Исцеление внутреннего ребенка начало/62/63
Старушка на секунду задумалась, и вправду, что это за дело такое мыть полы? Да, еще и ездить в такую даль ради этого, и деньги-то небольшие за это платят.
- Ты приляг давай, я со стола уберу, - приказала нянечка, - вот если меня тут не будет, кто поможет тебе? Ты знаешь, как птицы залетные тут прибирались? Я после них пришла и ахнула. Кто в санитарки-то идет, знаешь? Кому перекантоваться в городе годик надо, если не поступил никуда, кому прописка нужна городская да комната в общаге, кому-то место в яслях. Вот и приходят они, тряпкой для приличия махнут посреди палаты и дальше пошли своими делами заниматься. А я с детства приучена к тому, что любой твой труд – добросовестным должен быть. Или делаешь, но ото всего сердца, или не делаешь, не занимаешь тут места не своего. Да, денег мало платят за такую работу, крохи, можно так сказать, но я на пенсии, хозяйство меня кормит.
- А сюда приезжаю, - продолжала старая санитарка, - и мне кажется, как бабка Нюра я, своим присутствием людям из болезней выбраться помогаю. Углы, думаешь, от пыли вычищаю? Нет, милая моя, это я души ваши да организмы от хвори избавляю. Ох, я как пришла в эту палату, как привезли вас, отодвинула все тумбочки, а за ними столько сора было! Откуда взялся, если я начальник над ним сколько времени уже?
Ты знаешь, что я заметила, чем тяжелее привозят больного к нам в отделение, тем грязнее вначале в его палате, хоть ты там перед этим сто раз уберись! Сор и пыль в углах как будто сами появляются! С собою их что ли он привозит…
И вот начинаю я бороться с грязью, если хворь сильная, то не сразу она мне поддается, но я упорная. Раз за разом, раз за разом пройдусь тряпочкой, и смотришь, как человек вдруг спокойнее задышал, врачи шепчутся меж собою, что за чудо такое, а я в сторонке стою да помалкиваю, бабку Нюру благодарю в уголочке за помощь ее.
Лариса слушала, открыв рот. Многое ей казалось каким-то невероятно сказочным, местами она искренне улыбалась над наивностью старушки, но то, с каким твердым убеждением говорила с нею нянечка, не оставляло сомнений, что женщина действительно своим присутствием так лечит людей.
- Вот такое любимое дело у меня, поняла? Это ты дома полы не любимые моешь, а я тут тряпкой машу, как волшебной палочкой! – и пожилая санитарочка, от души довольная собою, расплылась в улыбке до ушей.
Рассмеялась и Лариса.
- Баба Клава меня зовут. Таких, как ты у меня шестеро внуков, кто постарше, кто помладше, и правнуков уже пятеро. Долго живу. Но и еще пожить хочу, рано мне еще помирать-то. Я уезжаю в город, лето правнуки гостят, хозяйство на них оставляю, шубутные они у меня, но ничего, справляются. Снохи приезжают, трясутся над ними, ох, коромыслом бы огрела их, - и бабушка погрозила кулаком углу палаты, - сами еле ходят, теткам 60-ти лет нету! Шевелитесь, говорю я им, а они в ответ начинают мне свои болезни с таким упоением перечислять как будто это не болезни, а награды какие-то.
Есть садятся, пока брюхо под самое горло не набьют, не успокоятся. И везут мне эти городские деликатесы, уж сколько раз им говорила, не тащите вы мне всю эту дрянь свою магазинную! Я как открыла банку, меня запах до потолка подбросил! Разве может так еда пахнуть? Чеснок и то не так резок.
- И вот соберутся, начинают хвастаться, кто к какому доктору ходит, какие лекарства пьет, что у них там в анализах написано. Мне не понять этого, дочка, - с грустью произнесла нянечка, - мне всю жизнь некогда было болеть. Сейчас это модно стало, наверное. В наши времена мода на другое была, на здоровье. Я своих сыновей шибко не баловала, питались мы просто, лес да огород нас в основном кормил, мясо сроду столько не видели, как сейчас. Рыбу они летом ловили, когда время было, то порыбачат с утра, да сами и чистили ее, не в тягость им работа была.
Крепкими и загорелыми парни росли, весь день на солнце проводили да зимой на свежем воздухе. Все выжили, слава Богу, и сейчас еще любому молодому фору дадут, по крайней мере, не жалуются на недомогания, да я и сама вижу это.
Другие мои рассказы: