Найти в Дзене
Ну рассказываю

Парадокс китайского мандарина

Во французском языке есть такие выражения как «tuer le mandarin» («убить мандарина») или «le bouton du mandarin» («кнопка мандарина»). Они обозначают весьма интересный этический парадокс, который был обозначен во французской литературе Шатобрианом, Бальзаком и Дюма.
Итак, парадокс: если бы вы могли совершить плохой поступок (например, убить мандарина - то есть китайского чиновника) так называемым «нажатием кнопки», то есть дистанционно (не собственноручно) и знать при этом, что ваше злодейство никогда не вскроется, вы бы сделали это? И как бы вы потом с этим жили?
Первым, кто сформулировал этот вопрос, был Шатобриан в «Гении христианства»:
«Если бы ты мог одним твоим желанием убить человека, живущего в Китае, и, не покидая Европы, завладеть его богатством, да ещё был бы свыше убеждён, что об этом никто не узнает, уступил бы ты этому желанию?»
За Шатобрианом этот же философский и этический вопрос в своих произведениях поднимали Бальзак в «Отце Горио» и Дюма в «графе Монте Кристо».

Во французском языке есть такие выражения как «tuer le mandarin» («убить мандарина») или «le bouton du mandarin» («кнопка мандарина»). Они обозначают весьма интересный этический парадокс, который был обозначен во французской литературе Шатобрианом, Бальзаком и Дюма.

Итак, парадокс: если бы вы могли совершить плохой поступок (например, убить мандарина - то есть китайского чиновника) так называемым «нажатием кнопки», то есть дистанционно (не собственноручно) и знать при этом, что ваше злодейство никогда не вскроется, вы бы сделали это? И как бы вы потом с этим жили?

Первым, кто сформулировал этот вопрос, был Шатобриан в «Гении христианства»:

«Если бы ты мог одним твоим желанием убить человека, живущего в Китае, и, не покидая Европы, завладеть его богатством, да ещё был бы свыше убеждён, что об этом никто не узнает, уступил бы ты этому желанию?»

За Шатобрианом этот же философский и этический вопрос в своих произведениях поднимали Бальзак в «Отце Горио» и Дюма в «графе Монте Кристо». Ну и конечно Достоевский в «Братьях Карамазовых»!

Интересно, что Бальзак уже в диалоге как бы отвечает на этот вопрос отрицательно, мол, не мог бы. А вот совесть Эдмона Дантеса, ставшего графом Монте Кристо, не столь чиста. Он хоть и мстил, но всё же!

Ну и каждый из нас, я уверена, уже мысленно ответил на этот вопрос!