. Орфография, пунктуация и вообще грамматика автора сохранены для полного понимания ситуации. Отрывок из книги "Несерьёзные истории в стихах и прозе". (Ещё одна история "Чёрная пантера")
Моя первая заграница была Куба. Хотя у нас говорили: «Курица не птица, Куба не заграница». Первый выход в Гаване. Две тройки – шесть человек из экипажа. Здесь необходимо пояснить. В те стародавние времена выходить в город за границей разрешалось только по трое. Во главе кто-то из комсостава (механики, штурмана, электромеханик, боцман), и двое из рядового состава ( матросы, мотористы, повара, электрики, буфетчицы, прибористы). Я и был «метлой», прибористом. То есть матросом- уборщиком. (Это было сверх удачей попасть в штат. Так, как простой практикант получал на судне 20 копеек валютой, а матрос-уборщик 44 копейки). Вот так и формировались тройки. «Начальник» во главе следит за двумя рядовыми. А рядовые следят за начальником и друг за другом. Ходить надо было только вместе и оставлять одного кого-то было нельзя (А вдруг сбежит за границу. А вдруг купит «Плейбой». А вдруг по чужим бабам пойдёт или того хуже к проституткам, что неприемлемо для строителя развитого социалистического общества. Ну, я отвлёкся – детали потом в главе «Ход,ход –еврейский пароход» и других про море.
Во главе нашей тройки был «Дед» (так на пароходах называют старшего механика). Дальше я – «метла» и Толич – «Точило». (Так называют токаря-моториста). И вторая тройка (А вот это уже было нарушением - нельзя кооперироваться, Могёт быть сговор). Идём мы по старой Гаване – мне всё интересно. Узкие улочки со старыми домами. На улице сидят люди. В домах всё открыто и улица является частью маленьких комнатёнок. Видно всё, что происходит в домах. Кто-то готовит еду, кто-то с детьми играет. Грудных детей кормят прямо на улице, без всякого стеснения выставляя грудь. Пахнет невкусной едой и вкусным кофе – экзотический коктейль. Когда мы проходим мимо, все здороваются очень приветливо. «Буэнос диас, амигос!» . «Буэнос диас! Комо эста устед?», отвечаем мы хором.( «Доброе утро! Как поживаете?» - я быстро выучил). У одного дома мальчишки с гитарой. Увидев нас, громко запели: «Пора, пора, порадуемся на своём веку…». Иногда по улицам проезжают редкие машины -старые американские, как из музея экспонаты – чистые и бодро рычащие ухоженными моторами. Я такие видел только в американских гангстерских фильмах. Я засмотрелся, а Дед с мужиками уже выходят из маленькой лавочки с огромным арбузом и с сумкой, в которой что-то подозрительно позвякивает. «А как же культурная программа?», - удивляюсь я. «Будет тебе музей. Сначала надо слегка подкрепиться»,- говорит Дед. «Точнее подзарядиться», - добавляет Толич. Заходим в ближайшее маленькое кафе, если это можно так назвать. Столы на земляном полу. Грязновато. Правда более прохладно, чем на улице. Дед отдаёт толстой негритянке арбуз. На столе появляются бутылки. Закуриваем купленные в магазине кубинские сигареты. Это что-то. Название «Популярис» запомнил на всю жизнь – пробирают до костей. «Так, мужики, - говорит моторист Ваня. Пойдёмте - ка отсюда. Здесь говном воняет». «И точно воняет», - принюхивается Толич. «Куда?», - это Дед. «Я же арбуз уже отдал порезать». Сидим, нюхаем, курим. У всех недовольные рожи – правда чем-то воняет. Толич берёт открытую бутылку и вдруг радостно: «Мужики! Так это же из бутылок воняет!». «Ну, это совсем другое дело!». В общем, сей божественный напиток под названием «Коронилла» был выпит в количестве трёх бутылок. Заеден вкуснейшим арбузом и закурен бронебойными сигаретами «Популярис».
Экспонаты музея помню смутно. Что-то этнографическое и конечно «про революцию». Сам музей помню хорошо – это здание один в один как американский Капитолий, только меньше в размерах. Но запомнилось это посещение другим.
В общем, после выпитого и арбуза начали мы бегать с выпученными глазами в поисках туалета. Видим дверца, а на ней надпись «Синьорас». «Синьор – мужчина, а синьорас – это множественное число - мужчины», - авторитетно заявил Дед и уже было направился к заветной двери. «Стой, - остановил Толич, «синьора» - женщина. А «Синьорас» - это для баб». Подождали. Народу совсем в музее нет – никто не входит и не выходит. Авторитет Деда взял верх- с облегчением Вас « амигосы». Когда мы уже уходили, то наткнулись на дверь с надписью «Кабальерос». Толич-точило был прав. Учите языки, товарищи!
Вот, значит, возвращаемся мы на пароход… Но это уже другая история.