В эти августовские дни всплывают в памяти жуткие события прошлого года. 9 —11 августа. Небывалое по своим масштабом и жестокости насилие. Смогу ли я когда-нибудь не думать об этом? Или так будет теперь каждый август? Время лечит? Не знаю. А пока...
Ночью, 14-го начали выпускать с Окрестина задержанных. Признаюсь, такого ужаса никогда ранее мне не приходилось испытывать. Я стояла там, забравшись повыше на горку, и пыталась хоть что-то разглядеть поверх моря голов.
Девушка-сотрудница посещаемого мной фитнес-центра Ольга, с которой я не была близко знакома до этого, подошла ко мне, и обняв, начала рыдать. У меня перехватывало дыхание, я не знала, не понимала, как ее успокоить. Меня трясло от страха и бессилия.
— Вы кого ищите? — Это все, что я смогла выдавить из себя тогда.
— Брата, мы не знаем, где он. Они не говорят ничего. Его 9-го забрали. А вы?
— А у меня сын, — я произнесла это и не узнала свой голос,— мой пропал уже двое суток как.
И тут меня накрыло каким-то потоком жалости. К тем, кто был за стеной сейчас, к ней, к себе, ко всем этим людям, ищущим здесь своих родных. К горлу подступил ком, я пыталась задавить слезы и одновременно успокоить ее. Убеждала, что сейчас откроются ворота и мы их увидим. И все будет хорошо, все наладится, все образуется. Верила ли я в то, что тогда говорила ей? Не знаю. Наверно, я очень сильно хотела в это верить.
Открылись ворота. Толпа интуитивно двинулась вперед. Волонтеры стали кричать, чтобы все расступились, отошли подальше. Начали махать машине скорой помощи. Та сдвинулась с места и подъехала поближе. Чуть поодаль стоял реанимобиль.
Выпускали где-то по пять человек за раз. Кто-то выходил смущенно улыбаясь и расправив плечи. Кто-то начинал всхлипывать или рыдать. Кого-то подхватывали сразу на руки и провожали к медикам. Но все они были избиты, подавлены, унижены. Вокруг стоял плач, крики радости, возмущенные и гневные возгласы.
Почему-то особенно запомнился один мужчина, лет 35-и на вид, невысокого роста и с проседью в волосах. Он вышел довольно уверенно, смущенно улыбаясь. Отказался от медицинской помощи, от предложенного пледа и кофе. Ему на шею бросилась жена. Он крепко ее обнял, а после, отойдя с ней в сторонку, разрыдался, уткнувшись ей в плечо. Я видела его вздрагивающие плечи, видела как она успокаивала его — взрослого, интеллигентного на вид мужчину с проседью в волосах. Она гладила его по спине, прижимая к себе, и что-то нашептывая на ухо. А он не мог никак успокоится. И от этого мне становилось жутко. Что же с ними делали там, внутри?
В 9 утра нам объявили, что выпустили всех, и больше задержанных у них нет. Ни моего сына, ни брата Ольги среди освобожденных не оказалось.
Нас снова обманули. Мой сын был тогда там. Он приехал домой несколько часов спустя. Его привезли волонтеры. Вся нижняя часть тела черно-фиолетового цвета. Легкое сотрясение мозга и ссадина на лице. Но ему "повезло". Медицинское исследование показало, что внутренние органы не повреждены.
Брату Ольги "повезло" меньше. Он нашелся в жодинской тюрьме. После по ее рассказам я узнала, что у него "отбиты почки" и начались серьезные проблемы со здоровьем.
В Беларуси после событий 9-11 августа 2020-го года было подано более 2000 заявлений в СК о превышении полномочий силовыми структурами. Ни одно уголовное дело не открыто и по сей день.
НЕ ЗАБУДЕМ. НЕ ПРОСТИМ.
Беларусь. Эволюция сознания — так называется мой блог. Он о Беларуси прошлого, дня сегодняшнего и будущего. Он о судьбах обычных людей. Подписывайтесь, комментируйте и ставьте лайки.