Помните, лет 15 назад (а то и больше) Голливуд снимал фильмы, где симпатичная женщина долго и упорно ищет путь к симпатичному мужчине, который всю дорогу занят спасением мира? Тогда, помнится, наблюдался вялый такой разговор о том, что при этом спасении мира погибает слишком уж много невинных прохожих. Иногда это доходило до абсурда.
Складывалось впечатление, что некоторые сценаристы настолько увлекались идеей спасения небольшой группы лиц, что начисто игнорировали всех тех случайных прохожих, которые при этом оказывались не в то время не в том месте. Ведь если подумать — это очень странное проявление гуманистичности и да и доносимые картиной идеи как-то несколько мрачнеют. И под разговоры об этом произошло чудесное изменение.
Сложилось такое у меня впечатление, что в мировом кинематографе тогда появилось устойчивое лобби, которое могло говорить от имени какого-то абстрактного мирового общества, морализаторства. Появился в средствах контроля за культурой такой цензор, как забота о воспитании зрителя. Мол, «посмотрите, какие отвратительные ценности мы транслируем детям! Они вырастают и тоже становятся оторванными от понимания цены, которой он достигают свои цели!».
Можно, наверное, по-разному относиться к этой заботе. В конце концов самые разные идеи, порой кажущиеся совсем уж аморальными, если присмотреться, можно было увидеть в самых популярных американских фильмах с незапамятных времен. Так чего уж теперь — может в этот раз удастся использовать этот ресурс для действительной заботы?
Но не тут то было. После 2010 внезапно стал замечать, как в фильмах появляются слова о том, сколько человек в процессе погибло, как сделать, чтоб принести меньше страданий, и все такое. Но вместе с этим стала проявляться какая-то особенная, снисходительная забота.
И что характерно, её эффект мало того что оказался заметен, так еще он стал проявляться с новых сторон. И вместе с этим постепенно появлялись все более интересные детали. Одно представление о воспитании в человеке актуального понимания равенства чего стоит. Не всегда оно положительно оценивается по каким-то субъективно адекватным признакам и с какими-то внятными правилами.
Да и по характеру отношений с реальностью тут есть о чем подумать. Есть герои, которые решают друг с другом свои проблемы. А есть простые люди, которые существуют на фоне. И никакой роли в этих проблемах играть не должны. Ну кроме того, что отношение героев к ним может объяснить, кто из действующих лиц вроде как «за хороших».
А нынче так и вовсе. Куда не посмотри — герои обладают исключительными имеющимися в них качествами. (конечно, исключения находятся всегда, но и в них не все так однозначно). И это стало нормой. И куда не посмотри на любителей таких фильмов — все уверены в своей неспособности пойти по чуть более сложному пути, чем путь "нормальной жизни".
Тем самым модель простого учителя, способного в момент столкновения с личной катастрофой преобразоваться за счет превращения себя в нечто всемогущее, постепенно сменилась. Сперва получила оттенок некоей избранности, где у человека есть предрасположенность, которая вполне себе дает ему какие-то невесть откуда взявшиеся знания. А затем это и вовсе превратилась в чудом заложенные сверхспособности, которые надо чуть-чуть подработать — и готов супергерой.
А на фоне этого растут фильмы с гипертрофированной исторической (да и не только) "достоверностью". Где подразумевается расчленёнка, грязь, похоть и все то, что вызывает максимальное отвращение. И получается, что мир всегда был, и сейчас есть беспросветным дерьмом. Сделать с этим могут только супергерои. А так как способность верить в них сохраняют лишь немногие — то безысходность вырисовывается лютая.
А потом смотришь, как в каких-нибудь низкобюджетных фильмах остается только отчаяние, от которого даже плакать не хочется. Даже и не знаешь, чего теперь еще ожидать в продолжении века.