"Комната, в которой он сидел, походила на узкое, высокое помещение, со сводчатым потолком и тонкими стенами. В изголовье кровати стоял стол из красного дерева с двумя гнутыми ножками. По середине стола стоял пустой стакан и лежала салфетка, а на ней стакан со срезанными уголками. Что-то белое виднелось над его столом. Больная сидела на кровати с закрытыми глазами, одна рука откинута на подушку. Когда он вошел, она открыла глаза и посмотрела на него. Слова не могли облечь чувства, которые он почувствовал, войдя и увидев ее. Руки ее не двигались, а сама она казалась, как бы в обмороке. Говорил сначала он, но она слушала его, но смотрела не на него, а куда-то мимо него. Он вышел, а потом долго не мог забыть всего, что она ему сказала. Слова ее были так безмерно правдивы, так глубоко правдивы и так понятны ему, что он мог слушать их, не прерывая, не делая никаких вопросов и восклицаний, и они звучали в его ушах, как слова истины. Вдруг, как будто какой-то холод прошел по его телу; странное чувство досады и страха охватило его. И когда он высказал ей то, что говорил ей, она не изменилась в лице, а только посмотрела на его губы с недоумением.
- Что? - спросил он.
Она медленно встала, подошла к нему и, опустившись на колени, положила руку на его плечо.
"Зачем ты смотришь на меня так?" - спросил у нее он. Она тихо улыбнулась:
- Я рада тебе.
Он ждал, что у нее будут слезы, но они не были; когда она встала, он со страхом увидел, что в ее глазах не было ни одной слезинки. "Зачем же она сказала все это?" - спрашивал он себя.
Поужинав, он взял из рук старухи свечу и увидел, как по лицу больной пробежала улыбка, и она открыла свои прекрасные глаза, но это был не прежний взгляд, а какой-нибудь другой, не тот, который он заметил на лице старухи.
Тихо закрыв за собой дверь, он лег. Он долго лежал с открытыми глазами, но все было тихо. Но вот он приподнялся и стал всматриваться в темноту.