Быть ковидной, конечно, то еще удовольствие. Но быть ковидной беременной – настоящее приключение. Долгий круиз по реке выздоровления и бюрократической живности, которая в ней водятся.
Начнем с того, что до встречи с уважаемым коронавирусом моя беременность считалась почти идеальной. В женскую консультацию ходила для галочки. За что меня собственно и любила мой врач (это я сейчас понимаю, тогда мне казалось, что я просто человек хороший).
И вот, на 34 неделе я решила, что мне нужно навестить бабулю в соседней области, а то потом уже точно не скоро увидимся. К слову,
бабушке – 89 лет.
Мне с порога не понравился ее кашель. Кхэкала она не слабо, но объяснила это тем, что пьет много холодной воды. Жара-то какая стоит!
Меня этот ответ успокоил. Тем более с самого начала пандемии была убеждена: уж если кто и заразит моих старших родственников, то это точно буду я. С моим-то ритмом жизни и работой, сто процентов где-то подхвачу и принесу.
С бабушкой про коронавирус вообще лучше не разговаривать. Она эту тему на дух не переносит. Во-первых, потому что постоянно сидит дома. Даже продукты ей приносит социальный работник. Во-вторых, и это самое главное:
– Я войну пережила! – говорит она обычно, сердито стукнув по столу.
Сами понимаете, насколько тяжело ей объяснить, какую мировую опасность представляет этот ковид. Начнешь – она расскажет, как ребенком голодала лютой зимой 43-ого. Скажешь про меры предосторожности и вакцинацию – бабуля вспомнит плен и бомбежки.
– Выжили же, – подытожит она.
Для тех, кто пережил такое, коронавирус смертельной опасностью не кажется. В этом-то и подвох.
В общем, посидели, поели, выпили той самой холодной воды и засобирались в дорогу. Уже у машины бабушка сунула мне в руку банку с крыжовником, мол, ей Маша (ее младшая сестра) привезла. Обнялись на прощание. Она всплакнула, что мы «так на мало приехали». Покашляла и ушла в дом.
Через 2 дня всплакнула и я, глядя на температуру. Тогда я еще не догадывалась, что моя встреча с ковидом, спустя полтора года после начала пандемии, все-таки произошла. И он проникся мной достаточно сильно. Или я им. Ну, в общем, вы поняли.
37, 5, кашель, нос заложен, но насморка нет. На следующий день те же симптомы появились у мужа. Ну, разве что температура повыше. Дружно решили: продуло кондиционером в машине. Стала лечиться теплым питьем и любимым «мукалтинчиком». Другим-то мне и нельзя.
Ну а дальше – все по нарастающей: напитки покрепче (жаропонижающие), слова покороче (говорить стала мешать отдышка). Начала пить лекарства посерьезней. Насколько это возможно в моем положении.
Скажу сразу: после того как я написала своему врачу о превратностях болезни, она как-то сразу меня разлюбила и переключила на терапевта местной поликлиники. Та приходила, но только пожимала плечами. Мол, мужу лечение назначу без проблем, в коне концов, он не беременный. А вот меня, пузатую, чем лечить не знает: антибиотики нельзя, добрую половину лекарств тоже. Лучше, говорит, проконсультируйся со своим лечащим врачом. Замкнутый круг, короче.
– Ну, давай, хоть послушаю, – сказала она.
И тут же констатировала факт, что легкие у меня чистейшие, как утренняя роса в заповедной зоне.
– Тебе ведь, беременной, даже КТ не рекомендуется, – констатировала женщина в белом уже у двери.
Прощаясь, она снова пожала плечами и упорхнула в машину с ярким красным крестом спасать другие жизни. По крайней мере, так казалось по включенной мигалке.
Вскоре у нас с мужем пропали запахи. Я опрометчиво пыталась вернуть обоняние на лилиях, совершенно забыв про свою аллергию. В результате вдобавок ко всему получила еще и насморк в паре с отеком глаз. В общем, полный набор.
Тот самый тест ПЦР пришел положительный.
Вот тогда я и поняла: нас заразила бабушка. Пыталась до нее дозвониться. Долгие длинные гудки настраивали на тревожный лад. Но бабушка к телефону все же подходила. Правда, голос был не просто слабый, а почти не слышный. Она уверяла: это давление. Жара какая стоит.
К бабушке выдвинулись мои родители. Благо сделали прививку. Они-то мне и сказали, что бабушку заразила ее сестра Маша, чей крыжовник мы так охотно жевали всю дорогу.
Меня убеждали все: к беременным ковид благосклонен. Мол, ребенок меня защищает (а не наоборот). Говорили, не переживай, вот пару дней и оклемаешься. Я верила, и это была самая большая ошибка. Кашель у меня становился такой, что местные собаки на улице испуганно стонали и разбегались.
В первый раз, когда из-за очередного приступа я намочила всю кровать, было стыдно, потом уже все равно. Беременным вообще тяжело сдерживаться, а при таком содрогании всех частей тела, это недостижимое мастерство. Упражнения Кегеля точно не помогут.
Свекровь оказалась самым оптимистичным человеком во всем моем окружении. Когда я как-то ползала по полу в надежде откашляться, она рассказывала, что это еще ничего, вот ее подруга Вера так дохала, что с 1 по 12 этаже было слышно (что-то мне подсказывало: я была близка к такому раскладу вещей). А отдышка? Ну ты, милочка, почти на 9 месяце. Надо думать... Дальше будет только сложнее.
И в этом она была права. Однажды приступ кашля не заканчивался больше получаса, температура добралась ртутным столбиком до 38, и я твердо сказала мужу: вызывай скорую.
После многочисленных концертов, которые ежедневно давали мои легкие, жутко болел левый бок. Он, к слову, уже был необъятных размеров из-за растущего ни по дням, а по часам живота,
– Да, не переживай, это межреберная невралгия, – типа подбадривал меня выздоравливающий муж. – Не сердце.
Я смотрела на него с тихой ненавистью. Никогда не думала, что буду завидовать близкому человеку из-за того, что ему можно антибиотики, а мне нет.
Нужно отдать должное: скорая приехала быстро. Я даже с мыслями собраться не успела. Не говорю уже о вещах. Люди в амуниции сказали собираться в больницу. Я сиплым голосом спросила про амбулаторное лечение. Врачи, не сдерживаясь, покрутили у виска.
– С такой отдышкой и сатурацией (92) под кислород кладут, – отрезал медбрат.
– Отдышка из-за ребенка, – повторяла я слова свекрови по пути к карете (так ее называют?) скорой помощи.
Продолжение следует…