и использовать. Поверьте мне, есть много организаций, которые этим занимаются и занимаются этим очень хорошо. Они умеют делать перевороты в странах, так называемые «Оранжевые революции». Это технология, и эта технология работает. И не только по отношению к странам, но и по отношению к каждому конкретному человеку. Так что вот, есть что посмотреть. Да?
— Да. Спасибо.