Под свист Пращи (продолжение)
Арест трех принцев выглядел не так блестяще, как казалось вначале — потому что в тот же самый день от ареста скрылись герцогиня де Лонгвиль, герцог де Буйон, Тюренн, принц де Марсийяк и некоторые другие. Они покинули Париж и кинулись поджигать провинции. Сперва их усилия не были слишком успешными — маршал и герцогиня (имелись слухи, что Тюренн был в «донжуанском списке» сестры Конде) укрылись в крепости Стене на границе с Лотарингией, где получали помощь из Испанских Нидерландов и пытались поднять бунты в Гавре и Руане, но тщетно. Успешнее была жена принца, Клэр-Клеманс де Конде, перебравшаяся в Бордо и сумевшая поднять против короны тамошних толстосумов-гугенотов (им не впервой было подниматься против короля-католика). Чуть позже с отрядом фрондёров прорвались в Бордо принц де Марсийяк (он же Франсуа де Ля Рошфуко) и герцог де Буйон, и крупнейший торговый порт Франции превратился в столицу мятежников.
Кардинал де МазарЕн лично сопровождал армию маршала Шарля де Ля Порта де Ля Мейере, которая осадила Бордо. 1 октября 1650 года город согласился «вернуться во Францию» в обмен на гарантии того, что фрондёрам предоставят личную неприкосновенность и свободное перемещение. Армия, которую Тюрен сколотил на испанские деньги, была разбита 15 декабря 1650 года у Ретеля. Однако первый министр совсем забыл про Париж, в котором сидел один очень недовольный им человек — коадъютор де Гонди. Ему по условиям подписанного в 1649 году с парламентом мира обещали кардинальскую шапку — но так и не похлопотали об этом. Посему он и герцог (уже с 1649 года) де Бофор снова начали мутить парламент, найдя на сей раз сильного союзника в лице герцога Гастона д'Орлеана, снова возжелавшего стать регентом Франции вместо своей невестки. Поскольку во время отсутствия кардинала в столице всеми государственными делами занимался как раз таки дядя короля, положение МазарЕна стало настолько плохим, что 6 февраля 1651 года он вынужден был тайно бежать из Франции в Германию, в замок Брюль возле Кёльна.
Еще раньше, 4 февраля, парламент постановил изъять принцев де Конде и де Конти, купно с герцогом де Лонгвилем, из узилищ, что и было сделано 11 февраля. Выйдя на свободу, Великий внезапно оказался во главе победившей Фронды — и «кагбэ» Франции. Правда, позиция сия подразумевала необходимость ловко договариваться с большой толпой фрондёров, ловко врать и гнуть спину — чего принц от рождения не умел, да и не хотел никогда. Парламент помнил его наглые и дерзкие слова двухгодичной давности, и потому МазарЕну из Кёльна нетрудно было очередным обещанием кардинальской шапки склонить коадъютора к тайному альянсу с королевой против Конде. Пошли слухи о новом аресте, вынудившие принцу покинуть 5 июля 1651 года Париж, скрыться в поместьях и «потребовать гарантий» неприкосновенности и очищения правительства от сторонников первого министра-эмигранта. В ответ с помощью Гонди королева организовала в парламенте объявление короля Луи XIV совершеннолетним 7 сентября 1651 года — мальчику стукнуло аж 12 лет! По сему случаю Конде, сухенько поздравив родственника, метнулся в Бордо — снова поднимать гугенотский юг. К нему съехалось много знати, к тому же к мятежу присоединилась Бургундия, где тот уже много лет был губернатором.
В ответ 8 октября король объявил первого принца крови мятежником, а 25 декабря в страну возвратился кардинал во главе армии навербованных им наемников-немцев. Повторялись события прошлого года — снова правительственная армия двинулась супротив Бордо. В отместку принц совершил уже на самом деле акт государственной измены — 6 ноября 1651 года заключил договор о союзе с Испанией. Победитель при Рокруа и Лансе закорешился с врагом, всё еще воюющим против его ненаглядной родины! Кель позор, кель скандаль… Однако же возвращение МазарЕна снова подожгло парламент — Бофор и Орлеан перешли на сторону Конде. И потому принц принял решение выступить на столицу, начав весной 1652 года Шестимесячную войну. Увы, на помощь ему особо никто не пришел — Лонгвиль в Нормандии и Буйон остались нейтральными, а Тюренн вообще перешел на сторону двора, и королева с кардиналом смогли послать навстречу армию под его командой. Впрочем, не всё было так просто — не доверяя бывшему фрондёру, войска разделили на две части, вручив вторую маршалу Франции Шарлю де Муши, маркизу д'Окенкуру. Там более что у них обоих вместе было всего около 9000 человек, а принц вел за собою 14 000.
Тюренн со своей частью войск сумел напасть на авангард мятежников под командой генерал-лейтенанта Клода де Летуфа, барона де Сиро (того самого, «который» при Рокруа и при взятии Дюнкерка) у Жаржо и побил их — де Сиро погиб, роялисты переправились через Луару и расположились в Блено и Бриаре, а королевский двор с Луи XIV, Анной Австрийской и кардиналом расположился в Жьене (почему некоторые российские «историографини» и называют последующие события «сражением при Гиени», путая город и целую провинцию...). Тогда Конде решил воспользоваться разделением армии короля на две части, тем паче что свои войска маршал д'Окенкур не предусмотрительно раскидал на большом расстоянии вокруг Блено. В ночь с 5 на 6 апреля 1652 года принц атакует лагерь врага и заставляет противника в панике бежать, бросив весь обоз и много пленных. Между королевским двором в Жьене и фрондёрами в Блено оставался только Тюренн с 4000 солдат, тогда как Конде имел 14 000 человек.
Тем не менее, маршал принял решение дать сражение. Не все оценили отвагу и расчет Тюренна (он хотел продержаться всего день, чтобы д'Окенкур смог собрать разбежавшиеся войска) — даже Аполион критиковал решение своего кумира. При дворе поднялась паника, и многие придворные истерили, убеждая Луи XIV и его мать, что маршал до сих пор тайно поддерживает связь с Конде и намерен дать ему себя разбить и захватить короля в заложники. Однако Анна Австрийская после победы у Жаржо поверила в Тюренна и дала ему карт-бланш. Маршал выстроил войска напротив узкого дефиле между прудом и лесом, а также спрятал в кустах засаду. Так что когда утром 7 апреля Конде отправил свою кавалерию в атаку через дефиле, «засадный пол» накрыл ее огнем мушкетов и пушек и заставил бежать. Конде не рискнул отправлять в атаку пехоту, а к вечеру узнал, что Тюренну подошел д'Окенкур, и предпочел увести свои войска, громко заявив о победе (имея в виду успешную ночную атаку накануне). Королевский двор в Жьене был спасен, так что с этой стороны победу «присудили» отважному маршалу.
(Продолжение следОВАет)