— Вы тренер сборной России. Ну и?
— Ну и все.
— Для вас что это?
— Большая нагрузка прежде всего, в большей степени, наверное, психологическая, хотя и физическая тоже большая.
— Как изменилась ваша жизнь, график?
— График, наверное, не изменился. Единственное, добавилось еще разговоры и мысли по поводу сборной. Очень много народу, очень много людей. Даже в понедельник после презентации переговорил со спортивным директором, вчера разговаривал с Леонидом Викторовичем Слуцким по телефону, с Сан Санычем Алаевым [генсеком РФС] по сборам к 1 сентября. Пока это все разговоры без деятельности, так скажем, подготовка к первому сбору команды.
— О чем говорили со Слуцким?
— Обо всем. Какие плюсы, какие минусы, совмещение, на что обратить внимание. Викторович откровенно все рассказал какие допущены с его стороны были ошибки. Ему огромное спасибо.
— До назначения в сборную с кем советовались, консультировались?
— До принятия решения нет. Об этом никто не знал. Не хотел, чтобы кто-то знал. Информация могла уйти на третью сторону. Я ни с кем не общался кроме близких людей: семья, «Ростов», Арташес Владимирович [Арутюнянц, президент «Ростова»], тренерский штаб до последнего момента тоже не знал, дня за 2-3 узнали.
— Когда первый раз позвонил из РФС и кто это был?
— Точно дату назвать не могу. Это было в Австрии на сборах, середина июля. Позвонил Алаев и попросил о встрече.
— Что подумали после этой встречи?
— Был разговор, было больше знакомство, никакой конкретики не было. Единственное, для меня было понятно и очевидно, что это не в случае если дойдет до какого-то разговора, это не контракт на 5 лет, условно, надо попытаться выполнить краткосрочную задачу — выход на чемпионат мира.
— Какое было самое трогательное или неожиданное поздравление из Испании?
— Наверное, все было ожидаемое. Поздравили и поздравили. Бывшие футболисты из «Сельты», бывшие тренеры испанские поздравили. Самое забавное от дочерей, которые в Испании. Написали: «Ничего себе, ты уже тренер сборной даже». Посмеялся. В Испании это по-другому воспринимается, еще более статусно. Там тренер сборной Испании вообще бог.
— Мы встречались две недели назад, я видел вас человеком, который весь в делах, в заботах. Сейчас вы поспокойнее. Это связано с тем, что стало меньше работы?
— Естественно. Там был график, нужно готовится к матчам сборной и одновременно к матчам «Ростова». Голова была загружена и тем, и другим, это было неправильно, могло не на 100% и там и там быть. Надо было сконцентрироваться. Быстро все это поняли, для «Ростова» это лучший вариант, раз уж так получилось, лучший вариант, чтобы был тренер, который занимается конкретно «Ростовом», и для сборной так лучше, да и для меня. Все стороны это решение поддержали, оно, наверное, было единственно правильное.
— Когда вы для себя решение это приняли?
— Это было после «Динамо», когда стал понятен объем работы в «Ростове», в сборной. Понимал, что это слишком, перебор.
— Насколько тяжело было подойти к Арутюнянцу, к Рыскину и сказать, что надо что-то делать?
— У нас очень близкие отношения. Арташес Владимирович помимо того, что он президент, а я тренер, мы еще и друзья. Разговор состоялся душевный, откровенный, да тяжелое решение для нас обоих, где-то больно даже в душе расставаться, столько сил и нервов вложено, Арташес Владимирович денег столько вложил. Пусть это расставание неизвестно насколько, но оно нам далось и до сих пор дается тяжело.
— Он вас отговаривал? Давай сыграем еще 2-3 матча, давай дождемся сентября-октября?
— Мы все проговорили, абсолютно долгий разговор: может быть, вот так попробовать, а, может быть, вот это. После всех моих и его аргументов мы пришли к тому, что лучше сейчас сразу, чтобы не навредить никому.
***
— Вы сказали про «Ростов» «на время расстаемся». То есть допускаете, что можете через год, два, три, вернуться?
— Да, почему нет. Это не значит, что я сижу жду. Все помыслы сейчас естественно со сборной России, но вернуться — почему нет, когда-то там. Я остаюсь жить в Ростове. Хотя я приезжий, но Ростов стал родным городом, в Ростове, я имею в виду в городе, все нравится. А что будет потом, через год, два, три, не знает никто, так что расстались мы хорошо, правильно, как и должно было все быть. Естественно, камня за пазухой ни у кого нет. Все может быть в этой жизни.
— Безусловно уйти из Ростова вы не могли, есть благодарность Арташесу, Алексею Рыскину. Есть такой совестливый момент, что вы не могли бросить команду на перестройке, не могли сказать, что меня позвали в сборную — я пошел, вы как хотите живите дальше. Внутри себя как вы этот момент перебороли? Если это была главная проблема неухода из Ростова при приглашении в сборную.
— Да, потому что не было такого, что я пришел, сказал: «Все, я хочу в сборную. До свидания». Это решение было совместное, после долгих разговоров, после всех аргументов — взвесили все за и против. И это было совместное решение, лично я не мог. Это было бы некрасиво, бессовестно, как угодно называйте, но это было бы неправильно. Решение было совместное, мы к нему пришли после долгих часов разговоров, поэтому это могло так произойти.
— Этот разговор был после «Зенита»? Вечером после матча?
— Первый разговор был до «Зенита», потом и после «Зенита» общались. Это не был так, что мы сели, и все давай, до свидания, пока. Это было долгое решение, разбитое на несколько дней.
— До официального назначения в сборную вы с Арташесом обсуждали, что, возможно, придется из «Ростова» уйти?
— Нет.
— Только приняв сборную, поняв, что творится в медиапространстве, в работе, вы поняли, что не вывозите две работы?
— Можно вывезти на 50%. Сидеть и что-то пытаться делать, но я понимаю, что это было бы неправильно. Я бы не смог чисто физически даже, я не мог отдаваться на 100%, потому что нужно было готовиться к Зениту, например. Через 5 минут теория, а тут важный звонок из РФС от Александра Александровича Алаева, который не терпит отлагательств по поводу чего-то в сборной. Надо идти на теорию, а тут звонок, и голова переключается на это, уже не думаешь про теорию, что надо сказать футболистам. Это отрывало, и я думаю, что могло быть даже хуже. Поэтому, чтобы не навредить никому, приняли такое решение.
— В любом случае вы на своем опыте за неделю поняли, что совмещение не для футбола?
— Может быть, это допустимо, когда тренируешь «Барселону», все идет по накатанной, ты на первом месте и у тебя 8 сборников, и тренируешь сборную Испании. Как это было при Олеге Ивановиче в «Спартаке», когда там пол-сборной было в «Спартаке», у «Спартака» все хорошо, или у Викторовича в сборной и в ЦСКА, где было много сборников на тот момент, причем основные игроки, и в ЦСКА шло плюс-минус все нормально — может быть, да. Здесь я понял, что в нынешней ситуации это будет неправильно. Я не смогу отдаваться на 100%, соответственно, результата, который нам нужен, не будет.
— «Ростов», то есть Арташес, вас не отговаривал в том смысле, что сборная России — это всегда критика, проблемы?
— Естественно, говорили обо всем. Представьте себе, что ты со своим лучшим другос обсуждаешь предложение уйти с Матч-тв и пойти куда-то в другое место. Все обсуждаешь, все эти риски, все понятно. С лучшим другом ты можешь поговорить. Сидят два человека и обсуждают, здесь такой риск, тут такой. Когда вывалили все на стол, все риски, все плюсы, все минусы, из этого потом сложилась картинка, после которой приняли решение.
— Вы сказали, что созванивались со Слуцким. Это был самый важный звонок для вас в качестве профессиональной оценки?
— Наверное, да. Это человек, который в теме, который понимает, что такое клубная работа, что такое работа в сборной и совмещение. Один из немногих, кто во всем этом разбирается.
— Какой главный совет он вам дал?
— Дело не в советах. Понятно, что мы все обсудили — обратить внимание на то, на это, что касается сборной. А совет в смысле совмещения, он мне сказал, что это тяжело, поэтому и поэтому.
— Он вас как-то поздравил?
— Нет, не поздравлял, но мы говорили после этого, что правильнее сконцентрироваться на одном.
— Что главное говорит и говорил Слуцкий вам про отличие сборной от клуба?
— Отличие в том, что нет времени для тренировок. Если ты думаешь, что что-то натренируешь, то ошибаешься. Восстановление — игра, восстановление — игра, и если есть 3-4 дня до первой игры, то все приезжают в разное время, в разном состоянии, кому то надо еще отдыхать, кто-то играл, кто-то не играл - пока все подошли и вышли на тренировку все вместе, проходит условно 2-3 дня. Кто-то приехал и у кого-то что-то побаливает... Да, стандарты можно отработать, для этого физическая нагрузка большая не ложится на игроков. Но самое главное, чтобы ты понимал, там времени что-то отрабатывать, увидеть игроков, которые что-то тебе покажут... Просто нет тренировок для этого.
— И как быть? Вы тренер, тонкий к деталям, любите настроить команду на правильный стиль футбола, это было в «Спартаке», в «Ростове», и как быть в сборной, где нет времени для тренировок?
— Выбор игроков, наверное, тех, которые могут быть встроены в тот футбол, который у меня есть в голове. Тебе надо встраивать разных игроков так и эдак, либо под один стиль, либо под другой стиль, в одну схему либо в другую. А здесь в принципе, наверное, можно посмотреть и увидеть тех игроков, которые именно на эту игру (если мы говорим про первую игру с Хорватией, потом вторая игра с Кипром, третья игра с Мальтой), те игроки, которые не то что уже встроены, но легче могут понять, встроиться в эту систему.
— По поводу Юрия Семина. Вы как-то участвовали в выборе вашего сменщика в Ростове, может, с вами советовались?
— Нет, конечно. Я естественно, ничего не предлагал. Когда выбор был уже сделан, будет Юрий Палыч, что думаешь? Я считаю, хороший выбор, правильный.
— Сколько часов вы с ним общались после назначения?
— Целый день, можно сказать. Пообедали, потом на тренировку поехали, потом еще поужинали.
— Вы сказали, что остаетесь жить в Ростове. Как это будет выглядеть? Сейчас мы находимся в отеле в Москве, то есть вы будете приезжать в Москву и жить в гостинице?
— Да.
— Почему такой выбор сделал?
— На полгода перевозить семью с тремя детьми, я считаю, просто чушь несусветная. А потом неизвестно, что дальше будет, и опять, возможно, куда-то перевозить. Перевозить семью с тремя детьми, которые ходят в садики, школы, где все обустроено, все налажено, — это стресс для семьи. Смысла не вижу. Стресс для меня — летать, прилетать, перелетать. Но лучше буду стрессовать я, чем трое маленьких детей.
— Когда мы говорим о «Ростове», я все время вспоминаю историю, когда вас приглашали в клуб. Это было уже после «Матч ТВ», после вашей паузы в карьере тренера. Вы были в шаге от того, чтобы возглавить команду в Казахстане. Причем не «Кайрат» или «Астану», честно, не помню название. Не суть, не топ-клуб. И чуть ли не когда вы уже ехали к руководителю подписывать контракт, вам набрали из «Ростова», предложили встретиться.
— Чуть не так все было. Встреча с «Ростовом» была раньше, просто встреча была раньше, решения окончательного еще не было, и было предложение, да. Я встретился с акимом — губернатором, так скажем, в Казахстане. И потом последовал залог из «Ростова». Получил залог — поехал в «Ростов».
— Для вас, получается, то, что произошло за эти 3,5 года, это практически новая история. Тогда вы ехали в Казахстан, сейчас вы тренер сборной.
— А до этого было «Торпедо» (Армавир). Это даже не Казахстан.
—Такие перепады в карьере: «Спартак», Армавир, Казахстан, «Ростов», сборная. Это вообще как? «Мальорка» еще была… Как это вообще сложить все в один пазл? Любите просто рисковать в любой ситуации?
— Ну назовите это риском. Какой риск в этом? Есть предложение — окей. Могу себе позволить работать там, там или там. Ничто меня не сдерживает, могу себе позволить в этом смысле. Никто меня не сдерживает — почему нет?
— Я сказал про Казахстан, потому что мне кажется, что тоже была история вашей благодарности «Ростову». Что они вас позвали в «Ростов». Был выбор: Казахстан, при всем уважении, и «Ростов» - Премьер-Лига, амбициозный проект и так далее. И, по сути, «Ростов» вернул вас в большую игру в российском футболе. И поэтому вам было тяжело уйти из «Ростова» вот сейчас?
— Ну и поэтому тоже. Естественно я очень благодарен и Арташесу Владимировичу, и Алексею Анатольевичу [Рыскину] за предоставленный в тот момент шанс вернуться в Премьер-иигу. Но важно и как все складывалось. Какие отношения сложились, комфорт. Больше чем три с половиной года для тренера работать в таких условиях — это была сказка. Полная поддержка, полностью безграничное доверие, все, что угодно.
— А когда футболистов продавали?
— Опять же, это было совместное решение. Я понимал это, я с самого начала знал, какая ситуация в «Ростове». Клуб, можно сказать, спасся от банкротства, зарабатывает на игроках — это стоит даже большего, чем какой-то титул. Шомуродов в «Роме» оказался, и для меня это больше, чем титул. Шомуродов звонит, благодарит.
— Он вам позвонил после перехода в «Рому»?
— Да. Не звонил, но писал: «Спасибо вам, Луису [Мартинесу, тренеру по физподготовке] за то, что вы делали со мной, мне это все здесь пригодилось. Спасибо вам огромное, только теперь я это понял». И для меня это больше, чем что-то другое вообще. Это главное! Футболисты благодарны тренерскому штабу за то, что мы провели с ними время.
— Когда вы совмещали в «Спартаке», говорили, что спали по четыре часа. Эти три недели, что совмещали «Ростов» и сборную, сколько вы спали?
— Примерно столько же, даже меньше, наверное.
— Один из самых популярных вопросов болельщиков: что делает тренер сборной вне матчей сборной? Какой у него график? Что он должен делать? В чем будет заключаться ваша работа?
— Естественно, каждый день ездить в офис не буду, так как живу в Ростове. Просмотр матчей, которые не удалось посмотреть - раз. Пересмотреть матчи, которые удалось посмотреть вживую. Потому что все, что видишь на стадионе — хорошо на взгляд, но потом это все нужно пересматривать с технической камеры (а сейчас есть такая возможность, с них намного лучше все видно). Даже матчи, которые посещают Виктор Савельевич [Онопко] и Николай Николаевич [Писарев], я все равно, естественно, пересматриваю.
Просмотр матчей соперников — и Хорватию, и Кипр, и Мальту. Причем не последние два-три матча, а [больше]. Надо готовиться заранее, во время сбора уже времени не будет. 1 сентября игра с Хорватией, 4-го с Кипром. Нужно разобрать нашу игру [с Хорватией] или, возможно, даже не разбирать, а уже спокойно тупо готовиться к игре с Кипром — смысла разбирать именно игру с Хорватией уже нет никакого. Потому что с Кипром скорее всего будет абсолютно другая игра.
— Сколько матчей Хорватии уже посмотрели к этому моменту?
— Я лично два. Но для этого у нас есть еще тренер-аналитик [Джонатан Альба], который отсматривал много матчей.
— После ухода из «Ростова» был звонок из РФС?
— Да, конечно.
— От кого? От Алаева, от Дюкова?
— И от Алаева, и от Дюкова.
— И что говорили?
— Поддержали, сказали, это правильное решение.
— Станислав Черчесов год в сборной сравнивал с армией: меня призвали, я пошел служить. С чем вы сравниваете работу в сборной? Это что для вас?
— Работа тренера.
— Ну это как призыв в армию? «Я не мог сказать «нет»? Это какая-то ответственность перед Родиной, как война? Что это?
— Это работа в должности главного тренера сборной. Все. Футбол, тренер, футболисты... Все. Ответственность. Да в «Ростове» ответственность перед президентом, болельщиками, акционерами, а здесь ответственность перед всеми людьми Российской Федерации, болельщиками, даже пускай не российскими. Здесь охват просто шире намного.
— Это не служба Родине?
— Служба Родине… Ну, два года я служил уже в армии - послужил Родине. 50 лет — уже не призывной возраст, вроде бы. Позовут — война не дай Бог начнется, да, но это футбол, футболисты, эмоции болельщицкие или не болельщицкие. В футболе — футбольные эмоции, все. Служба Родине для меня — что-то более высокое, чем быть главным тренером сборной.
— Обычно, когда меняется специалист на работе, передают дела. Черчесову вы пока не звонили. Вы допускаете, что перед первым сбором вы наберете и скажете: «Саламыч, расскажи, что там в сборной России интересного было»?
— Не знаю пока по поводу передачи дел. Вся информация по поводу передачи дел сборной на чемпионате Европы, за год до этого и за два до этого, есть в РФС. На этой неделе мне передадут.
— Но у вас, если я не ошибаюсь, тоже были с Черчесовым отношения специфические? То есть вы явно не друзья. Вы нерегулярно общаетесь.
— Если бы ты был тренером «Спартака», а я пришел в «Спартак» генеральным директором и тебя через неделю уволил, какие бы у тебя были отношения?
— Я бы, наверное, расстроился, но я быстро отхожу обычно.
— Примерно такая же ситуация.
— Тогда про штаб. Как он формировался? Онопко, Писарев.
— Онопко 11 лет помогал таким тренерам, как Слуцкий и Гончаренко, работал с хорошими, лучшими, наверное, специалистами, во всяком случае, в России. Виктора Савельевича я знаю с 21 года, то есть больше 30 лет уже.
То же самое Николай Николаевич Писарев. Люди, которые знают работу тренера — это раз, второе — и тот, и другой были спортивными директорами, один больше, другой меньше, в РФС. Николай Николаевич тренировал практически всех тех игроков, которые сейчас в сборной или кандидаты в сборную. Он их знает всех с 15, 16, 17 лет. Лучше него — никто из этих футболистов даже не с точки зрения игры конкретно на данный момент — кто-то вырос, кто-то не вырос, — он еще знает их внутреннюю психологию. Поэтому я считаю, что раз мы заговорили про психологию, про ментальность, это один из самых важных факторов.
— Сборная как сильно обновится?
— Посмотрим.
— Я могу представить в сборной Жиркова? Он пока без команды, но вдруг подпишет контракт сейчас.
— Если будет Жирков на голову сильнее всех выглядеть — почему нет.
— Но ему 38.
— У меня на данный момент задача на четыре месяца, назовем это так. Если Жирков на голову, на два головы сильнее всех, то почему нет.
— То есть с вами Алаев, Дюков не обсуждали обновление команды, новую сборную?
— Нет, мы говорили, обсуждали: есть молодые ребята, желательно (то есть скорее всего, надо) команду обновлять. Необязательно прямо сейчас, возможно это не на Хорватию, а октябрь-ноябрь. Разговор такой был, и по мере возможностей мы это будем делать. Но это не значит, что стоит первостепенная задача — обновить команду к игре с Хорватией, например. Нет такого.
— Миранчук, Головин. Говорят, одна из проблем сборной — что они не играли вместе, два самых ярких российских футболиста сыграли на Евро буквально с Данией и с Финляндией. До этого не играли, не получалось. Вы видите их одновременно на поле?
— Да, конечно. Я вижу.
— И они друг друга не будут дублировать, мешать друг другу?
— Абсолютно нет. Даже не вижу ни одной проблемы. Допустим,
— В схеме вашей ростовской...
— Допустим, если будет эта схема, или 4-3-3, что Миранчук, что Головин могут принести пользу как на фланге, так и в тройке опорных полузащитников.
— Ходили разговоры, что Черчесов мог вернуть в сборную Акинфеева. Игорь — самый сильный вратарь, а вратарь — проблемная позиция. Я могу представить, что Карпин наберет Игорю и скажет: «Возвращайся на осенний матч, надо помогать сборной»?
— Давайте так. Этот вопрос надо задавать не Карпину. Здесь я полностью, на 100, 200, 300, 400 процентов полностью доверяю Виталию Витальевичу [Кафанову], потому что это непререкаемый авторитет и лучший тренер вратарей в нашей стране. Так что сразу могу сказать по распределению, как вы любите — а этот чем будет заниматься? Все, что касается вратарей, все вопросы и все ответы вы можете получить только у него.
— Вам без разницы, кто в воротах сыграет, как главному тренеру?
— Что значит «мне без разницы»? Для меня важно, кто будет играть в воротах, но я сказал, что полностью доверяю и отдаю полностью это Виталию Витальевичу.
Вратарь — пол-команды. Но лучше, чем Кафанов, я точно в этом не разбираюсь. 500 процентов. Во вратарских головах, во вратарской технике, во вратарской позиции, точно лучше меня разбирается Виталий Витальевич.
— То есть три вратаря (или пять, или шесть) будет выбирать он? Кого приглашать в сборную?
— И основной кто будет, тоже будет выбирать он. И основной вратарь на сборную Хорватии.
— Хорошо, Кафанов говорит: «У нас проблемы с вратарем. Нет такого 100% уверенного вратаря. Надо решить вопрос. Наберите Акинфееву».
— Вообще без вопросов. Я наберу Акинфееву, ты поговоришь с ним, и я тоже наберу. Потому что вратари будут работать с тренером по вратарям. Как бы мы ни говорили, что они в команде и они будут участвовать в командных упражнениях, но они большую часть времени проводят с тренером по вратарям. Поэтому здесь такое разделение. И это не я считаю, это вратари говорят.
— Другой мир?
— Другой мир, они другие.
— Артем Дзюба. Вы говорили, будет играть хорошо - добро пожаловать. Но он капитан.
— Был. На Чемпионате Европы — был капитаном.
— Сейчас он не капитан?
— Сейчас вы знаете, кто будет в сборной вообще?
— Нет. Но, наверное, Дзюба будет. Или не будет? Не знаю.
— У вас есть состав на сборную уже.
— Да нет у меня состава.
— Есть, у тебя в твоей голове есть. У всех есть, не только у тебя. Я не знаю, кто будет в сборной, а тем более, кто будет капитаном. Для начала надо выбрать 27-28 футболистов, или сколько там заявка, и потом из этого уже выбирать, смотреть капитана.
— РФС с вами тему Дзюбы не проговаривал? Ни Дюков, ни Алаев, ни разу? Что Дзюба - капитан, важная фигура, популярен.
— Нет. Я думаю, что если бы со мной проговорили эту тему, меня бы уже не было в сборной. Если бы мне навязали, что вот этот игрок должен быть в сборной, то наверное, меня бы не было в сборной.
— Внешние факторы могут влиять на приглашение в сборную, на повязку?
— Нет, никакие.
— То, что было с Дзюбой осенью, видео, распространенное в сети. Тогда Черчесов не вызвал на один сбор его, но потом повязку вернул. Для вас подобные внешние факторы будут влиять на вызов, на повязку?
— Здесь надо оценивать не то, что было. Если что-то случится, с кем это случится, где это случится, как это может отразиться на коллективе, на самом футболисте, с каким футболистом это случилось — надо взвешивать эти факторы. Поэтому не могу ответить на этот вопрос, будете ли вызывать того или того игрока, допустим, если случится что-то. Что? Смотря что. Смотря с кем.
— То есть нет каких-то рамок? Все отдельно, индивидуально?
— Да. Чисто индивидуально.
— Вы играли долго в сборной России. Много голов, побед. Реально футболисту попасть в сборную заиграть в другой футбол? Или игра за сборную - скорее эмоции, преданность футболке, борьба за страну? Что превалирует — тактика, чисто футбольные вещи или больше настроение, эмоции? Когда вы играл в сборной, было примерно то же самое?
— Так во всех сборных.
— Когда у вас была карьера в сборной России, я слышал байки, что перед матчем на «Стад де Фран»с против Франции была максимально простая установка от Олега Романцева. Чуть ли не «поактивнее впереди, понадежнее сзади». Это правда?
— Типа того, но это нормально. А что еще говорить, когда ты сыграл два дня назад. Первый день после игры ты восстанавливаешься, ты никакой, еле ходишь, а потом предыгровая тренировка. О чем еще говорить?
— Как создать правильную атмосферу в сборной России? Мне кажется, одна из главных проблем для сборной России, за всю ее историю, долгие годы - отсутствие правильного настроения в команде. Появилось, например, настроение на Евро-2008, сложилось — и пошло-поехало. А чаще всего — не складывается. Вы даже сами в этом участвовали, в свое время в письме четырнадцати.
— Попытался, чтобы атмосфера сложилась.
— Как это сделать? Я у вас как у тренера спрашиваю сборной.
— С одними игроками атмосфера может сложиться в одной манере, с другими игроками — из-за других вещей. Нет одного шаблона, если так сделаешь, то будет все хорошо. Допустим, пришли игроки в сборную. «Так, все, спите, кушайте, играйте в карты (хотя сейчас в карты не играют — в плейстейшен или как они там называются, Counter-Strike), все нормально». Выйдем на тренировку, чуть-чуть там поразомнемся, хи-хи, ха-ха, квадратики — и завтра играем. Стандарты чуть поотрабатывали — и пошли. И заработало.
Может так и не заработать. А может заработать. А можно наоборот, прийти, все вообще, дисциплина, все по стойке смирно, шаг вправо, шаг влево, расстрел. И может заработать? Может. А может не заработать. У всех разная ментальность, даже у наших игроков.
Наши все футболисты разные. У нас в «Ростове» русские футболисты все разные. То же самое будет в сборной.
— А испанцы в Испании примерно одинаковые? Или нет?
— Нет людей одинаковых. Все разные. Испанцы более подготовленные. Идут к какому-то пониманию, к каким-то требованиям, более обученные, назовем это так. Это ведется с семи-восьми-девяти лет.
— Вы сказали про ментальность и про отсутствие дерзости в какой-то степени в играх за сборную. Вы будете приводить в пример свой конфликт с Зиданом на «Стад де Франс»? Вы же не боялись сборной Франции? Там же драка была?
— Дело не в этом. На поле драться, толкаться, пихаться... Не бывает драк на поле, за редчайшим исключением. Какой конфликт? Кто-то кого-то задел, кто-то что-то кому-то сказал. Это не конфликт, это не драка никакая, это эмоции на поле.
— Но это было дерзко с вашей стороны?
— Что значит «дерзко»? Это дерзко для него, а не для меня. Понимаешь, это ментальность твоя, что для меня дерзко Зидану что-то сказать. А я считаю, что это дерзко с его стороны мне что-то сказать. Вот это ментальность. Вот это надо менять. Да кто он такой, Зидан, чтобы мне, Карпину... Понимаешь, о чем я говорю? Какой-то Зидан говорит. А для всех у нас здесь - «о, Карпин Зидану что-то сказал». И что? Вот он Зидан, уберите ему фамилию — и что? Зидан и Зидан, футболист какой-то, сборной Франции, и что? Почему он мне дерзит?
— Как вы этого добьетесь от футболистов нынешней сборной России?
— Не знаю пока еще. Может, они такие уже, это надо вытащить. Или в них этого вообще нет. Надо с ними познакомиться, поговорить, как минимум, посмотреть.
— Говорят, перед матчем на «Стад де Франс» вас пригласил Романцев и говорит: «Валера, вот ты веришь, только честно, что мы можем обыграть французов?» Вы отвечаете: «Конечно, Олег Иванович, иначе бы я не приехал». Он говорит: «А вот я, Валера, ни хрена не верю».
— Да, был такой разговор, да.
— А вы не удивились, что тренер не верил?
— Смотрите, здесь посыл может быть таким. «Валера, ты веришь? А вот я в вас не верю».
— А, это был трюк психологический?
— Я думаю, что да. Ты рассказывай, что сейчас мы обыграем. А вот я в вас не верю, вы никакие. На все, что говорится, нужно смотреть сквозь того, в какой момент и кому говорится. Если это сказать кому-то другому игроку, условно говоря — «в меня тренер не верит» — ну, все.
— А вас это замотивировало?
— Я и так был мотивирован. И так верил. Поговори Романцев со мной в другой момент, на два дня раньше или на неделю — может быть, я бы по-другому отреагировал, не знаю. Тонкая материя такая, надо чувствовать.
***
— Вы сказали, что общаетесь с клубными тренерами. Вы сами были клубным тренером буквально несколько дней назад. Вопрос с переносом матчей. Разве Карпин-клубный тренер, был бы рад, если бы тренер сборной сказал: «Давайте тур перенесем»?
— Был бы, наверное, не рад. Но опять же — переносить смотря куда. Этот [6-й] тур вообще убрать когда-то на потом, а многие матчи перенести на три дня раньше. Условно, не 28-29-го, а 24-25-26-го. Не самый лучший вариант, но и не самый плохой.
Но и спасибо огромное всем. Честно говорю, практически все клубы поддержали, все тренеры поддержали, все вошли в положение, все понимают важность матча с Хорватией. Условия, в которые мы попали: новый тренер, за два дня до матча, 30 августа, получит игроков, а многие наверное сыграли бы 29-го. 30-е — понятно, что день знакомства и восстановления. То есть провести одну тренировку до матча с Хорватией…
Думаю, тренеры это все прекрасно понимают, и практически все пошли навстречу. За что им респект и уважуха, как говорится. Спасибо всем, и клубам, и руководителям клубов, и тренерам.
— Карпин-клубный тренер тоже, скрепя сердце, сказал бы «хорошо»? Или это была бы такая реакция?
— Тоже бы подумал. Скрепя сердце сказал бы «да». Мы все понимаем, есть возгласы: раз переносили [перед Евро-2020], толку никакого не было. Да, я тоже прекрасно понимаю, что это никакая не гарантия. Мы можем собраться за месяц до какой-то игры и также ее проиграть. Эти два-три дня лишних — не гарантия того, что сборная России обыграет сборную Хорватии. Но будет чуть-чуть легче, чуть-чуть больше шансов, пускай на один процент. Думаю, надо это использовать. И все это поняли, насколько я понимаю, и пошли навстречу, еще раз говорю, за что благодарность.
***
— Жизнь Валерия Карпина после того, как он стал тренером сборной России (вне контекста «Ростова») стала сложнее?
— Нет. В чем сложность?
— Может быть, мыслей больше стало? Больше надо информации собирать. Больше давления, звонков. Тренер сборной России - это же ответственно.
— Но это не значит, что сложно. Что значит «сложнее»? Нет, это работа. До этого была работа в «Ростове», она была построена по-другому. Сейчас я больше не на поле, а больше в офисе или дома. На телефоне — да. Много организационных вопросов: организовать все к первым сборам перед Хорватией. Все нюансы обсудить. Не только тренерский штаб, но и встретиться с докторами, что уже было. Встретиться с начальником команды, определить время вылета, время прилета, время тренировки. В ФИФА, УЕФА все нужно отдать: где и когда мы будем тренироваться, допинг-контроль. Ну там миллион моментов, которые надо согласовать, которые без главного тренера не могут быть согласованы.
— Вы сказали, что ваша супруга дала добро на совмещение. Сейчас она повлияла на решение уйти из «Ростова»?
— Нет, она не влияла на него.
— Вообще ее не спрашивали?
— Так скажу, ей бы хуже не было в любом случае. Поэтому разговаривать об этом с женой… Это случилось — она счастлива.
***
— Было сообщение про Марио Фернандеса. Что вы встретились с ним лично, убедили его продолжить выступление в сборной. Как это было?
— Слово неправильное: «Вы его убедили». Мы встретились, поговорили — все. Не надо было никого убеждать. Все эти источники, которые сообщают какие-то вещи… Спрашивайте у них — откуда все это берется? При чем здесь Марио Фернандес?
— Почему вы с ним встретились?
— Что значит «с ним»? Я со всеми встречаюсь.
— Вы с кем-то уже встречались из сборной?
— Ну естественно. Если конкретно говорить, с Марио Фернандесом встречался, с Дивеевым и Заболотным. Это из тех, кто были на Евро-2020.
— Вы виделись только с теми, кто был на Евро?
— Да, понять их ощущения, мысли, что они вообще думают про Евро, про команду, про уровень Евро.
— Вы поехали на базу или где-то в городе?
— Вот здесь, внизу. Вчера вот здесь внизу я встречался, вот в этом отеле.
— По поводу Марио Фернандеса все же хочется понять: он даже не собирался прекращать выступать в сборной, все было под контролем? Вы просто спросили: готов, не готов?
— Я с ним заранее поговорил по телефону о том, когда мы можем встретиться. Договорились о встрече. Он подъехал, мы поговорили, все.
— Было в официальном инстаграме сборной России, что Карпин виделся с Фернандесом, все хорошо, он играет дальше.
— Да, но это после сообщения, которое от кого-то там вышло. От какого-то источника. Мне вот очень интересно, что это за источник, кто этот человек? Марио Фернандес ни с кем на эту тему не разговаривал.
— Он спокойно будет играть в сборной России?
— Я не знаю, спокойно он будет играть или неспокойно. Самое главное, что он готов играть за сборную, все. Может, он через две недели скажет, что не хочет играть за сборную, может, у него изменится ситуация.
Еременко играл в «Ростове», потом сказал, что не может играть, потому что изменилась ситуация. То же самое может быть в сборной. Я тоже играл в сборной на чемпионате мира в 2002 году. После ЧМ сказал, что должен сосредоточиться на клубе — все.
У каждого есть выбор: захочет играть — окей, мы его будем вызывать — одна ситуация. Мы его будем вызывать, он не захочет — другая ситуация. В чем проблема?
— Сейчас середина августа, до первого матча около трех недель. Обычно (так было и в России, и в Европе так делают) новые тренеры составляют огромные списки. Газзаев делал список из 60 футболистов. У вас список, сколько в нем человек?
— Один список, где все русские игроки, которые играют в Премьер-лиге и не только. Условно, Головин, Миранчук.
— Вообще все русские?
— Ну для начала да. Все русские, которые сыграли определенное количество минут. Так скажем, в том сезоне и за два тура нынешнего сезона. Есть такой список. Из этого общего списка уже составили другой список. Более коротенький.
— Ну сколько в коротеньком списке?
— Я не считал. По 5-6 человек на позицию, если посчитать, то человек 50-60.
— После матча с «Зенитом» была ваша фраза во флеш-интервью: «Я не обращал внимания на игроков «Зенита», за своими бы уследить». То есть это тоже была одна из проблем футбольного матча, где играет ваша команда, при этом игроки противоположной команды — сборники? Вы просто теряли концентрацию? Или как эту фразу можно понять?
— Нет. Как раз концентрацию я и не терял. Я сконцентрирован был на игроках «Ростова». Если, допустим, есть два-три кандидата в ЦСКА или в «Локомотиве» или в «Зените», то матч нужно пересматривать два, три или четыре раза. Потому что надо следить отдельно за каждым игроком. За двумя игроками не уследить. То есть, ты где-то что-то упустишь. Чем занимается главный тренер? Три или четыре раза пересматривает один и тот же матч. Если, например, ЦСКА -«Динамо» — то надо смотреть и за игроками ЦСКА, и за игроками «Динамо». Поэтому надо посмотреть его шесть раз.
— Одна из особенностей, как говорят, для тренера сборной — умение вокруг себя собрать правильный образ, имидж. В том числе и в общении с коллегами. Вы сказали про Слуцкого. С кем еще общались кроме Семина? С кем-то из тренеров созванивались, общались, спрашивали? Вам может быть писали, звонили?
— С Сергей Богдановичем [Семаком] уже пообщался, да. В «Краснодаре» собираюсь пообщаться с Викторов Михайловичем [Гончаренко]. Виктор Савельевич общался вчера с «Уфой», общался с Николичем, в самолете они вместе возвращались.
Хотел бы всех поблагодарить. Потому что со всеми, с кем бы мы ни общались (либо я, либо мои помощники) со всех сторон мы слышим только предложения помощи. Говорят: «Ребята, вообще без проблем, поможем, все расскажем, покажем, по любым вопросам обращайтесь».
— У нас есть футболисты натурализованные: Марио Фернандес, Гильерме. Сейчас очень активно муссируется тема: «Давайте дадим паспорт Жиго». Вы за?
— Я думаю, что любой тренер, и клуба и сборной, будет рад, если в его распоряжении будет больше хороших игроков.
— Не хотите инициировать тему выдачи российского паспорта?
— Я ничего не инициирую. Будет этот игрок с паспортом — условно, появится где-то даже не в России какой-то игрок с русским паспортом — я, естественно, буду рад. Естественно мы будем его рассматривать, если он будет определенного уровня, для сборной сможет принести пользу — конечно будем рассматривать любого.
— Вы будете только «за»?
— Конечно. Как любой тренер. Я думаю, любой тренер был бы «за».
— Недавно Алексей Андронов рассказывал: 2002-й год, тренер сборной Валерий Газзаев приглашает вас, футболиста, в «курилку» курить. И он весь перепуганный и говорит: «Как так? Вдруг Газзаев увидит?» Вы говорите ему: «Если он смотрит не на то, как я играю, а на то, курю я или нет, то это неправильно, пусть отчисляет».
— Ну и все. Вот тебе ответ, что ты у меня хочешь спросить?
— Такая история была?
— Честно, не помню. Но если это так, то все правильно.
— Сейчас вы приезжаете в сборную и видите, что какой-то футболист курит. Что вы делаете?
— Ну если я вижу, что конкретно передо мной курит футболист, конечно я ему скажу все, что о нем думаю. Другое дело — если он где-то там не при всех покурил. Ну и я об этом знаю, как я знаю все про всех в «Ростове». Но если это не отражается на футбольном поле, то это не проблема.
*
— Сборная России два сентябрьских матча проведет в Москве. Хотя раньше была практика путешествий по стран. Это была ваша инициатива, сыграть в Москве?
— Не только моя. Матч с Хорватией в «Лужниках» был запланирован уже давным-давно. А матч, который планировался против Мальты в Волгограде — не только мое, но и мое тоже желание было перелетать с Кипра в Москву. Все эти ковидные ограничения и риски. Волгоград — значит, жить не на базе в Новогорске, где все под контролем. Волгоград — значит, еще одна гостиница, еще один самолет, еще один аэропорт. Как бы ни было все хорошо организовано, все равно риски какие-то есть.
Тем более, никто нигде не понимает, какие ограничения могут ввести в любой момент в любом городе. Поэтому рисковать командой не имело смысла. Плюс еще, я думаю, один из важных факторов — погодные условия. Скорее всего (а может быть и нет, потому что погода сейчас меняется) в Волгограде было бы пожарче, чем в Москве.
Самый главный минус — перелет. Больше времени на восстановление. Это будет третий матч за шесть дней, так что здесь нужно будет уделять большое внимание как раз восстановлению.
***
— Прошло уже три недели, как вы тренер сборной — и уже столько событий. Два матча «Ростова», уход из «Ростова», много эмоций, давления, критики, поддержки. Вообще не пожалели, что во все это ввязались? Сейчас бы спокойно тренировали бы «Ростов», не было бы всей этой истории, нервотрепки.
— Не могу сказать, что пожалел. Тем более, наверное, у меня такой жизненный принцип: лучше что-то сделать, но пожалеть, чем вообще не сделать ничего, а потом жалеть, что не сделал». Поэтому приняли такое решение. Да, будет тяжело. Да, в декабре можно остаться на улице. Ничего страшного! Без проблем.
— Просто в вашей критике часто говорят, что Карпин в декабре будет без работы: ни «Ростова» не будет, ни сборной. «Ростова» вообще уже нет.
— Послушайте, ну «Ростова» нет, потому что я сам захотел уйти из «Ростова», и, естественно, я все это понимаю, что в декабре может быть я буду нигде. Ничего страшного, что случится?
— Ну как, вы тренер…
— Еще раз, что случится? Ничего не случится! Буду воспитывать спокойно детей, поеду на пенсию в Эстонию воспитывать троих детей, отдыхать, наслаждаться жизнью. В чем проблема?
— Вы такой амбициозный поедете на пенсию в 52 года?
— Да, а что такого? Почему вы все за меня что-то думаете? Мне все говорят: «Ты не сможешь!» Кто вам сказал, что я не смогу? Кто вам такое сказал?
Интервью с Валерием Карпиным можно посмотреть на моем канале: