Оля была на год меня старше. Мы познакомились с ней в летнем детском лагере. Подрабатывали на каникулах. Единственное, что у нас совпадало, это учеба в педагогическом университете, на разных факультетах. Но, несмотря ни на что, мы дружили. Недолго, но честно.
Я выросла на диване с книжкой, училась в классе с уклоном с девочками отличницами. Олина история интереснее. Она была из тех нормальных, для того времени, детей, которых трудно было загнать домой. Она бегала по стройкам с мальчишками, прыгала по льдинам, играла в квадраты.
Моя мама работала в лагере заместителем начальника и разрабатывала педагогические программы, контролировала педпроцесс. О том, что мы родственники многие узнавали проработав пару смен. Мама и я были не похожи внешне, никак привилегий у меня не было, я пахала как все, иногда больше (меня можно было попросить не уезжать на выходной), жила с детьми, а не в административном корпусе, и как все отчитывалась на планерках о проведенных мероприятиях. Кухня, зная, что у начальницы работает дочка, на спор подкармливали двух девочек, а когда потребовали показать меня, долго смеялись, и сказали, что никогда не подумали бы, что это я. По их представлениям, я должна была быть понаглее. Олина мама работала в лагере уборщицей. И об этом знали все. Потому что, она любила прийти к ней в отряд и начать при всех унижать и воспитывать. Какими словами, уже не помню. Помню ощущение стыда. Я, до этого, не сталкивалась с таким отношением к своему ребенку.
Моя мама родила меня в восемнадцать лет, у меня был папа. Обычный. В меру заботливый, в меру ленивый. Оля появилась случайно, после двух неудачных бездетных браков. Ее маме было сорок четыре. Для того времени это уже даже не старородящая, а запредельно глупая. Конечно, папы не было.
Мы дружили. Искренне. Она помогла мне узнать о той часть жизни, которую я не знала. Она курила, с удовольствием пила самогон (в меру), использовал нецензурную лексику (к месту). Показывала, как выглядит конопля (просто, как выглядит). А еще, она знала миллион игр, знала, как построить подростков. Ей доставались самые старшие и самые сложные дети, были уверены, что она справится. Не знаю, что я давала ей, но общалась она со мной на равных, несмотря на то, что старше и опытнее.
Я хотела учится. Я люблю учится. Я не думала о замужестве, о детях, о своем "гнездышке". Оля очень хотела замуж и детей. Она часто об этом рассказывала. Как будет выглядеть ее кухня, как она будет воспитывать своих детей, как будет их любить. Мне казалось это странным. Мы ведь сами почти дети, должны мечтать о чем то более интересном.
Я вышла замуж в двадцать, а родила в двадцать один. Оля не замужем до сих пор. Мне кажется в момент моего замужества, закончилась наша дружба. Мне было стыдно, за то, что ее мечты сбываются у меня. Мне было стыдно за то, что у меня нормальные родители. Мне было очень тяжело. Рождение первого ребенка совпало с болезнью мамы. Рак. Недолгая трехлетняя борьба и смерть. Но, все равно, я чувствовала себя виноватой перед подружкой. И чувствую вину, до сих пор.
Я работала в детском саду. Оля в школе через два квартала от меня. Ее мама заходила к нам в сад поболтать. У нее там работала знакомая. Мы, каждый раз, как виделись, обсуждали новости, передавали приветы. От рассказов Олиной мамы у меня волосы вставали дыбом. Например, Олина мама заказала себе гроб, который несколько дней стоял дома, пока она его не пристроила кому то в гараж. Еще она купила венок, какие то ритуальные штуки, потому что Оля непутевая и сделает все не так. Она рассказывала, что дочь какая то не нормальная, раз к мужикам она бегает, а замуж ее не берут. Потом она стала плохо ходить и я видела ее все реже. Но, каждый раз слышала про Олю гадости. Жаловалась, что героически родила, на ноги подняла, а толку пшик. Когда она спрашивала про мои дела, то в ее голосе появлялась непрекрытая зависть. Квартиру поменяли, растягивала она буквы. Второго родила? А чего не родить то, когда муж есть. Мне жилось не легко. Все зарабатывалось с трудом, как и у многих других. Но, в ее словах это звучало так, как будто я дочь миллионера.
Олина мама еще жива. Ей 85. Они живут с дочерью вместе. Потому что, пожилой человек требует ухода. Она почти не выходит из дома. Передвигается только по квартире. Любит позвонить дочери и обвинить ее в чем нибудь: в том, что дома мало еды, что ей нужен круглосуточный уход.
Оля ушла из школы отработав там около пяти лет. Ушла, потому что ей было жалко детей. Как то она обратила внимание родителей одного из учеников, что у ребенка сильно жмет обувь. Родители ее послали. Со злости, от того, что она не может помочь этому мальчишке, Оля написала заявление в середине года. И ушла. Сейчас, в торговом центре продает золото. Ее торговое место находится на входе, и иногда я ее вижу. Ухоженная, красивая женщина. Мы киваем друг другу. На этом все.
Общие знакомые говорят, что у нее есть женатый любовник. Это удобно для них обоих. Оля не может уйти от мамы, а мужчина из семьи.
Не верю, что ее это устраивает. Я вспоминаю ту искреннюю девочку, которая отчаянно хотела любить и быть любимой, и мне становится больно за нее. Я не смогу представить, какого ей сейчас. Не иметь возможность уйти из дома, жить своей жизнью. Ухаживать за матерью тираном. Такого и врагу не пожелаешь.