Роман «Звёздочка ещё не звезда» глава 96
Иван Ширяев вымыл пол, оделся, взял Тёпку и ушёл ни слова не говоря. Татьяна, услышав звук закрывающейся входной двери не придала этому значения, подумав: «Погуляет и вернётся. Спесь с себя выпустит и будет опять как шёлковый, а я пока он ходит, поставлю суп варить».
Она зашла в комнату к сыновьям, те изображали вид, что всё ещё корпят над домашним заданием. Взглянув на них, она с ухмылкой в голосе пристыдила:
— И не стыдно вам, а? Два лодыря. Вам скоро восемь лет стукнет, а помощи от вас не дождёшься.
— Мне не стыдно, я домашку делаю, — возразил матери Пашка, — проверь, мам, а?
— Да когда мне? — отмахнулась Татьяна, — Отец с Тёпкой нагуляется и придёт проверит. Довели отца: весь день отработал на заводе, устал, а домой пришёл — нет чтобы отдохнуть, пришлось пол мыть. Эх, вы…
Паше стало стыдно, он шмыгнул носом и сказал в своё оправдание:
— Мам, я убирал за ней сегодня много раз, — он посмотрел на брата и кивнул в его сторону головой, — а Тёмка ни разу.
На слова брата, Тёмка не мешкая ответил:
— Твоя собака — ты и убирай, ябеда.
— Почему сразу ябеда: из неё как из утки льётся, что я с ней сделаю-то? — брезгливо сказал Пашка и надул губы.
— Отец вернётся с Тёпкой, я ей таблетку от расстройства дам, может поможет, а то она нам всю квартиру уделает — будем жить как в общественном туалете на вокзале. Опять, наверное, какую-нибудь дрянь на улице подобрала. Эх вы, смотреть за собакой надо, а вы… Тьфу, отец непутёвый и вы такие же.
— Не-а, мам, мы в тебя, — заверил её Пашка, надеясь, что мать это успокоит.
— Ох и подхалим ты, уж в кого в кого, но точно не в меня, — уходя на кухню сказала мать, — и что только из тебя вырастет. Я в твои годы уж корову сама доила, а вас даже с Прошкой толком не оставишь.
Пашка опустил голову и сник, ему хотелось, чтобы мать погладила его по голове. Он и сказал то, что сказал лишь для того, чтобы привлечь внимание матери к себе, но ей было не до него. Ей вообще было не до кого: у неё болел низ живота и в кошельке осталась рублёвка и все мысли её были лишь о том, где на завтра перехватить денег до аванса.
Татьяна придирчиво оглядела пол в коридоре и на кухне, недовольно покачала головой и пробурчала:
— Помыл называется, хоть бы по плинтусам тряпкой прошёлся…Ну, Ванька, четвёртый десяток мужику, а пол до сих пор как следует мыть не научился.
Она достала из хрущёвского холодильника свиные рёбрышки, ополоснула их под струёй холодной воды. Взглянув на четырёхлитровую кастрюлю, стоящую на плите, психанула:
— Вот ведь, вчера его просила вымыть и на тебе… Тьфу, всё присохло.
Татьяна поставила кастрюлю в раковину, открыла кран, чтобы наполнить её водой и отмыть. Потом подошла к окну, чтобы задёрнуть занавески. В окно она увидела полную луну и вспомнила наказ бабы Шуры, который ей передала мать: «Пусть она со своим Ванькой Алёнку одну на ночь глядя не оставляет, а то беда будет. И Танька сама на полную луну пусть на рожон к нему не лезет. У меня в красном мешочке травка, ты её Таньке отдай. Пусть в полнолуние ему в чаёк по щепотке запаривает, уж насколько хватит, настолько хватит».
Её как током ударило, и она всполошилась: «Как бы чего Ванька мой опять не натворил, про травку-то я давным-давно забыла, а ведь ещё осталось травка-то, хоть немного, но есть. Батюшки мои, что делать, что делать-то?! Ушёл и домой не идёт, долго ли Тёпку выгулять? Уж не задурил ли он опять? Полнолуние ещё как назло, что ж это я так сплоховала-то… Да ладно, авось обойдётся».
Татьяна задёрнула занавески. Настроение её не особо радостное резко стало подавленным.
«Всё не так, да что же я такая горемычная-то? — сокрушалась она, и утешая сама себя сказала, — А может нагуляется Ванька да вернётся. Ушёл бы один, тогда да, а с Тёпкой он куда от нас денется? Никуда. Жар выпустит на улице, охладится и вернётся. Любит ведь он меня! А раз любит, то значит любит, и не стоит в нём сомневаться. Доверять мужу-то надо, без доверия долго не проживёшь», — успокоила она себя и пошла к раковине отмывать кастрюлю. Она отшоркала её, положила косточки, налила воды, а потом поставила кастрюлю на газовую плиту. Прошка прибежал на кухню и заканючил:
— Мама-а, кофетку хочу-у…
— Где я тебе конфетку-то возьму, уж папка придёт у него и проси.
— Где папа? — спросил сын и развёл руки в стороны, — Папу хочу-у…
Она вытерла испарину со лба и вздохнула:
— Где ж я тебе папу-то возьму? Нагуляется и придёт. Господи-и, вся забота моя-а…
Иван гулял с собакой в парке и поглядывал в бинокль на окна близлежащих пятиэтажных домов. Ничего интересного высмотреть ему не удалось и это раздражало его. Он увидел женщину и пошёл за ней. Шаг за шагом он приближался к ней ближе и ближе, и зверь внутри него стал просыпаться и требовать крови.
Алёнка вовремя ужина почувствовала: «Папа пошёл на охоту…» Она испугалась, сердце её защемило. Мысленно она обратилась к отцу: «Ты не зверь! Остановись!»
Иван вдруг отчётливо услышал в своей голове её слова и остановился. Он очнулся и выдавил из себя: «Я не зверь, я точно не зверь…».
Он стоял, Тёпка бегала вокруг него поджав хвост и скулила. «Замёрзла, а домой меня идти не тянет, — и вдруг его осенило, — а не сходить ли мне в гости к Тигре?! Истосковалась баба без мужика, а тут я нарисуюсь — не откажет. Уж я-то её натуру знаю, да и от Таньки моей сегодня толку нет, всё равно не даст…»
Дом Тины Львовны Кошкиной, а по прозвищу Тигры, находился в соседнем дворе. Иван взглянул на собачку и сказал: «Тёпка, пойдём со мной в гости сходим, может тебе чего-нибудь вкусного перепадёт». Тёпка для приличия гавкнула в ответ и завиляла хвостом. Они неспеша дошли до дома Тигры, остановились на пригорке перед её домом. Иван достал бинокль и бегло взглянул на не зашторенные окна, в которых горел свет. Свет в окне спальни Тигры притягивал его взгляд. Вскоре он увидел её. Она подошла к окну и смотрела на луну, а потом освободила собранные в хвост на макушке волосы от резинки и распустила их. Волосы обесцвеченные гидропери́том прикрыли её плечи. Тигра взбила волосы руками и обвела указательным пальцем по своим губам. Одиночество тяготило её…
«Готова баба к употреблению, стои́т, томится,» — оживился Иван, отправляясь к её подъезду, Тёпка бежала следом за ним. Он открыл дверь в подъезд, пропустил Тёпку вперёд, она привычно поднялась на третий этаж к девятой квартире. Иван звонить не стал, а постучал в дверь дважды по три раза. Тигра подошла к двери и спросила:
— Кто там? — хотя по стуку уже догадалась сама.
— Открывай, дрессировщика вызывали?
— Да, — отозвалась Тигра, истосковавшись по ласке, открыла дверь и молча запустила Ивана. Он зашёл, она взглянула на собачонку и раздражённо выговорила:
— Опять с ней припёрся…
— Фу-у, как грубо… — смеясь заметил он, — А без неё от Таньки моей просто так не вырвешься.
— Проходи, — смилостивилась она, но озадачилась, — как бы она опять у меня чего не сгрызла.
— А мы её в туалете закроем, Тигрица моя, — сказал Иван и прижал её к себе. Рука его юркнула к ней под халат. Она отпихнула его озябшую руку играючи и сказала:
— Застудишь мои достопримечательности четвёртого размера.
— Разве? — он снял с шеи бинокль и положил его на трюмо, — Я думал, ты уже до пятого доросла.
— Это комплимент? — спросила она и расплылась в улыбке, оголив два клыка, напоминающие тигриные.
— Считай, что да. Р-р-ры-ы, — передразнил он её и укусил слегка в шею. Она облизнула губы, а потом взяла с трюмо ярко-красную помаду и накрасила их.
— А помаду-то зачем зря изводишь? — снимая пальто, спросил Иван.
— Так надо, быстро раздевайся, в ванну и ко мне, мой дрессировщик!
Ивана её слова разозлили, он скинул с ног ботинки не развязывая шнурки и повалил её прямо в коридоре. Она была не против…
Придя в себя, оттолкнула его рукой. Он стукнулся об угол трюмо и простонал:
— Ой, синяк будет… Ты что творишь, забыла кто тут дрессировщик?
— Забудешь тут с тобой, — фыркнула она, — ты когда у меня последний раз был помнишь?
— Помню. Ты же говорила, что мужика себе завела.
— Говорила, как завела, так и извела, — она встала, подняла пуговицы с пола, — такой халат мне испортил: пуговицы вон, вместе с мясом выдрал…
— А ты как хотела, а? — он замялся, а потом попросил, — Тигра, дай трёшку до аванса в займы. У Таньки опять денег нет.
— А они когда у неё были? — смеясь спросила она, — Куда она их только девает?
— Да расходы у нас большие: Алёнку в санаторий отправила.
— На свои что ли? Путёвку-то ведь профсоюз выделил.
— Всё равно говорит, что много поиздержала: двести пятьдесят рублей ушло, плюс с собой ей двадцать пять рублей дала, да почти в каждом письме по рублёвке ей высылает. Сегодня архаровцам на обеды каждому по рубль двадцать дали, — Иван почесал свой загривок, рыжие волосы его взлохматились и встали дыбом. Тигра посмотрела на него и проронила:
— Ваня, ты всё такой же лопух.
— Чего-о? — его глаза вмиг озверели.
Тигра почувствовав опасность притихла и подчиняясь произнесла:
— Слушаюсь и повинуюсь, мой дрессировщик…
— Хочешь ещё?
— А ты сможешь? Р-р-ры-ы, — прорычала она.
— Смотри…
Она взглянула и сомнения её испарились, как утренняя роса…
Они совсем забыли о Тёпке. Она стала скулить и проситься на улицу, но им было не до неё…
Когда истома с головы до ног, проползла как полчище муравьёв по их телам, Тигра принюхалась и спросила:
— Чем это пахнет?
Она встала с пола и увидела на коврике у входной двери «презент» от Тёпки.
— Ваня, больше с ней тебя не пущу. У меня одни убытки от неё: в прошлый туфли сгрызла, теперь вот коврик стирать придётся, — она брезгливо скривила лицо.
— Тогда твоя дрессировка на этом закончится, — он встал, натянул спортивные штаны и напомнил, — ты трёшку-то дашь, или нет?
— Дам, ублажил по полной, — она взяла сумочку с трюмо, достала из кошелька три рубля и протянула ему, — можешь не отдавать, считай, что я с тобой за дрессировку рассчиталась.
Он взял деньги, чмокнул её в висок и удивлённо заметил:
— По полтора рубля за раз — неплохо. — и предложил шутя, — Может ещё разок, а?
— Иди, Ваня, иди, а то Танька хватится тебя и окна мне с дури перебьёт.
Он кивнул соглашаясь, а потом спросил:
— А у тебя четыре конфетки есть?
— Есть, сейчас принесу, — сказала она и принесла с кухни горсть конфет, а потом высыпала ему в карман.
— Ну, теперь порядок, конфетами ребятишек угощу. Спасибо!
— Угощай, не жалко, — ответила она с грустью в глазах, — своих-то у меня нет.
— Если хочешь, то мы быстренько с тобой сбацаем!
— Ты серьёзно? — спросила она, он кивнул, — Нет, не надо…
— Ну, как знаешь… Моё дело предложить!
Иван оделся, обулся, взял в руки Тёпку и предупредил:
— Аванс получу, приду, трёшку верну. Жди!
— Всегда готова, только с халатом в следующий раз осторожнее, — попросила она.
— А уж это я тебе обещать не могу, — уходя сказал он улыбаясь.
Спускаясь по лестнице, он насвистывал мелодию из песни «Как много девушек хороших». Тигра посмотрела ему в след и закрыла дверь.
— Дурак, денег нет, а он свистит, — подумала она, — чудной человек!
© 13.08.2021 Елена Халдина, фото автора
Все персонажи вымышлены, все совпадения случайны
Запрещается без разрешения автора цитирование, копирование как всего текста, так и какого-либо фрагмента данной статьи.
Продолжение 97 «Красный мак» от Тигры
Предыдущая глава 95 Беречь мам надо, сами мамами будем
Прочесть роман "Мать звезды", "Звёздочка", "Звёздочка, ещё не звезда"
Прочесть Хозяева леса