Ведьма, охая и прихрамывая, наливала болотную воду в "муку" из сушеных и перемолотых в порошок жаб. Добавляла разнообразные ядовитые травы. Даже с Книгой не сверялась. Чувствовала, что знает рецепт сама и не ошибется.
Приказным тоном общалась со своим Домом:
- А ну, печь разожги! Долго ждать-то?
Дом крепился, терпел и не разжигал огонь в печи.
- Ах, ты ж дурак! Какой же ты дурак! Фотографии мои сжег, молодость мою сжег! Красоту! А теперь еще и работать не хочешь?
Дом терпел.
- Ну, война - значит война! Когда я выйду победителем, тебе придется подчиниться! И Лес, и ты, и все здесь - только мое! Ты меня предал! Пустил эту... Ну, погоди... Ты что, решил, она вам меня заменит? Да ты ее знать не знаешь! Тварь из тварей! Не будет вам с ней жизни! Помрете без меня тут все! И живность вся твоя помрет, слышишь, Лес?! Все тут без меня помрете!
Дом молча терпел. Лес стоял, деревья притихли и не шевелились. Все ждали. Ждали, пока Карине все станет известно. Ждали, пока ей все объяснят. И ждали самого главного. Обряда, который должен был провести Лес.
Старуха скрипела всеми костями, тяжело шаркала, спотыкалась, отрывала сухие деревяшки прямо от стен, собирала старую мебель и кидала в печь. Потом искала спички. Но такого тут с роду не водилось. Огонь всегда разжигался сам. А, если ведьме нужно было разжечь костер, ей помогала ее Сила. Теперь же Силы почти не было.
- Где вода? - ведьма спрашивала про ту живую, волшебную воду, которой у Дома была в достатке. Которую она обманом заставила привезти для нее. - Олегу дал, а она моя! Мне давай!
Дом молчал и притворялся неживым. Он, как и все вокруг, ждал. Ждал, когда Карина все узнает. Когда закончится рассказ.
- Да как ты смеешь? Отвечай!
Приказам хозяйки Дом подчиняться больше не хотел, но приходилось, когда она сильно напирала.
Он со злости облил ее этой водой.
- Ты что творишь, гнилушка? Жить надоело?
Но делать было нечего. Приказ был выполнен. И Ноне пришлось снять с себя мокрые тряпки и аккуратно отжать воду в кувшин.
- Ну, хоть так. Дрянь-то эту, знаешь, как в Москве называли? Замарашка! Подходящее ей имя, и правда. Такая она грязная ходила, голодная! Жуть! Весь подъезд над ней смеялся! А потом - раз! И пропала. А я даже внимания не обратила. Просто чище в подъезде стало, наконец. А то натаскает туда хлеба и ходит всю ночь по этажам, жует. А крошки-то за собой не убирает! Такую хозяйку ты себе захотел?! Меня предал! А я, знаешь, как в Москве свои дома обставляла? Хочешь знать? Да у меня люстры хрустальные висели! Библиотека огромная, из натурального редкого дуба полочки!
Ноне в голову прилетела черная старая деревяшка. Она подпрыгнула.
- Убью! Ты, тварь гнилая, только дешевкой своей гнилой кидать и можешь! А у меня в Москве... Да ко мне из журналов приезжали, фотографировать мои комнаты, мебель! Да у меня одна кровать была, как половина этой комнаты! И с балдахином, слышишь? С балдахином! Ты даже слов таких не знаешь!
Дом тихонько заскрипел, как будто старик тихонько засмеялся.
- А замарашка-то твоя - убийца! Женщину пожилую, повариху, убила! И глазом не моргнула! Во какая! Ни стыда, ни совести! И тебя убьет! Помяни мое слово, убьет! Зачем ты ей нужен? Она же городская! Го-род-ска-я! Ей тут все чужое! И вообще, она цыганка! Привезет весь табор сюда и наведет свои порядки! Еще вспомнишь меня!
Дом молчал, но уже потихоньку начинал волноваться. Тесто уже подходило. Скоро можно было начинать печь...
А в заброшенной деревне в двух покосившихся домах горел свет.
В дальнем от леса доме свет горел мягкий и тусклый, из трубы медленно и ровно шел дым, а внутри пахло пирогами. В этом доме, под строгим присмотром местных Сил, сладко спал младенец.
А в том доме, что стоял поближе к лесу, горел свет яркий, почти дневной. Из покосившейся печной трубы так же шел дым. Только не ровный. А какими-то рывками. Будто этот дом прерывисто дышал.
Там, внутри, в маленькой комнатке, среди старых черно-белых фотографий и колдовских амулетов, стояла кровать. На кровати крепко спала девушка.
Дом скрипел, будто скандалил с кем-то. Ветер то завывал вокруг него, то утихал. Этот странный "диалог" длился с полчаса. Наконец, Дом сдался и стал аккуратно будить спящую девушку.
Измотанная Карина проснуться уже не могла. Тогда Дом придумал показать ей все во сне, хотя это и было менее эффективно и рискованно. Ведь проснувшись, она могла все забыть. Или вообще подумать, что все рассказанное ранее - тоже сон. Но другого выхода не было. И дом стал показывать Карине историю дальше, но уже во сне...
Ведьма Нина сидела над Красной Книгой в обложке из человеческой кожи и готовилась еще несколько раз провести обряд по выкачиванию сил, пока "жертва" ничего не замечает.
А Каринина мама в это время уже собирала мусор после ремонта в коридоре.
Все ее мысли были заняты дочкой. Она пыталась припомнить, когда она потеряла Карину? Последнее, что вспоминала - похороны и поминки по матери. Там точно Карина была. А дальше - пустота. Женщина удивлялась сама себе: как же она могла не заметить пропажи ребенка? А друзья, родственники, полиция, в конце концов?
Как такое возможно, что никто не позвонил, не поинтересовался? А школа?
Женщина сложила мусор у дверей и пошла к телефону. Под ним, в тумбочке, лежала старая записная книжка. Мобильного у нее еще никогда не было. Она их видела, конечно, но пользоваться ими не умела. "Ну надо же! Всю жизнь как будто проспала!" - подумала она про себя.
Домашний телефон работал. Женщина посмотрела на часы - половина девятого, еще не совсем поздно. И набрала номер своей родственницы.
И с удивлением обнаружила, что родственница якобы месяц ее не слышала. Спрашивала, куда пропала, уж не заболела ли? Спрашивала, как там Каринин институт? Как решился вопрос с отпускными на работе? И так далее...
Она быстро распрощалась, сославшись на срочные дела и задумалась: "Так, она знает обо мне больше, чем я сама. Жаль, что не правду. А кто же ей звонил все это время?" - думала женщина, набирая следующий номер.
И по этому номеру ей ответили, что давненько ее не слышали. Аж целых 3 недели! Не случилось ли чего? И когда ОПЯТЬ встретимся?
"Я еще и встречалась с друзьями! Которых больше десяти лет не видела, правда. Как такое может быть?"
По третьему номеру ее спросили, почему звонит на домашний? И что разговаривали с ней по мобильному пару дней назад.
Это окончательно привело женщину в замешательство.
Она сидела возле телефона и пыталась сообразить, что происходит? Ни у кого помощи она просить не может. Ведь все эти люди уверены, что помощь ей не нужна. А, если начнет рассказывать, то помощь, наверно, будет. Но скорее всего - психиатрическая.
У всех у них есть какая-то информация о ее жизни. Только это, к сожалению, не ее жизнь. А с некоторыми из этих людей она, оказывается, еще и регулярно встречалась.
"Да как так? Я же слово сказать не могла! Вечно пьяная! А одежда? Ну что они все, слепые? А голос? Неужели не замечали, как я охрипла?"
И тут глаза наткнулись на старенький номер, записанный карандашом, без имени. "Без имени - это, чтобы мать не узнала, что я с Карининым отцом общаюсь." - вспомнила женщина и ее как молния пронзила! Да, она припоминала, как иногда, еще когда Каринка была совсем малышкой, иногда звонила ему. Иногда он давал денег. Пару раз встречались в парке и она показывала ему дочь.
Женщина почувствовала, что, если и есть в этом мире кто-то, кто ей бы поверил - то это только он. Да и вряд ли выяснится, что они с ним общались последние несколько лет. Их общение было строго секретным и никто не знал, да и было это сто лет назад
Она набрала номер. Конечно, оказалось, что такие по адресу давно не проживают...
Предыдущая глава. Следующая глава. Глава 1