андрей фурсов
Почти два года назад в университете Билкент в Анкаре я прочел лекцию под названием "Капитализм. Терминальный кризис самой загадочной системы", изначально написанную на английском языке. Несколько месяцев назад в сети появился видеоролик, где диктор читает этот текст. По сути - это документальный фильм с видеорядом, подобранным под содержание лекции. С тех пор я получил немало писем с просьбой сделать русский перевод и опубликовать его, однако недаром Марио Пьюзо заметил: "Переделывание текста - это написание нового текста". Так оно и вышло: появился новый большой текст, включающий старый и разбитый на три части. Новый и большой, поскольку за два года мир изменился кардинально. Агония капитализма приобрела коронабесную форму, а то, что вылезает из него, как Чужой в известном фильме все больше напоминает биоэкотехнофашизм. Ниже излагаются довольно простые вещи, проблема, однако, в том, что иногда простые вещи кажутся сложными. Причин, как минимум, две. Во-первых, люди в массе своей стараются жить в комфорте, не только материальном, но и интеллектуальном. Комфортно жить в привычной картине мира, в мире знакомых понятий образцовых схем. Даже если картина не вполне соответствует реальности, нарушение привычного антуаража чаще всего вызывает дискомфорт, а порой и боязнь любых сложных картин. Хотя на деле сложностью нередко тут оказывается то, что является куда более простым, чем все прежние устоявшиеся картины. Во-вторых, мы живем в ситуации двойного разрыва: обществоведческая наука всегда отстает от обществоведения, а в периоды быстрых изменений, как ныне, этот разрыв увеличивается до 15-25 лет. В свою очередь, образование отстает от науки примерно на такой же срок, поэтому зачастую вместо реальности мы видим перед собой картину мира 30-40-летней давности. Особенно это касается исторической науки. Причем, ситуация это не только наша, но и общемировая. Дело дошло до того, что на пост-западе спецслужбы взяли дело подготовки историков для своих нужд в собственные руки, и надеясь на професорско-профанную науку с ее мелкой, узко-темной и кабинетной оторванностью от реальности. Например, МИ-6 и ЦРУ вместе с историческими факультетами трех ведущих британских университетов начали готовить историков по специальностям : историк-системщик и историк-расследователь. А "Пять глаз" вообще создали свой исследовательский центр.
Говоря сегодня о капитализме, который находится в терминальном кризисе, надо иметь в виду, что глобальная элита во многом перестали скрывать свои планы. Их обслуга пишет об этом открыто. Если во времена Советского союза идеологи буржуазии стыдливо прикрывались демократией, правами человека и так далее, то сейчас им стесняться некого, ибо по их ощущению никто больше не накажет буржуина. Нет страны, от куда прискачут красные армии с мальчишами - кибальчишами. Прохиши торжествуют. Однако, похоже радоваться им недолго - мировой кризис беспрецедентных масштабов накроет и их. В связи с этим, взгляд с высоты, как сказал бы Айзек Азимов на нынешнюю ситуацию, представляется весьма уместным.
Термин "Кризис" в наши дни стал общепринятым. Говорят о кризисах экономики, мировой политики, образования, идеологии, тотальном кризисе, кризисе мировой системы. Дело, однако, в том, что мировых систем вообще не бывает, они наличествуют только в определенном качестве. Такие термины как "Кризис человечества", "Фазовый переход" и так далее, бессмысленны и непригодны в своей нейтральной бессодержательности и чаще всего призваны закамуфлировать тот факт, что речь идет о кризисе капиталистической системы и ее обранкротившихся хозяев. В прочем, сегодня накал и масштаб кризиса таков, что об исчерпанности капитализма уже заговорили высокопоставленные клерки идейно-интеллектуальной и политической обслуги глобакратии. Ушлые Жак Аттали, Клаус Шваб и даже Ангела Меркель.
А что мы знаем о капитализме? На первый взгляд всё - капитализм кажется самой простой системой для анализа, все ее характеристики можно выразить, казалось бы, количественно: валовой национальный продукт, валовой внутренний продукт, доход на душу населения.
Все открыто, никакой тайны, в отличии от кажущихся загадочными обществ древнего Египта, древнего Китая, древней Индии, майя, догонов и других. На самом деле, именно капитализм - самая загадочная система в истории человечества. Поистине уникальная. Капитализм обладает, как минимум семеркой черт, которые резко отличают его от всех других социальных систем. Возможно кому-то это перечисление покажется скучным, но без него мы вряд-ли поймем чем является капитализм, что происходит сейчас в мире и чего ждать.
И так, во-первых, капитализм - это единственная система мирового масштаба, его производственные и рыночные отношения охватывают планету в целом. Все докапиталистические системы были локальными, хотя этот локу смог охватывать огромное пространство. Во-вторых, капитализм - единственная социальная система, которая существует в трех технических формах: доиндустрианой, индустриальной и гипериндустриальной. Не технология-элемент определяет капитализм как целое, а капитализм как система диктует логику развития технологии и техники. В третьих, капитализм - единственная система, которая создает формы качественно отличающееся от нее. Речь идет о таких докапиталистических формах, которые создаются самим капитализмом и в его интересах там, где до него их не существовало - это плантационное рабство на юге североамериканских колоний и островов карибского бассейна, квази-феодальные латифундии в южной Америке и другие. Капитализм создаеь их в соотвествии с логикой своего развития, поэтому его мировая система не гомогенно-капиталистическая, а многоукладная. В-четвертых, капитализм - единственная система, которая может как в положительный капитализм, так и в отрицательный системный капитализм - СССР, соцлагерь формах. В пятых, капитализм - единственная социальная система, создавшая уникальные формы по сравнению как с прошлым, так и по всей видимости с будущим. Именно капитализм создал такие феномены как: частная собственность государства, нация, наука и идеология. Предвижу удивление и недоумение: "Как? А разве древний Египет - не государство? Разве у вавилонских жрецов не было науки? А что, индийцы - не нация? В древнем Риме не было частной собственности?". Мой ответ на все эти вопросы - категорическое "Нет". Внешнее сходство ни о чем не говорит. Акула, ихтиозавр и касатка внешне похожи, хищники, живут в одной и той же среде - водной, однако все они относятся к разным классам живых существ. Что касается частной собственности, то она предполагает наличие частного лица в качестве субъекта. Реально частная собственность расцветает только на трупе феодализма, при появлении действительно частных лиц. Пьеса Шекспира об Англии XV - XVI веков как раз о таких частных трагических судьбах частных лиц, рвущих коллективную пуповину и тарящих свой путь - часто не праведный. Если государство определять как форму социального насилия, отделенную от производственных отношений и легально ограниченную определенной территорией, то нечто подобное существовало и могло существовать только в буржуазном обществе. При феодализме внешне-экономические отношения, социальное насилие были исходно встроены в производственные отношения, были их сутью. В этом случае, естественно, в государстве, в строгом смысле слова, нужды не было, так как феодальное государство выполняло функцию иную - организацию иерархии господ. Поэтому Маркс называл такой порядок власти религиозным государством, в отличие от государтсва политического, капиталистического. В прочем, оба эти термина несовершенны, они приблизительны. Вместо них лучше смотрятся термины "Patrimony" и "Государстсво". Термин "Нация" часто ошибочно смешивают с терминами "Этнос" и "Народ". На самом деле, нация - есть социальная форма организации этноса, базовым кирпичиком которого является индивид. Нация не может состоять из общин, сословий, полисов, каст, кланов, племен, которые по определению будут замыкать фокус лояльности только на себе. Не случайно нации формируются в Европе в конце XVIII - начале XIX века, когда другие формы коллективной идентичности - общины и цеховые уходят в прошлое.
Кстати, если взглянуть на дореволюционную Россию, то, во-первых, подавляющая масса населения - крестьяне жили в общинах с их локальным фокусом лояльности. В качестве нации формировались дворяне и интеллигенция, что усиливало деформацию социума и ожесточало сословные отношения. Во-вторых, человека определяли не по национальности, а по вероисповеданию. В СССР педалировали развития исторической общности именуемый советским народом. С позиции сегодняшнего дня очевидно, что сработала эта общность преимущественно для русских, белорусов и малороссов. Иными словами просто-напросто для русских в широком смысле слова, так как все это - один народ. В отличии от этого в других республиках СССР советская национальная политика реально вела к развитию местных национализмов, которые выстрелили в конце 80-х и позже. Нужно помнить, что если в РСФСР перестройка постепенно набирала темп под лозунгами и знаменем антисоветизма, то на просторах Совесткого Союза, даже на Украине - славянской республики, она шла под знаменем антирусскости и русофобии: "Русские, убирайтесь вон". Отделение от союза, от Москвы подавалось таковое не только от центра советского союза, но и от центра русских. Антисоветизм и русофобия в республиках слились воедино и это стало, вопреки задумке, результатом национальной политики КПСС. Исторически она стартовала как "Русофобия большевиков" в 20-тые годы прошлого столетия, а после сталинского переворота середины 30-х годов как-бы растворилась в республиках и затаилась, чтобы вырваться наружу в 80-тые и начать развиваться по восходящей практически на всем постсоветском пространстве. Что же касается нынешних русских, то процесс превращения их из народа в нацию безо всяких земских соборов продолжается. Препятствий на этом пути много: и российский курс власти, и тот факт, что эпоха национальных государств почти прошла и многое другое, но это отдельная тема.
Наука - это триединство эмпирических знаний, теории, и что самое важное - социальной институциональности. Рациональные эмпирические знания на востоке и в античном мире были встроены в такие институциональные структуры, которые наукой считаться никак не могут. Наука как институт возникает в западной Европе в ходе научной революции XVII века, связанными с потребностями развития капитализма как системы. Иными словами - капитализм для своего функционирования требовал избыточности : качество новых социальных форм, знаний и вещей, которые не просто не существовали в докапиталистическом мире, но были не нужны и вредны ему. В шестых, капитализм как система требует появления, помимо государства, закрытых над государственно-наднациональных структур и порождает, создает их. Без них нормальное функционирование капитализма как системы крайне затруднительно, если вообще возможно, поскольку они снимают, разрешают одно из важнейших противоречий кап-системы. Суть в следующем: экономически капитализм - мировая система без границ и единое целое , тогда как политически - это совокупность, суммы отдельных государств, разделенных границами. В результате мы имеем тройное противоречие между экономикой и политикой, капиталом и государством, целостностью и суммарностью. Капитал, особенно крупный, должен решить это противоречие, выйти за его рамки. Реализация его интересов, как правило, требует постоянного нарушения границ, а часто законов своей страны и других стран. Отсюда необходимость в наличии особой, корректирующей эту ситуацию организации, или организаций, надгосударственной, закрытой и желательно имеющей свой идейный комплекс, причем нередко он оказывается оккультным. Внешне эти структуры выглядят как заговор, однако по сути - чистые политэкономии капитализма, реализация его законов на мировом уровне. Верхушка господствующего класса кап-системы исходно формировалось как наднациональное, северо-атлантическое и конспираструктуры были в такой же степени ее порождением как и фактором, порождающем ее. И сравните аналогичное, отмеченное Марксом, диалектическое соотношение рынка и капитализма.
Таким образом, капитализм - это не пара капитал-государства, а треугольник капитал-государства - наднациональные структуры мирового согласования и управления. Именно последние обеспечивают и реализуют целостные и долгосрочные интересы капиталистической системы. Каждый этап развития кап-системы порождал новые закрытые конспираструктуры. При этом, старые начинали играть вспомогательную роль как для новых, так и для самого государства. Сначала это были масонские структуры: в последней трети XIX века сформировались общества типа "Ghee heimess Deutschland" в Германии и Родса Милнера в Великобритании. В послевоенный период появились бильдербергский клуб, и намного более серьезный сьекль век, сыгравший большую роль в разрушении советского союза "Circle" - "Круг". Затем были созданы формально открытые организации с двойным дном: трехсторонняя комиссия и римский клуб. В-седьмых, это, пожалуй, самое важное отличие капитализма от докапиталистических систем: капитализм - единственная, развитие которой в значительной степени приобретает проектно-конструкторский характер, ход истории принимает в большой направляемый, а порой, и управляемый характер. Подчеркну: направлять - не значит автоматически управлять. Результаты оказываются зачастую далекими от планов проектировщиков и действий конструкторов. Недаром Киссинджер как-то заметил: "История - это рассказ о провалившихся планах, несбывшихся чаяниях и надеждах, которые либо не оправдались, либо обернулись чем-то совершенно иным". Действительно, те, кто в России и за рубежом планировали февральский переворот 1917 года не думали, что вызывают октябрь. Те, кто полагали, что Гитлер раздавит советский союз и из Лондона науськивали его на восточного соседа, не ожидали, что в результате всего этого их империя развалится, а СССР выйдет из войны победителем и сверхдержавой. Это и есть то, что Гегель называл коварством истории. И, тем не менее, Киссинджер не случайно употребил слово "план". В частности, вся его деятельность в государственных и закрытых наднациональных стуктурах как раз была планированием, проектированием истории. И надо признать: на нашу беду - многое получилось. Сказанное выше не означает, что до капитализма не было групп, которые пытались влиять на ход иторического развития. Например, тамплиеры четно пытались создать нечто вроде евросоюза. Идея была преждевременна и не было средств, которые появились только при капитализме. Проектно-конструкторская деятельность требует нескольких условий - это первое: организация, которая может ставить, планировать, готовить, реализовывать на практике, то есть конструировать, осуществлять исторический социо или геоинжениринг, то есть решать долгосрочные, широкомасштабные задачи вроде переворотов, войн, революции и так далее. Второе: адекватный обьект посредством геоисторического инжениринга. Третье: финансовая база, энергия, обеспечивающая контроль над людьми, власть и собственность. Четвертое: контроль над духовной сферой, включая информационные потоки, верования, ценности и так далее, особенно на верхнем и среднем уровнях общественной пирамиды. И, наконец, пятое: эксклюзивная структура рационального знания, принадлежащая только верхам. С ее помощью, с одной стороны анализируются регуляоности и законы истории социального поведения, особенно массы толпы, с другой направляются в ложное или второстепенное русло исследования так называемой независимой или необъективной науки, результатом чего является оформление профессорско-профанной науки для низов и середины, как ширма изучение реальных процессов, реальной картины меры. Закрытая наднациональная структура мирового согласования и управления, они же - коспераструктуры, как раз и являются тем типом структур, которые отвечают перечисленным выше характеристикам. В конце 1870-х годов Маркс заметил, что если бы он заново написал "Капитал", то аналитически начал бы не с товара, а с государства. Я бы сказал так: если сегодня писать или переписывать "Капитал", то начинать нужно уже не с государства, а с закрытых наднациональных структур.
И дело тут не только в том, что эти структуры второго, то есть, закрытого контура на рубеже XIX - XX веков превратили партии парламента и так далее - первый открытый контур, в свои функции. Они и до этого выражали целостные и долгосрочные черты развития кап-системы и верхушки ее господствующего класса как системообразующего элемента. В руках именно этих структур, будь то британские клубы - островные и континентальные масонские ложи организации XIX - XX веков оказались сконцентрированно и одновременно вещество, энергия и информация современного мира. Веществом, то есть, обьектом манипуляции стали масса - как феномен, и хотя они вышли на арену истории в XX веке, точнее, илита или их порученцы вывели их туда, с одной стороны - возглавив, оседлав некие движения, а с другой - подчинившись на время их логике. Вспомним, к примеру, знаменитый, обращенный к толпе крик героя романа Пенна Уоррена Вилли Старка: "Дайте мне топор!" и успех прототипа этого персонажа - губернатора штата Луизиана Хью Лонга. Уже в середине второй половины XVIII века в городах западной Европы оформилась в качестве социального феномена масса - как сумма атомизированных индивидов. В отличие от укоренных в малые традиции коллективностей, включая общины, касты и так далее, не связанными друг с другом людьми , отсеченными от семейных традиций, утратившими локальные ценности, легко манипулировать. В середине второй половины XVIII века произошла материализация финансовой революции XVII века, начавшийся созданием в 1613 году "Standard chartered bank" семейства Барухов и окончившийся в 1694 году созданием банка Англии. Последний стал мощнейшим финансово-организационнный оружием Англии с 1707 года после соединения с Шотландией Великобритании, которое позволило всерьез начать выиигрывать войны. Финансы - это энергия, но не менее важна информация. Время с середины XVIII века продемонстрировала резко возросшие роль и значение информации - как оружие в борьбе различных элитарных групп. Просветительский проект "Энциклопедия" или толковый словарь наук, искусств и ремесел - середина XVIII века был первым опытом создания современного им форм оружия, которое будучи изготовленным во Франции по британским лекалам, позволило в течении жизни двух поколений перефербовать определенную часть французской элиты - сторонники будущей революции. Революция в интересах части французской и британской буржуазии, прежде всего финансовой, а также закрытых наднациональных групп. Уильям Питт младший, выступая в британском парламенте открыто призал, что Великобритания потратила на организацию и стимулирование французской революции 5 миллионов фунтов стерлингов - фантастическую по тем временам сумму. Уже вышло немало книг о бурной деятельности британских агентов во Франции во времена революции конца XVIII века, и позже о том как британская разведка провоцировала во Франции большой террор и многое другое. Про британскую разведку существовало даже выражение, построенное на игре слов: " Люди из Лондона - люди тени". И так, в середине XVIII века в руках наднациональных групп, представленных в то время главным образом масонскими ложами, оказалось сконцентрировано-управляемое критическое вещество - массы, экспериментально дрессируемый потоками информации части элит, денег, энергией и благ в самом широком смысле. Всю мощь именно закрытые наднациональные группы, на тот момент, повторю, это были масонские структуры, формирующейся буржуазный североатлантический класс обрушили в 1789-1848 годах на государство монархии старого порядка и либо сокрушили их, либо выговорили определенные условия - компромиссы. В эпоху революции конца XVIII - середина XIX веков на западе сформировалось триединое ядро, если угодно, трехглавый змей Горыныч кап-системы: государство - гегемон, в роли которого выступала Великобритания в XIX веке, финансовый капитал Родшильдов, Берегов и других, и закрытые наднациональные группы мирового согласования и управления.
У капиталистической системы, разумеется, есть и другие особенности кроме семерки названных, однако здесь достаточно этих семи - они главные для понимания капитализма. Именно они обеспечивали его фантастический динамизм в течении нескольких столетий и очень короткую по масштабам длительности исторических систем жизни. Капитал существовал до капитализма в той или иной форме, скорее всего будет существовать и после него, но так же как капиталистическая собственность, не сводимым капиталй, также капитализм как система - это не просто и только безудержный триумф капитала, реальность сложнее. Капитализм можно определить так - это сложная социальная система, которая обеспечивает постоянно накопление капитала, развитие его во времени и его экспансию, позволяющую поддерживать и увеличивать норму прибыли как пространственная характеристика, и которая в то же время ограничивает капитал в его целостных и долгосрочных интересах. Без этого ограничения и его средств в виде государства гражданского общества и его структур, политических партий, формально представляющих различные слои, систему массового образования и других, без всего этого капитал предоставленный самому себе сожрал бы и самого себя, и общество, и биосферу. Ну а арбиьром между капиталом и его ограничителями выступали закрытые наднациональные группы. Вся история капитализма - это борьба капитала с социальными ограничителями за то, чтобы избавить от них, за охват капиталом всей всей капиталистической собственности. Именно эта борьба по типу циркового номера нанайского мальчика с медведем является одним из мотивов развития капитализма. Победа одной из сторон означает конец номера и капитализм. Успех капитала на этом пути озачало бы демонтаж капитализма за ненадобностью как система, отработавшей свое, поэтому конспираструктуры не позволяла этому процессу выходить за определенные рамки. Однако на рубеже 1960-1970-х годов их позиция несколько изменилась: во-первых, капитализм как система производства и производственных отношений подошел к пределу своих возможностей. Дальнейшее его развитие усиливало, особенно при наличии системного антикапитализма в лице СССР и соцлагеря - контрагентов капитала, прежде всего, промышленный рабочий класс и связанные с промышленностью и государством сегмента среднего слоя. Надо помнить, что капитализм - это изначально система производственных отношений, а не просто деньги и богатство, как полагали представители вульгарной буржуазной политэкономии. Они тупо отождествляли капитализм с денежным, торговым капиталом, находили капитализм всюду начиная с древнего востока и древнего Рима, не говоря уже о средневековых городах, таким образом увековечивая капитализм. В основе капитализма как системы лежат не деньги, они лишь опосредуют, выполняя при этом пять функций - обмен рабочей силы на овеществленный труд, который при этом реализует себя как самовозрастающая стоимость. Проблемы именно со второй стороной производственных отношений капитализма: рост ее политического значения в условиях дальнейшего развития индустриальной системы - именно так, а не просто из-за некоего предела, достигнутого индустриальным производством - это было важным, но не главным, заставил закрытые наднациональные группы скорректировать свою позицию по ограничитеем и начать вместе с капиталом их демонтаж. Смотрите доклад "Кризис демократии", написанный по заказу трехсторонней комиссии. Одновременно было начато торможение научно-технического прогресса и промышленного развития, то есть развития реальной экономики. Упор был сделан на развитие финансового капитала - это была первая причина, скорректировавшая позицию конспираструктур. В XIX - начале XX века финансовый капитал по сути господствовал над промышленным. Две мировые войны и период послевоенного восстановления между 1910-60 годах изменили ситуацию: началось контрнаступление промышленного капитала, у которого появился объективный союзник - Советский Союз. Советский фактор был второй , не менее важной причиной изменения позиции наднациональных групп по отношению к демократическим ограничителям капитализма и научно-техническому.
прогрессу. Отсюда вдруг возникший упор на экологизм пределы роста сокращения населения. Короче говоря, не мальтузианская повестка дня, переход к финансиализму. Успехи СССР: с одной стороны - сам факт его существования как антикапиталистической альтернативы - с другой, ограничивал возможности хозяев мировой игры по коррекции и демонтажу, сначала частичному капитализму. Это означало бы признание исторической правоты совесткого союза, соц-системы, а потому реализация нового проекта мировой верхушки , ультрагробалистская экологического демонтажа кап-системы, требовала уничтожения СССР или его поглощение кап-системой, что, в прочем, одно и тоже. Тем не менее, ползучий демонтаж кап-системы постепенно развивался еще при существовании СССР. В результате этого процесса нанесения ударов по штабам ограничителей с конца 1970-х годов политика постепенно превращается в замысловатые комбинации административной системы и шоу-бизнеса. Государство тает, массовое образование стремительно разрушается, а гражданское общество скукоживается. В отношениях капитала и его ограничителей возможно несколько исторических вариантов: например, хрупкое равновесие как это было свойственно классическом буржуазному обществу. Был и другой вариант, который можно было увидеть в системном антикапитализме соцстран: ограничители подчиняют капитал и уничтожают его. Наконец, вариант, который мы во всей красе увидели на западе после разрушения советского союза - демонтаж ограничителей мировой верхушкой самого капитализма и изменение самого капитала, его превращение во власть и собственность социально-информационных платформ, контролирующих уже не столько материальные, вещественные факторы производства, сколько невещественные : социальные сети, регулирующие поведение и информационную среду. Этим контролером - монополистом капитал как таковой по сути уже не нужен, симбиоз фондов, банков и платформ конституирует и новую власть посткапиталистическую и новый строй. Пропагандистки это подается как распространение капитализма на всех жителей планеты в виде инклюзивного, включающего или стейкхолдерского, противостоящего акционерному капитализму. В действительности же - это ширма процесса лишения нижних 75% общества, того немногого, что у них есть: у кого-то небольшой частной собственности, а кого-то личной квартиры, машины и так далее. Речь, таким образом, идет об экспроприации малого и среднего бизнеса тех, у кого еще осталось хоть что-то овеществленное. Если на входе в капитализм имело место экспроприации земельной, созданной природой собственности в виде огораживания первоначального накопления капитала крестьян, то на выходе тоже экспроприация, только уже не вещественной собственности, созданные трудом среднего слоя, которого экспроприация уничтожает. На входе в капитализм массовых собственников земли нужно было лишить ее, чтобы те, оставшись собственниками лишь своей рабочей силы были вынуждены стать объектом эксплуатации обладателей капитала. На выходе массовые и мелкие собственники капитала должны лишиться его, чтобы стать объектом эксплуатации тех, кто контролирует ставшие главными социальные и духовные информационно-психологические факторы производства. Как это не парадоксально, капитализм исчерпал себя, охватив всю планету, то есть, выполнив свою социо-генетическую программу, победив. Вековая динамика капитализма была такова, что он всегда нуждался в наличии некапиталистических зон. Каждый раз, когда мировая форма прибыли падала, капитализм вырывал из некапиталистической зоны ту или иную часть и превращал ее в капиталистическую периферию - зону дешевой рабочей силы и источник дешевого рабочего сырья. Мировая форма прибыли восстанавливалась, а потом и вовсе вырастала - этим, в частности, объясняется рваный ритм колониальной экспансии, рывки которой происходили каждый раз, когда снижалась мировая форма прибыли. Однако к концу XX века капитализм исчерпал планету: соцлагерь стал капиталистическим, появились обширные зоны полу-бандитского и просто бандитского капитализма.
В Китае существующий строй - социализм с китайской спецификой. В равной степени его можно назвать капитализмом с китайской спецификой, суть нынешней китайской системы от этого не изменится. Некапиталистические зоны практически упразднены, теперь капитализму больше некуда сбрасывать противоречия, больше неоткуда подпитываться, экстенсивный путь заказан, а пути интенсивного подорванные, но, все же, сохраняющиеся институциональные ограничители и огромный массовый слой мелких буржуа, которых эти ограничители, хотя худо-бедно, но как-то защищают. Значит долой ограничители, долой мелкий и средний капитал, долой лишнее население, а основная масса оставшихся должна меньше потреблять, меньше перемещаться не только между странами, но и внутри стран. Их нужно закрепить локально. Для этого нужны экстраординарные меры, обновляющее последние остатки, пережитки запада в нынешнем пост-западе, носителем которых является социально-культурно-расово и этнически белое население. Манифест киллеров, а точнее могильщиков капитализма и западной цивилизации , написанный в 2020 году, высокопоставленным клерком на службы мировой верхушки Клаусом Швабом, так и называется "Великое обнуление" или "Великий сброс". Великое обнуление - это попытка тауим образом оформить терминальный кризис капитализма, чтобы создать максимально выгодные условия для новых хозяев - господ посткапитализма и сформировать готовую для нового типа эксплуатации контроля человеческую массу. Терминальный кризис капитализма - логически-системный результат его развития. А вот то какие формы он примет и каким будет посткапиталистический - это определяется логикой борьбы исторических субъектов. В целом же, нынешняя ситуация - есть результат не только кризиса капитализма, но и уничтожение его антипода - системного антикапитализма СССР. Это было низким стартом терминального кризиса, но и одновременно тем фактором, которое затормозило его на полтора десятилетия - диалектика. СССР был разрушен гибридным субъектом, состоявшим из части советской номенклатуры комитета госбезопасности и теневого капитала с одной стороны и определенных сегментов мирового капиталистического класса в лице закрытых наднациональных структур, банковых спецслужб - с другой. Системный антикапитализм оказался чем-то вроде сундука на дубе, в котором хранилась игла кощеевой смерти капитализма. Сундук рухнул с дуба и это стало началом конца капитализма. В октябре 1990 года, как раз когда у СССР прошел картофельный марш десантников, я читал лекцию в колумбийском университете в Нью-Йорке. Один из присутствующих ехидно спросил: "Не кажется ли вам, что колокол звонит ко коммунизму?" Я ответил сходу по-(???) : "Не спрашивали по ком звонит колокол, он звонит по тебе" и пояснил: конец СССР будет началом конца капитализма. С этого момента несмотря на внешний триумф - это будет вспышка перед смертью. Аудитория не согласилась с моим тезисом, не поняла, точнее, не захотела понимать, но я оказался прав. Чтобы лучше понять этот тезис, его суть и логику, нужно взглянуть на истоки кап-системы и его эволюцию.