Летним утром, в один из тех дней, когда солнечная столица страны огней особенно прекрасна, меня, девочку пяти лет от роду, бабушка разбудила очень рано. Она торопливо собирала в сумку тряпки, ножницы, и пластиковые бутылки с водой.
«Вика, сходи пожалуйста в магазин за цветами, а на сдачу можешь купить себе мороженное. Возьми штук двадцать гвоздик, которые тебе больше приглянутся» — попросила она. Я была самостоятельным и бесстрашным ребенком, поэтому с радостью взялась за это задание. Выйдя на улицу, я почувствовала приятный свежий ветерок. Было еще не очень жарко, но солнце уже начинало припекать, и я неспешно потопала в магазин, наслаждаясь чудесным летним деньком и ощущением свободы, к которой так стремятся и дети, и взрослые.
Мой выбор пал на ярко-оранжевые гвоздики, олицетворяющие собой солнечный круг в закате. Отсчитав 20 штук и выслушав от продавца хвалу моей самостоятельности, я вприпрыжку побежала в сторону дома, разумеется, через ларек с мороженым.
Оля(так звали мою бабушку, да и я так ее называла) уже собралась, и велела мне быстро позавтракать, потому что через четверть часа нам нужно выходить и ехать на какое-то там кладбище, на котором нас будут ждать остальные родственники.
Мы быстрым шагом двинулись к остановке и в последний момент забежали в отъезжающий автобус. У меня было прекрасное настроение, а вот Оля, почему-то, была очень напряженной. Попытки ее развеселить и отвлечь расспросами обо всем на свете не увенчались успехом. Казалось, она меня даже не слышала, и все больше погружалась в свои мысли.
Мы вышли из автобуса и побрели через какой-то пустырь вдоль железнодорожных путей. Шли мы достаточно долго, и всю дорогу бабушка рассказывала мне о моих родителях, которые уже давно уехали в командировку и должны вернуться со дня на день.
Наконец, мы добрались до кладбища. Это место показалось мне очень странным. Везде были ограды, кресты и камни с фотографиями людей. Повсеместно лежали остатки сгоревшей на солнце травы, а на всевозможных, пригодных для их закрепления, конструкциях, пылились потрепанные, выцветшие искусственные цветы. И что Оля здесь нашла? Зачем мы сюда приехали? Что здесь интересного?
Пробравшись по узким дорожкам между надгробиями и крестами, мы, наконец, добрались до нужной ограды.
Другая моя бабушка, старшая сестра и ее мама были уже на месте. Бабушка протирала памятники тряпочкой, а сестра мучилась в бессмысленных попытках сгрести веником пепел сгоревших сорняков, оставшийся на тротуарной плитке.
На одном из памятников была выгравирована фотография моих родителей, и мое детское воображение сразу начало рисовать картинки с возможными их заслугами, за которые им установили такой памятник.
Потом это дело мне наскучило, и, даже не попытавшись получить ответ на свой вопрос у взрослых, я села на край памятника и запела детскую песенку про цыпленка на азербайджанском языке. «Вика, а ну-ка, прекрати! На кладбище веселиться нельзя. И немедленно слезь с памятника, это же твои родители! Не смей так к ним относиться, зараза ты маленькая!» — раздался грозный крик бабушки Жанны.
Горечь обиды сковала горло, и слезы покатились по моим, подрумяненным солнцем, щекам. Что я такого сделала? И если этот памятник принадлежит моим родителям, почему я не могу на нем посидеть? Не сломаю ж я мрамор, в конце концов!
«Жанна, ты в своем уме?! Она же еще ребенок и ничего не осознает. Подрастет — поймет» — защитила меня Оля, прижала к груди и поцеловала в нос.
Успокоившись и затаив глубокую обиду на бабушку, я начала жаловаться, что мне жарко и проситься домой. Выкурив сигарету, Оля взяла меня за руку, и мы ушли домой, даже не попрощавшись.
Дома, пока Ольга Ивановна отсыпалась перед ночной сменой, я лежала на диване рядом с ее сестрой и расспрашивала о своих родителях.
Это была чудесная, добрейшая женщина, которая любила жизнь больше, чем все, кого я встречала, по сей день. Ее интересовало все на свете, и радовала каждая мелочь.
К сожалению, еще в 8 классе, она полностью утратила способность ходить из-за развившегося артрита. Все что она могла себе позволить — это сидеть и лежать на диване с постоянно согнутыми локтями и коленями.
Никто и никогда не уделял мне столько внимания, сколько Ира, а я настолько ее любила, что мечтала стать врачом, чтобы вылечить этот злосчастный артрит(недуг).
— Ира, а мама с папой приедут сегодня, или завтра? — с воодушевлением спросила я.
— Не знаю, солнышко, но они сказали, что очень скоро.
— А почему они не взяли меня с собой? Они меня бросили?
— Они уехали работать, очень далеко, на север. Там очень холодно, и мама с папой решили, что здесь тебе будет лучше.
— Но почему? На севере же так интересно. Я бы каталась на оленях, завела себе домашнего пингвина.
— Они считают, что север — не место для маленьких детей. Не переживай, они обязательно приедут, как только смогут.
Но ни в тот день, ни через неделю, ни даже через год я их так и не увидела. С каждым днем возникало все больше вопросов, ответы на которые не находились, а взрослые рассказывали все один и тот же заученный рассказ с множеством противоречий, очевидных даже маленькой наивной девочке.
С каждым днем все угасала надежна на встречу с мамой и папой и все усиливалось чувство обделенности и тоска. Чем я хуже других детей? Почему родители оставили меня бабушкам, которые только и делают, что ругаются из-за какого там опекунства?...
Ответы на все эти вопросы я получила лишь несколько лет спустя, и они стали одной из первых и самых сильных психотравм в моей жизни.
Если вас заинтересовала эта история, подписывайтесь, чтобы не пропустить новые главы ;)