Поначалу текст показался мне безнадежным. Беглый взгляд показал, что нет в нем ничего актуального, значимого и пахнущего неплохими деньгами. Про то, что Путин «должен уйти», или про то, что Сталин должен уйти. Или Петр Первый. Или Иван Грозный. Ну кто-нибудь... из этих. Нет ничего про растираемые в порошок нацменьшинства. Про татар, или про нганасанов или... про еще одно нацменьшинство, названия которого не помню, но которому регулярно заламывают руки и бьют под дых (в фигуральном, естественно, смысле; в буквальном все не так мрачно). Короче — пустая, ничего не обещающая книга. В смысле литературной корректности. Но поскольку написано смешно, я все-таки отложил на время (о, только на время!) корректность в сторону и стал читать. По ходу классифицируя — благо затруднений для классификаторов текст не представляет. Направление очевидно — магический реализм. Но вот тут у меня уже возникли серьезные сомнения в благонадежности автора. Магический реализм, как мы знаем, ярче всего представлен полуиндейцами и неграми. Народностями отсталыми, обиженными и мило наивными. Но в книге Михаила Остроухова речь идет о русских людях. Я проверил несколько раз — именно о русских. О нации, как мы знаем, хамов и угнетателей. И вообще неисправимых НКВДшников в душе (НКВД-то, как мы опять же знаем, сплошь из русских состояло). Допустимо ли, говоря об этих применять милую наивность? Не уместнее ли здесь горькие и скорбные нотки? Но написано смешно, читаю дальше.
Действие книги происходит в неком поселке, который, по сути, представляет собой резервацию. Для русских, как мы уже поняли. Надо отдать должное автору — нигде он не скатывается в пошлую антиутопию. Резервация устроена вполне уютно, русским предоставлены все возможности заниматься привычной для них дурью, имитировать наличие собственных органов власти (эти страницы одни из самых смешных в книге) и вообще делать вид, что они живут сами по себе. Как бы (а, может быть, даже вполне искренно) забыв про существование хозяев. Почти забыв.
Происходит кое-что нарушающее размеренный уют идиотизма. Бесследно исчезает одна из жительниц поселка. По имени Ленка. Жители встревожены и огорчены. Скупыми, но вполне внятными намеками автор дает понять, что эта Ленка была... какая-то особая. Умнее других. Живее. Красивее. (Про красоту прямо не говорится, но название книги к ней недвусмысленно отсылает). И вот, надо же, именно она и пропала. Такая незадача.
Без Ленки на поселке чего-то главного не стало. Ибо — «она как приводной ремень была. Без нее мотор работает, а движение на привод не передается». Несмотря на курьезность метафоры мы начинаем подозревать, что автор не так-то прост. Большой замах тут чувствуется. Уж не на базовую ли тему арийского эпоса?
Для справки и кратенько — базовой темой арийской эпической традиции (не только таких китов, как «Илиада» и Râmâyanam, а вообще — всей) является похищение жизненной силы этноса, олицетворяемой в виде женщины. Почему арьи олицетворяли свою жизненную силу именно в виде женщины, а не чего-нибудь более интересного — вопрос отдельный и не здесь решаемый. Пока ограничимся констатацией факта. А также отсылкой на известное немногочисленной и все более сокращающейся категории русскоговорящих обстоятельство: слова «сила» и «власть» в русском языке — женского рода. Как и во многих других индоевропейских языках. Арийских языках, то есть. Применяя эту нехитрую лингвистическую аналогию к рассматриваемой книге, вдруг понимаем: речь в ней идет о том, что у русских отобрали силу и власть. Смешно? Мне, как этническому русскому — не очень. Я начинаю отождествлять себя потихоньку с героями этой книги.
Да, они там на поселке все ищут пропавшую Ленку. Как главное и единственно важное. Ищут и, естественно, не находят. У автора хватает такта не предлагать фальшивых хэппи-эндов. В целом, в реале наш этнос нашел свою похищенную жизненную силу? Вот то-то и оно.
Однако — и в этом тоже забористая сила книги — жителям поселка предлагаются разные варианты фальшивой Ленки. Фальшивой силы. Для меня все эти сцены — помимо того, что они очень забавно написаны — несут и оптимистический заряд. Значит, с нами, русскими, как-то все-таки считаются, коль полагают нужным подсовывать нам фальшивки? Впрочем, это, может быть, только светлая фантазия автора.
А я, слишком далеко углубившийся в не положенном никому направлении, ощущаю уже короткий поводок. Заставляющий ворчать. Не на поводок, естественно, — на Михаила Остроухова. Что это такое, что одним из героев повествования (по законам магического реализма) является Алексей Хомяков? Фигура (очень мягко говоря) одиозная — ладно бы, славянофил номер один, но ведь еще и первый в мире ариософ, по факту создавший ариософию, когда венские ариософы еще за фикусом сидели. Мы уже поняли про наглый замах автора на арийский эпос — но, приглашая на сцену Хомякова, он просто лишает нас лазеек. Мы еще могли бы все списать на недоразумение, но Хомяков — именно тот самый негодяй и мерзавец, который объявил славян арьями. Видите ли, потому, что «так оно и есть на самом деле». А с каких это пор «на самом деле» стало что-то решать? Альфред Розенберг объявлял русских арьями лишь отчасти (чем больше подхалимства перед немцами, тем больше арьи), но «Эхо Москвы», видимая часть айсберга, являющегося умом, честью и совестью нашей эпохи, отправило чудака-Розенберга в глубокий архив. Поскольку русские — не арьи вообще. Как они могут быть теми, кого никогда не существовало?
Но не будем забывать — у нас же магический реализм. И Хомяков становится действующим лицом повествования и даже (на какое-то время) привносит тему обретения, контрастирующую с центральной для книги темой утраты. Он, видите ли, обрел свою Семирамиду в лице фактурной героини бабы Веры. Любовь побеждает страх (автор тонко ощущает двойственность отношения Хомякова к ужасной и соблазнительной ассирийской царице). Но побеждает, как я уже сказал, только на время. Баба Вера хороша, очень хороша. И как будто бы самодостаточна. Но на самом деле, по (возможно, глубокой) мысли автора, никто не самодостаточен без Елены Прекрасной.
Итак, что же — получается, «эта штука посильнее «Фауста» Гёте»? Ну кто еще в новые времена, кроме Михаила Остроухова, так крепко, основательно брал тему Елены Прекрасной? Только вот он, Иоганн Вольфганг фон Гёте. И все-таки, думается, пока Михаил в этом состязании проигрывает. Во-первых, не «фон» (хорошую литературу не обязательно делают только «фоны», но с «фоном» надежнее). Во-вторых, проблема поставлена, но не решена. Ленка исчезла, но не вернулась. Это реализм, конечно (уже просто реализм, не магический). Первое для резервации вполне естественно, а вот второе — не очень. Жизненная сила в резервации не возвращается. Ну а если... какой-то другой вариант продолжения? Чем всегда занимались русские писатели? Показывали нам пути. Пойдем, не пойдем — но хотя бы покажите. Но Михаил (по слогу чувствуется) — парень с хитрецой. Пока только зеркало перед нами держит, а там — кто его знает, чего он задумал.
