Лев Толстой последние 30 лет своей жизни постоянно подчеркивал, что является человеком религиозным, признающим необходимость жизни с Богом. Однако от православной церкви его все же отлучили. Часть канонизированных в дальнейшем людей отзывалась о нем крайне негативно. Чем же так разгневал святых людей писатель, который заявлял о необходимости всепрощения, непротивлении злу и отказе от вражды с любым народом? Дело, как вы поняли, именно в его философии, почти религии, которую он пропагандировал и распространял не один год. Сегодня поговорим о толстовстве, религиозно-этическом течении, которое было основано известным классиком.
Своеобразное мышление Льва Николаевича стало формироваться еще в раннем возрасте. Толстой очень рано осиротел: в восемь лет он остался родителей, которые, как было принято в дворянском обществе, крайне бережно следили за моральным воспитанием ребенка. Так что в данном случае говорить о систематическом религиозном образовании в его случае не приходится.
Однако Евангелие всегда играло значительную (может быть, решающую) роль в его жизни. Однако воспринимал он этот священный текст сквозь призму знаний и представлений европейского образованного человека того времени. Из эпохи Просвещения писатель вынес три простые идеи. Первое — простое и естественное предпочтительнее культурного и сложного. Второе — носителем этого простого и естественного является русский народ. И третье - миром и жизнью человека управляет абсолютный и безличный Бог. Довольно рано у Толстого появляются краткие записи в дневнике, в которых он излагает самое важное в области его личной веры.
Так что же по поводу собственной религии Толстого? В своих записях он также указывал и на то, каким видит мир вокруг и какой, как он считает, должна быть религия для человека. Она должна соответствовать интеллектуальному развитию человечества, в ней нет места таинственности и сказкам, нет места блаженству после смерти, но в ней очень силен момент практический — строительство Царства Божьего здесь, на земле. Причем, как дальше будет писать Толстой, фундаментом этой практической религии становится не вера, не Церковь и не Воскресение Христово, а моральные заповеди. Все это вылилось в несколько весомых произведений Толстого, ставшими в дальнейшем настольными книгами для всех толстовцев: это были «Исповедь», «В чем моя вера?» и «Воскресение».
Что крылось в этом учении, которое формировалось в голове Льва Николаевича и которое он стал проповедовать среди своих близких?
В толстовстве не принимали наличие сословных и религиозных рамок. Не просто все были равны, никаких признаков разделения просто не должно было существовать. Толстой отрицал воскресение Христа, а все православие видел лишь как этическое учение. Соотвественно, все церковные догматы отвергались: богослужения, иерархия, клир. Главными оставались моральные учения, заложенные христианством. Толстой говорил о всепрощении, отказе от вражды с любым народом и любви к ближнему. Все это для него было важнее ценностей материальных. Писатель серьезно планировал создание на месте существующего общества общежитие для свободных и равноправных крестьян. По мнению Льва Николаевича, следовало отказаться от военной службы и вообще уничтожить военную государственную машину. Толстовцы также придерживались вегетарианства и старались ограничить использование животных в сельском хозяйстве, не употребляли алкоголь и табак и старались все предметы быта производить собственным трудом.
В своих воспоминаниях все близкие Толстому лица подчеркивают очень неожиданный переворот, совершившийся в писателе в конце 70-х годов 19 века. В частности, его двоюродная тетка, одна из самых проницательных русских женщин того времени графиня Александра Толстая пишет, что в 1878 году ее племянник неожиданно стал являться проповедником чего-то совершенно нового, с чем она никак согласиться не может, — это отрицание божественности Христа и искупительного характера его подвига. Другими словами, Христос теперь для Толстого только человек, который никого не спас и не может спасти своим воскресением, но который проповедовал божественное учение своего отца.
Конечно, такая позиция не была личной выдумкой писателя, схожие мысли звучали и до, и после. Толстой проповедовал тот тип христианства, который был уже очень популярен в Европе, и свои взгляды писатель обсуждал с некоторыми корреспондентами.
С его точки зрения, Бог — это безличный хозяин и отец, начало начал, тот, с кого начинается общий разум, носитель глубинного «я» человека и всего человечества. И в этом смысле Бог бессмертен. Фактически Бог есть духовная сущность в человеке, которая проявляется в любви, поэтому этот Бог может развиваться и совершенствоваться, если добра в мире будет больше. А в этом цель существования каждого отдельно взятого человека.
Толстой утверждает, что в человеческую природу, в его сознание заложен первобытный закон природы, инстинкт добра и присутствия в себе Бога. Задача сознания — привести в соответствие разум и чувства человека.
Нужно заметить, что границы самого понятия «толстовство» установить зачастую трудно, если не невозможно. Современники отмечают склонность сторонников Толстого сводить любой разговор к набору элементарных постулатов: «все люди - братья», «все мы - дети единого Отца», «весь мир есть дом Божий». Отсюда, несмотря на свои схожие черты со многими учениями, представители толстовства обычно находятся в обособлении от всех других религий.
Несколько позже Толстой сформулирует главный тезис своей религиозной догмы: все религии мира из ответа на вопросы, что нужно делать и во что верить. Любая мистика - это ошибка и суеверие, а моральная основа всех религий совершенно одинакова.
Россия узнала о «религии Толстого» благодаря издательской деятельности его ближайшего друга и единомышленника Владимира Черткова. Именно он стал самым преданным учеником великого писателя. Во многих российских регионах стали возникать целые колонии толстовцев, «культурных скитов», как их тогда называли. Вылилось это и за пределы страны, например, одним из самых известных представителей толстовского учения был Махатма Ганди.
До момента выхода в свет романа «Воскресение» Русская церковь проявляла к Толстому большую терпимость. Но к концу 19 века толстовская критика церковного учения и духовенства приобрела настолько агрессивный характер, что больше нельзя было закрывать на это глаза. Сильную неприязнь стал проявлять сам Толстой после истории с духоборами — сектой, которая была особенно близка писателю. Они нашли в учении писателя схожие черты с собственным течением и исполняли описанные им идеи. Так что когда с духоборами стало агрессивно бороться государство, Лев Николаевич посчитал, что идет давление и на него в том числе, старался помогать духоборам, но трагичная смерть многих из них все же оставила неизгладимый след в его душе. Толстой позволил себе открытое кощунство, и с ним познакомились сотни тысяч людей по всему миру, потому что благодаря Владимиру Черткову роман «Воскресение» переводился на основные европейские языки и распространялся огромными тиражами.
При этом церковная власть проявила максимальные усилия, чтобы избежать скандала и общественного возмущения. Именно поэтому слова «анафема» и «отлучение» по отношению к Толстому в финальном варианте синодального документа были заменены на более нейтральный термин «отторжение». С этого момента Толстой не является членом Церкви и не может в нее вернуться, пока не покается. Кроме того, документ удостоверяет, что без покаяния для Толстого невозможны будут ни христианское погребение, ни заупокойная молитва, не говоря уже о евхаристическом общении, то есть об участии в причащении, к чему, собственно, Толстой уже тогда и не стремился.
Конечно, не только церковь открыто осуждала Толстого, многие видные светские и государственные деятели тоже относились к его учению скептично. Даже шли разговоры о том, что писатель создал секту, которая может навредить всему государству.
В это время семейная жизнь Толстого дает трещину. И в результате 28 октября 1910 года, то есть за десять дней до смерти, Толстой тайно сбегает из родового гнезда. Во время этого в русской печати активно дискутировался вопрос о возможности его прощения Церковью. Обсуждается он до сих пор, уже более 100 лет. Время от времени те или иные лица, например родственники Толстого, обращаются с соответствующими просьбами. Но отмена синодального акта невозможна: такой шаг был бы актом большого неуважения к самому Толстому, к тому, что им было сказано о Церкви. Ведь сам писатель признавал справедливость церковного акта, его точность и что граф Толстой сознательно ушел из Церкви и не хочет в нее возвращаться.