Афганские города один за другим сдаются боевикам наступающих отрядов движения «Талибан»
Андрей Правов
Вооруженные отряды движения «Талибан» (запрещено в РФ) занимают один афганский город за другим. Под их контролем, согласно последним информациям из Кабула, уже находится крупнейшая провинция Гильменд, на юге страны, провинции Кандагар, Бадгис и Герат, на Западе, вблизи границы с Ираном.
До этого сообщалось о захвате талибами провинций Кундуз, на севере, и Баглан, на стратегической дороге к перевалу Саланг, через который осуществляется связь между северными и центральными провинциями страны. В том числе это дорога ведет и в Кабул, и по ней происходит перевозка многих необходимых для жизни столицы грузов.
Некоторые западные СМИ даже указывают, что и сам Кабул вряд ли продержится долго, а падет в руки талибов уже в крайнем случае через три месяца. То есть до первого снега на окружающих город горах Пагмана, когда передвижение по некоторым ведущим у нему дорогам становится затруднительным. По данным же американского издания The Wall Street Journal, до взятия афганской столицы отрядами талибов вообще осталось не более месяца.
Я хорошо помню события почти 30-летней давности в Афганистане, когда работал в Кабуле сначала советским, а затем уже российским корреспондентом. Помню апрель 1992 года, когда город также ожидал штурма со стороны противостоявших правительству вооруженных формирований. Тогда речь шла еще не об отрядах «Талибан», а о многочисленных группировках афганских моджахедов.
В марте 1992 года в руках противников режима Наджибуллы оказался крупнейший на севере афганский город Мазари-Шариф, после чего, по общему мнению, падение Кабула стало всего лишь вопросом времени. Как оказалось не долгого. 28 апреля в столицу Афганистана вошли отряды моджахедов. Сразу с нескольких сторон. Известный таджикский полевой командир Ахмад Шах Масуд вышел на Кабул со стороны Баграма, узбек Абдул Рашид Дустум занял кабульский аэропорт, пуштун Гульбуддин Хекматиар взял под контроль район старинной крепости Бала-Хиссар, а отряды хазарейцев вошли в город в районе дворца министерства обороны, или «дворца Амина», как его в свое время называли работавшие в Кабуле наши соотечественники.
Хазарейцы из группировки «Хезби вахдат» окружили в тот день посольство России на проспекте Дар-уль-Аман. И все мы, остававшиеся еще в Кабуле российские граждане, ту долгую ночь обсуждали вопрос станут ли моджахеды врываться в наш комплекс зданий. И если станут, что что с нами сделают. Не стали. Все тогда, как говорится, обошлось.
Причем не только для нас. Тогдашние моджахеды вообще не стали никому мстить, включая представителей смещенного руководства и соплеменников, сотрудничавших с иностранными войсками.
Что произойдет на этот раз, в случае прихода в Кабул талибов, предсказать трудно. Я бы, например, не стал утверждать, что для афганцев, работавших в различных американских и иных иностранных представительствах и миссиях, все также обойдется.
Все-таки тогда, 30 лет назад, ситуация была иной. Во-первых, верх в коалиции моджахедов взял мудрый Масуд, не желавший "лишней крови" и отлично понимавший необходимость налаживать отношения с зарубежными странами, прежде всего с соседними.
Во-вторых, думаю, что если бы 28 апреля к посольству России вышли бы не отряды хазарейцев, а, например, Хекматиара, исключить возможность их проникновения на его территорию нельзя. С возможными самыми негативными последствиями.
В-третьих, как скоро выяснилось, моджахеды вовсе не собирались никому мстить. Перед ними стояли иные задачи – борьбы за власть и влияние между собой. Уже через пару месяцев бои между ними охватили весь Кабул. В том числе и район нашего посольства, где «схлестнулись» две крупные группировки моджахедов – хазарейская «Хезби вахдат» под руководством Абдул Али Мазари и пуштунская «Аль-Харакат аль-Исламия» под руководством Абдул Расула Сайяфа. Дело даже дошло до закрытия и полной эвакуации посольства в августе 1992 года.
Но все это происходило уже спустя три с половиной года после вывода из Афганистана «ограниченного контингента советских войск». И можно точно утверждать, что, если бы не события в Москве в августе 1991 года и отказ новой, уже российской, власти Бориса Ельцина продолжать помощь Афганистану, режим Наджибуллы был бы способен просуществовать еще довольно долго.
Во всяком случае мне лично хорошо помнятся разговоры с представителями многочисленных миссий ООН в Кабуле до августа 1991 года, то есть до запомнившегося всем как месяц ГКЧП в Москве и по сути дела прекращения существования СССР.
В этих разговорах мои собеседники часто делали акцент на то, что ситуация в Афганистане не имеет военного решения, что армия Наджибуллы даже в условиях отсутствия советских солдат, способна защищать режим в Кабуле. А это, по их мнению, означало, что требуется что-то иное, а конкретно дипломатическая договоренность. А лучше - создание коалиционной власти, состоящей из представителей кабульского режима и группировок моджахедов.
Некоторые собеседники рассказывали даже, что представители отдельных ооновских миссий секретно уже подыскивают в Женеве дворец, или гостиницу, где бы можно было провести непростой диалог между противостоявшими сторонами. Как это и полагается в сложных случаях – с отдельными для них входами и даже лифтами, чтобы не пересекались. Ну нет, говорили мне ооновцы, военного решения проблемы. А заканчивать войну необходимо.
И в этом они, как казалось, были правы. Ведь это только весной 1989 года, сразу после вывода из Афганистана советских войск, многим на Западе казалось, что режим Наджибуллы в Кабуле падет через пару месяцев. Хорошо помню, как еще в апреле в лучшей местной гостинице «Интерконтиненталь» корреспонденты ведущих западных изданий устраивали своеобразный тотализатор, делая ставки на сроки сколько еще продолжится существовавшая в Афганистане власть. Максимальные ставки были до трех месяцев. Продержался же режим Наджибуллы после вывода советских войск еще три года. И никакого штурма Кабула в апреле 1992 года не случилось бы, если бы не события августа 1991 года в Москве.
Между тем, помнится, в конце 1991 года, понимая ситуацию, многие представители афганского руководства, пытались доказать нам, журналистам, что бросать их после столь долгого периода поддержки просто глупо, что называется «не по-хозяйски».
Они говорили, что отлично понимают трудности новой российской власти, как экономические, так и финансовые. А поэтому, дескать, и не рассчитывают на продолжение помощи в прежних масштабах. Их армии, якобы, больше всего необходимо продолжение поставок авиационного керосина для боевых самолетов и солярки для бронетехники, и тогда она, дескать, сможет выдержать напор партизанских по сути дела соединений моджахедов. Москва отказала.
Между тем очень быстро после закрытия посольства России в Кабуле и прекращения существования армии Наджибуллы выяснилось, что именно вооруженные силы кабульского режима были чуть ли не главным заслоном, охранявшим границы бывших советских республик Средней Азии от проникновения отрядов различного рода исламистов и наркокурьеров. Срочно пришлось, опять же за российский счет, укреплять, например границу с Таджикистаном, направлять туда наших военнослужащих.
То есть сэкономить на керосине и солярке новой российской власти явно не удалось. Единственный «положительный итог» - услужливо прогнулись перед Западом, в первую очередь перед американцами. А те, между прочим, поставки оружия и боеприпасов моджахедам продолжали.
Между тем, как было очевидно, тогдашняя армия кабульского режима могла не только способствовать защите границ новых молодых государств, возникших к северу от Афганистана. Хотя и это, между прочим, было немаловажно для Москвы. Армия прочно «держала удар», и сохраняла контроль над важнейшими городами страны.
Ситуацию на момент вывода советских войск из Афганистана никак нельзя сравнивать с нынешней, когда страну покидают американцы. Ничего подобного нынешнему не происходило. Западные журналисты только делали ставки на сроки сколько еще продержится Кабул, или какой-то иной афганский город, но передавать информацию о том, что их предсказания сбылись, им не удавалось.
Повторяю, армия Наджибуллы «держала удар». Ее способность бить врага сразу же после вывода советских войск доказала битва за город Джелалабад, на границе с Пакистаном. Моджахеды перебросили к городу усиленные военные формирования. Но все было тщетно. Бои за Джелалабад афганская армия выиграла. Как и в целом до начала 1992 года эта армия не сдавала по сути дела ни одной позиции.
Сказывалась и отличная выучка афганских военных, тех же летчиков и танкистов. Сказывался и факт предоставления им в руки уходившими советскими коллегами современного оружия. Сказывалось существование еще долгие годы между Москвой и Кабулом «воздушного моста», по которому в Афганистан продолжали поступать те же керосин и солярка.
А без самолетов и бронетехники сопротивляться моджахедам афганские военные уже не смогли. И весной 1992 года афганские города «посыпались» в руки противнику один за другим. Примерно также, как это происходит сейчас в случае с наступлением талибов по всей стране.
Скорее всего «Талибан» придет к власти в Кабуле уже через несколько месяцев. Я лично, будь у меня возможность поучаствовать сегодня в тотализаторе, сделал бы ставку максимум на три месяца. А возможно, что и на два. Наступит середина сентября, то есть обозначенный американцами срок окончания вывода войск, и все «покатится».
Чем обернется приход талибов к власти в Афганистане для России? Это уже более сложный вопрос, чем разговоры о сроках сдачи Кабула. «Талибан» - конечно же не лучший вариант для силы, которая возглавляет страну, находящуюся, как говорили наши военнослужащие, «за речкой», то есть на границах постсоветского пространства. Не по-дружески настроенных соседей России и без того хватает.
Но опять же, не надо и преувеличивать эту «недружественность». Мне лично доводилось довольно долго наблюдать за представителями «Талибан» во время работы в середине 1990-х годов в Исламабаде. После того, как там открылось новое афганское посольство, где дипломатами стали работать посланцы власти талибов. В основной массе это были молодые люди, многие из них сыновья афганских беженцев, выросшие в пакистанских лагерях под присмотром местных религиозных партий и закончившие пакистанские медресе.
Из разговора с теми молодыми людьми напрашивался вывод, что задачи движения все же состоят в том, чтобы установить прочную власть талибов в самом Афганистане. На всей территории страны, включая не только пуштунские, но также таджикские, узбекские и хазарейские земли. Некоторые говорили о том, что мечтают о создании «единого Пуштунистана», в который вошли бы и земли, находящиеся в Пакистане. Они указывали на то, что считают незаконной так называемую «линию Дюранда», прочерченную еще представителем администрации Британской Индии, как границу с Афганистаном. Линия эта, как известно, разделила надвое территории, на которых проживают пуштуны.
Но в целом сторонников «единого Пуштунистана» среди тогдашних талибов, с которыми я беседовал, было не так много. Сказывалась причастная к созданию движения «пакистанская рука». И уж тем более не было среди них сторонников какого-то продвижения отрядов «Талибан» за северные границы страны, в Центральную Азию.
Здесь, на мой взгляд, для всех нас большую опасность представляют все же различные отряды боевиков, обосновавшихся в северных провинциях Афганистана еще несколько лет назад и прибывших туда из той же Центральной Азии, с Северного Кавказа или из Поволжья. Многие из них входят в состав также запрещенного в России движения ИГИЛ. Они до прибытия в Афганистан принимали участие в военных действиях в Сирии. А поэтому не очень-то хорошо относятся к России. И очень даже вероятно, что захотят воспользоваться ситуацией, чтобы как-то навредить русским.
Что же касается «Талибан», то его активисты, несомненно, установят в Афганистане «свои порядки». С ними в стране уже хорошо знакомы по прошлым временам, конкретно по второй половине 1990-х годов. Женщинам запрещено работать, девочкам учиться, никакого телевидения, даже фотографирования, все женщину носят закрывающие лица накидки, все мужчины – длинные бороды, наказание за воровство – отсечение руки или ноги. И так далее.
В-общем, понятно почему многие сегодняшние жители того же Кабула нервничают. Не хотят жить при Средневековье. Они привыкли к иной жизни, более светской.
Хотя афганскую провинцию талибы скорее устраивают. Особенно тех, кто проживает на территориях пуштунских племен. Для этих людей жизнь скорее всего вообще не изменится. Только для них придет приятное осознание того, что именно они живут правильно и что согласно именно их правилам жизни будет существовать уже весь Афганистан…
А вы что думаете по этому поводу?