В советские годы любили клеймить мещанство. Это когда люди тихо живут. И их радует негромкое семейное счастье. А еще «мещане» не стремятся трудовые подвиги совершать. Или справедливый социальный строй возводить.
Особенно презирали мещан за равнодушие к жизни коллектива. Мол, наплевать на общество, лишь бы мне хорошо было.
Недавно почему-то вспомнилась наша учительница литературы. Она была пламенной коммунисткой. И говорила, что самое страшное – тихая спокойная старость. Довольные старики – это значит, что они мещанскую жизнь прожили. До сих пор не понимаю, что она имела в виду? И как-то я упустил ее из вида. Не знаю, какую старость она встретила.
Видимо, надо лежать в старости без ног или без рук. Или без разума. Потому что все это «в коллективе осталось. На работе, когда общество справедливое возводили».
Было такое. Было. Уж очень в те годы всяческий покой ненавидели. То БАМ, то целину – подавай. Романтика, конечно. Но я отвлекся.
Двое старичков, лет шестьдесят вместе. Дети кто где. И родители в них не нуждаются. Главное, чтобы все были здоровы. И счастливы.
Старички ходят гулять каждый день. В любую погоду. За исключением, конечно, бури, проливного дождя или жуткого мороза.
Идут по улице и за ручки держатся. Очень трогательно. Идут медленно и всегда о чем-то разговаривают. Потому что есть темы.
К примеру, обойдут несколько магазинов. Ищут товары по акции. Их это очень занимает. В одном месте купили две упаковки влажных салфеток по цене одной. А в другом – баранки с маком. Тоже по акции.
Или стиральный порошок, зубную пасту – мало ли? Их это радует, доставляет удовольствие. Почему? А потому, что это небольшое событие в их тихой жизни. И есть удовлетворение. Даже не от сэкономленных денег. Хотя это тоже замечательно, а от самого факта: дешевле.
Приходят домой и обсуждают. Он говорит: «Видишь, если бы мы пошли по другой дороге, то не купили бы баранки. А теперь неделю чай пить будем. Один пакет, считай, бесплатно».
А она с ним соглашается. И им хорошо.
Или вдруг узнали, что какие-то витамины в эпидемию очень хороши. И направляются в аптеку – искать. Им нужно, чтобы было эффективно и недорого. Посетят аптек восемь. Цены запомнят. А затем выберут что-то одно. Начинают эти витамины принимать.
Через неделю она спросит его, чувствует ли он, что стало легче, например, дышать, или двигаться, или засыпать? Он ответит, что уже на второй день понял. И очень-очень рады: так хорошо сделали, что витамины купили. Причем недорого.
Решили, что гороховый суп с копченостями вреден для здоровья. И подумали, а что если просто немного куриного мяса, колотый горох и картошку? И лук пережаривать не надо. Потому что жареное вредно.
Сварят такой суп. Попробуют и скажут, что он ничем не хуже супа с копченостями. И им приятно, что они такие умные, такие рассудительные.
У них много разных событий. Это тем – активным и энергичным – смешно. Что это не событие. Для того, кто для коллектива живет и жить без него не может, к примеру, каша из двух круп – пшенки и кукурузной – это так, пшик, кривая улыбка мещанства. А для супругов – событие колоссального масштаба. Они два дня его обсуждали. И удивлялись, как это раньше не знали, что смешивать крупы так вкусно?
Им хорошо, когда красный закат. Или когда рано утром вороны раскаркаются, или вечером во дворе дети раскричатся. Им хорошо, когда ночью уютно капает дождик, или ветер воет. Им всегда хорошо. Потому что в их тихом мирке – покой.
Смотрю на них и думаю: такая старость – это не мещанство. Это награда. Награда за мудрость, за проницательность, за предусмотрительность. За то, что сохранили любовь, сохранили семью, сохранили друг друга. Сохранить друг друга, если хотите, это тоже подвиг. Вон сколько семей разрушается! И такой подвиг не менее значим, чем тот, когда строишь заводской цех для будущих поколений.
Цех может в тюрьму превратиться. А любовь – никогда.