К концу восьмидесятых Георгий Данелия из крепкого мейнстримового режиссера окончательно превратился в ярко выраженную киноиндивидуальность. Если, скажем, "Афоню" мог бы снять Коренев, "Осенний марафон" - Рязанов, а "Я шагаю по Москве" - вообще любой оттепельный юный гений, то в фильмах времен излета социализма особенно четко виден собственный данелиевский стиль - абсурдистский и просветленно-печальный. Таковы и бессмертная "Кин-дза-дза!", и не менее интересный "Паспорт", которому в этом году исполняется 30 лет.
Если "Кин-дза-дза!" наследовала советской фантастической традиции, то "Паспорт", напротив, встал настолько поперек своей эпохи, что удивительно, как сонм постсоветских уже Приличных Людей не утопил Данелию в своей ядовитой слюне.
Слыханное ли дело - на пороге девяностых, когда хотеть на рассыпающуюся родину было моветоном, а на граждан отъезжающих смотрели как на взятых на небо живыми, снимать фильм про чудика-таксиста, который угодил в Тель-Авив по ошибке вместо единокровного брата и яростно стучится кулаками в границу - домой просится, а его никто не пускает, что чужие, что свои? Да ещё и царапает на стене заморского обезьянника богомерзкое "Слава КПСС"?
Особенно точно Данелия попал в нерв времени, отправив своего водилу Мераба в Израиль, да еще и по традиционному репатриантскому маршруту - через Вену.
Цветущее всем смертям назло еврейское государство было для общечеловечных сил умирающей социалистической империи священной коровой. Замордованные дефицитом, выездными визами и братской помощью постколониальным варварам наши западники заочно обожали Израиль за всё. За то, что партия и глубинный народ на дух его не переносят. За то, что любезных вождям арабов рвали как тузик грелку. За библейскую память веков. За капитализм с дешевыми апельсинами. За траурный флер жертв фашизма, роднящий Цилю из Бат-Яма с Клавдией Александровной из Ленинграда. Просто за кровную связь с половиной властителей позднесоветских дум. Израиль в ту пору наряду с Америкой и Францией принимал на себя основную волну телячьего восторга вчерашних строителей коммунизма перед Светлой Заграницей.
И тут товарищ режиссер нагло плюхнул ложку дёгтя в эту бочку мёда, показав своего героя абсолютно случайным пришельцем на землю обетованную, где ему ровно никто не рад - а за что? - и где Мераб мается от своего безденежья и шпиономании местных. На своей бесконечной войне израильтяне отрастили синдром осажденной крепости не хуже русского, и милейший дядя Изя таки имеет волыну наготове и верных дружков при погонах - а Мераба считает гэбэшным упырём, который держит своего галахического братца Якова в железной маске в подвалах Лубянки.
Яаков бен Сира так успешно сыграл старого параноика, а Геннадий Хазанов так от души озвучил - что можно подумать, дядя Изя и посейчас сидит где-то в Facebook, виртуально спасая западную цивилизацию от козней спецслужб России. Судя по русскоязычной части "мордокниги", добрая половина реальных репатриантов именно так и проводит досуг на пенсии.
"Паспорт" вообще богат на смачных героев - притом сыгранных в основном совершенно не данелиевским ансамблем. Из традиционной команды Георгия Николаевича там остались только Леонов - посольский чинуша, который языками не владеет и панически боится рвущегося на родину Мераба-"провокатора"- и Леван "Скрипач" Габриадзе в роли эпизодического коллеги Мераба по автопарку.
Но у мастера сверкают даже заёмные бриллианты. Гундарева - хваткая женушка братца Якова, которого пытается чуть не хворостиной погонять, которому сколачивает ящики и везет его на закорках в Израиль. Янковский - жулик Боря, искусно пустивший корни в мире чистогана (кто мог подумать, что из "того самого Мюнхгаузена" выйдет такая развязная зэковская харя!). Джигарханян - старый козел и прожженный диверсант двух великих армий планеты Семен Кляйн, который повез Мераба домой по своим каналам через вечно пылающие израильские рубежи и геройски пал за еле знакомые други своя.
Сам Мераб Папишвили - песня отдельная. Если в "Афоне" Данелия предложил публике главным героем великорусского бытового гада - сантехника Борщова, то в "Паспорте" нашел ему достойный грузинский эквивалент.
Мераб - таксист, что для советского обывателя суть такой же классовый враг, как и пьяный мастер сантехдзюцу из ЖЭКа. Да и нрава он был не лилейного: врал как дышал, в любой непонятной ситуации включал берсерка, клеил блондинку, которую только что отказался везти, ломал материал начинающей девчонке-репортерше.
Но - говорит нам своим фильмом маэстро - жлобы тоже плачут и тоже имеют право на руку помощи. Особенно если попали в переплет ради братишки, покупая по его паспорту в дьюти-фри настоящее шампанское на прощанье.
Вообще Георгий Николаевич думал позвать в Мерабы своего старого соратника Вахтанга "Мимино" Кикабидзе, но так как проект был международный, то присмотрелся и к иностранным исполнителям. Подумывал он и о молодом малоизвестном еще Николасе Кейдже, но поскольку фильм спонсировали французы, то они приткнули Данелии своего Жерара Дармона - пусть алжирского, зато еврея (не забываем, про какую страну кино), с нужной степенью знойного загара и арочными черными бровками не хуже кейджевских. В образ пылкого грузина он вписался так, что если не знать всю подноготную, можно и впрямь на Кикабидзе подумать по старой памяти.
Кстати, позже наш зритель мог увидеть Дармона в "Астериксе и Обеликсе: Миссии Клеопатра". Также он озвучивал бессоновского "Артура и месть Урдалака" - и там, и там бывшему Мерабу достались почему-то злодейские роли. За что его французы так?
Как ни удивительно, но притча Данелии о том, что выпавший из системы винтик рискует оказаться вечным зайцем и неуловимым Джо, осталась незамеченной в эпоху, главные мифы которой так горько вывернула наизнанку. Премьера "Паспорта" состоялась в разгар августовского путча, который окончательно сдул ветром перемен мир Мераба и Мимино. Действие фильма начиналось в восемьдесят седьмом, а кончалось уже на глазах зрителей, которым было просто не до того.
В новой ельцинской России в девяносто первом становилось весело и страшно. В новой звиадовской Грузии - ещё веселее и ещё страшнее. Родное пепелище оказалось к данелиевским чудикам, готовым даже заложника угощать шашлыками, в разы холоднее и жёще, чем любая израильская военщина. Даже паспорт не спасал.
До новых встреч с Негодяем!