Здравствуйте, дорогие читатели канала «Исчезнувшая история»! Вы наверняка знаете, что перед выступлениями больших артистов, публику «разогревают» менее известные музыкальные исполнители и коллективы. Аналогичная ситуация отмечалась в 1917 году, когда политики были подобно современным «рок-звездам», и перед их жаркими монологами и дебатами кто-то выступал на «разогреве».
В первые дни после свержения самодержавия, народ смог почувствовать вкус революционной риторики. Массовые митинги проходили повсюду, а самые искусные ораторы становились поистине народными трибунами. Поэт Константин Бальмонт, восторженно принятый революционной интеллигенцией Иваново-Вознесенска, писал:
«Какое гордое счастье
Знать, что ты нужен людям,
Чуять, что можешь пропеть
Стих, доходящий в сердца…».
Свою лепту в атмосферу всеобщего ликования вносили известные артисты, воспевавшие желанную свободу. Новой реалией общественной жизни стали митинг-концерты, на которых не только исполнялись музыкальные и литературные произведения, но и произносились пламенные речи.
Один из первых таких митинг-концертов состоялся в Мариинском театре в марте 1917 года, на нём впервые прозвучала «Песнь революции». А «организовал» его революционный Преображенский полк.
Одной из главных причин популярности митинг-концертов весны 1917 года – возможность их участников увидеть и услышать главных спикеров революции: Керенского, Церетели, Терещенко, Шингарёва и других. Стоило только объявить, что в мероприятии примет участие Александр Фёдорович Керенский, как билеты раскупались моментально. С момента формирования Временного правительства, Керенский, занявший пост министра юстиции, выступал на многолюдных митингах и собраниях, иногда даже несколько раз в день. Для многих он был народным кумиром: портреты, бюсты, жетоны с его изображением были необычайно популярны. А народе Керенского называли «первой любовью революции», «символом демократии», «апостолом правды, равенства и братства». Талантливый адвокат, закалённый трибун Государственной Думы за первые месяцы революции отточил своё ораторское мастерство.
«Вся речь его – из коротких фраз, и каждая – как удар набата, то призывающего, то угрожающего, то торжествующего. И, ударив этой короткой фразой, рождённой страстным чувством из глубины потрясённой души, Керенский делает паузу, потом с такой же силой ударяет следующей короткой фразой».
Интересный факт. В афиши митинг-концертов на первое место в списке выступающих вносили политиков, а затем артистов. Иногда фамилия Керенского вносилась в афишу без согласования с ним: имя гарантировало кассовые сборы и народ шёл «на Керенского». Во избежание скандалов, организаторы мероприятия в скобках добавляли: «если будет в Петрограде».
Один из самых грандиозных митинг-концертов состоялся 26 мая в Большом театре. Его должен был посетить военный и морской министр Керенский, так что билеты разошлись за баснословные деньги в короткие сроки. Сам митинг-концерт можно было бы сравнить с известным эпизодом из фильма «Цирк», когда начало главного номера представления всё время откладывалось.
«Гвоздём программы» в Большом театре должно было стать выступление Керенского, но тот опаздывал. Оркестр трижды сыграл «Марсельезу», следом прозвучала увертюра из оперы «Вильгельм Телль», поэт Константин Бальмонт прочитал несколько стихотворений и сказал проникновенную речь, далее хор трижды исполнил торжественную песню «Да здравствует Россия, свободная страна», два раза спел «Эй, ухнем!», затем оркестр исполнил увертюру «Робеспьер», но Керенского всё не было. Во втором отделении приветственную речь произнёс певец Леонид Собинов, затем эсер Гоц и лишь министру земледелия Чернову пришлось сократить своё выступление, потому как в этот момент в зал вошёл Керенский. Его выступление было встречено бурей оваций: на сцену полетели цветы, а британский дипломат Брюс Локкарт вспоминал впоследствии, что дамы, находившиеся в театре, снимали свои украшения и бросали их на сцену, тем самым делая пожертвования на нужды армии.
Организаторы митинг-концертов практиковали сбор средств на самые разные цели в момент их проведения. Керенский в Большом театре призывал московское общество активнее приобретать облигации «Займа свободы» для финансирования летнего наступления русской армии. После концерта состоялся аукцион, на котором четыре фотографии с портретом Керенского и его личным автографом были проданы за 29500 рублей.
«Как было хорошо дышать тобою в марте…» - писал о революции в конце 1917 года Борис Пастернак. Но период массового ликования закончился в России к лету, после чего последовал провал летнего наступления, нарастание кризиса, и к осени 1917 года народ хотел слушать на митингах уже совсем других ораторов. «Кубок пьянящей свободы»,который в начале революции Константин Бальмонт призывал «испить до конца», оказался пустым.