…ПРОДОЛЖЕНИЕ
МАХНО
Пропавшая выставка
Часть II
Иисус сказал:
« …Ищите, и обрящете,
толците, и отверзется…»
КАЛЫМА
1951-1953 года
«…Вагон столыпинский, кругом решёточки.
Конвой из Вологды - не до чечёточки!
Вагон столыпинский - не до бутылочки,
А из Бутырочки до Пересылочки…»
I
Сознание ни как не хотело возвращаться. Оно посещало меня короткими вспышками расплывчатых фрагментов, за которые я ни как не мог ухватиться.
Наконец, оно обрушилось на меня, сначала, болью во всём теле, и сразу за этим, зловещим голосом,
- Ну, что, вражина, очнулся? -, и я увидел обладателя этого голоса.
Это был сержант милиции. Молодой парень, с деревенской физиономией, которую сплошь покрывали веснушки.
- Где я? -, только и смог я вымолвить.
- Где надо. Молчать. Говорить будешь, когда тебя спросят -, продолжал он всё тем же враждебным голосом.
Ну, жив, и, слава Богу, подумал я. А дальше будет, что будет.
Через какое-то время, в поле моего зрения появился мужчина в белом халате и таком же колпаке. Дело в том, что голова у меня не поворачивалась, и я мог видеть только то, что было прямо передо мной.
- Очнулся, значит. Ну-ну. Уже прогресс. Я-то думал, по простоте своего медицинского опыта, что с такими травмами не живут -, толи в шутку, толи всерьёз, сказал доктор.
На этом медицинский осмотр закончился, и «лепила» удалился.
Немного позже появилась медсестра. Она бесцеремонно засунула мне в рот какие-то пилюли, и подставила стакан с водой к губам. Я, как слон хоботом, в мгновение ока всосал воду из стакана в себя, по-моему, даже не глотая. Она округлила от удивления глаза, но ничего не сказала. Через мгновение я опять провалился в небытие.
Вновь очнулся я уже ночью. В отдалении кто-то похрапывал. Наверное, «мент», подумалось мне. Я лежал с открытыми глазами, тщетно пытаясь сделать хоть какое-то движение. Но любое шевеление вызывало нестерпимую боль во всём теле.
Вдруг я услышал, вернее, по колыханию воздуха, понял, что открылась дверь, и в комнату, кто-то вошёл. Через пару секунд перед моими глазами возникло личико всё той же медсестры. Она смотрела на меня с состраданием.
- Привет, сестрёнка -, чуть улыбнувшись, попробовал я хоть что-то сказать.
- Молчи, тебе нельзя разговаривать -, еле слышно выдохнула она,
- На тебе живого места нет. Правая нога переломана в двух местах, левое плечо сломано, рёбра то же, и ещё повреждены шейные позвонки у основания черепа. Я уже не говорю, что тебе удалили селезенку, гематома в головном мозге, сотрясение мозга, лёгкое порвано, и печень зашивали. -, чуть не плача говорила она.
- А где я? -, опять спросил я.
- Ты в Колачёвской городской больнице. Тебе очень повезло, что ты всё ещё жив. Всех твоих товарищей, кто тоже бежал, добили «вохровцы». Кого из автоматов, а кого и просто давили машинами. Тебя, когда ты выпрыгнул из машины, и упал в реку с тридцати метровой высоты, выловили случайные рыбаки. Видя, что охрана творит со сбежавшими заключёнными, они на свой страх и риск, сначала спрятали тебя, а потом отвезли и сдали в отделение милиции. Вот почему ты ещё жив -, шептала она.
- А откуда ты всё это знаешь? -, опять спросил я.
- Один из рыбаков муж моей тётки -, просто сказала она,
- Вот выпей, это обезболивающее, тебе поможет -, проговорила она, и дала мне таблетку и воды,
- А теперь спи, силы тебе понадобятся -.
- Подожди, а не знаешь, что с мужчиной, который был со мной в кабине? -, из последних сил держа себя в сознании, спросил я.
- Когда машину вытащили из реки, там никого не было. Водолазы до сих пор дно реки обследуют -, сказала она.
Вот таковы пути твои, Господи, подумал я, и опять ушёл в беспамятство.
На следующее утро пришёл следователь, и начались бесконечные допросы. Порой я отвечал, а когда вопросы были «не удобные», делал вид, что теряю сознание. Следователь терпеливо ждал, но, видимо, и его терпение было не бесконечным, и он безапелляционно заявил,
- Будешь «косить», отправлю на тюремную больничку, и не посмотрю ни на какие протесты «лепил» -, спокойно сказал он, но в его голосе не было ни капли блефа.
В общем, на себя брать организацию побега я не стал. Божился, что меня заставили, что я простой водила, и всё.
Тем не менее, «слежка» закончилась, ещё до того, как все мои косточки успели срастись. Через месяц, с меня сняли «гипсовую рубашку», и сразу перевели на тюремную больничку в Ростов-на-Дону. Ещё через месяц состоялся суд, на котором мне накинули «пятак», заменили режим содержания, каторгой, с отбыванием на Калыме в особом лагере №5 «Береговом».
II
Когда из СИЗО нас привезли на железнодорожный вокзал Ростова-на-Дону, то на путях уже стоял «столыпинский вагон». Это вагонзак для перевозки «спецконтингента» или, говоря проще, осужденных для доставки их этапом в исправительные колонии.
Перед тем, как нас пересадить из автозака, начальник конвоя громко объявил,
- Я начальник конвоя. Довожу до сведения правила. При выкрике фамилии отвечаете "Я", по команде выпрыгиваете с вещами и сразу приседаете на корточки. Вещи впереди себя, руки на затылок. Смотреть только вниз! Называете свое имя-отчество, год рождения, статью. При передвижении смотреть только под ноги! В случае попытки к бегству конвой стреляет без предупреждения! -.
Овчарки с двух сторон надрывались от лая, а автоматчики уже орали в самое ухо,
- Быстрее. Быстрее -.
У вагона всех снова усадили на корточки, баулы были впереди себя, руки у всех сцеплены за головой, а глаза смотрели под ноги.
И началась приемка под крики конвойных,
- Первый пошел -,
- Первого принял -,
- Второй пошел -,
- Второго принял -.
И так далее. Кроме того, погрузка сопровождалась ударами прикладов конвоиров, разбрасыванием, и явной порчей вещей при «шмоне». Особенно лютовал, «вологодский конвой», о котором ходили легенды по всем тюрьмам и зонам страны. Была у зеков даже молитва на такой случай:
« О, Господи, спаси меня грешного,
От порядка здешнего,
От этапа дальнего,
От изолятора центрального
От моря Охотского,
от конвоя Вологодского.
О, Господи, спаси меня во веки, веков,
От прокуроров, судов, и ментов.
Аминь».
В те времена, при этапировании, до конечной точки могло доехать живыми только половина осужденных, и это считалось нормальным.
Так было и с нашим этапом. Отопления не было вообще, и сидельцы порой утром не просыпались, а продолжали лежать холодными брёвнами на тех местах, где ночью уснули. Многие умирали от голода, поскольку, кормление зеков во время перевозки не было предусмотрено, и каждый выживал, как мог. А хуже всего было то, что конвоиры редко выводили зеков по нужде. А на перегоне между Новосибирском и Иркутском вообще перестали это делать.
Для правильного сидельца справить нужду можно было только на «параше», а не, в коем случае, не под себя. И когда терпение у нас лопнуло, мы «включили» своё секретное оружие, а именно, начали раскачивать вагон.
Через некоторое время из-за синхронных раскачиваний из стороны в сторону, возник эффект резонанса. Колеса вагона начинали отрываться то от правого, то от левого рельса. Чем дольше мы раскачивали вагон, тем больше он переваливался с одного бока на другой.
Решение рискованное, поскольку вагон, качаясь из стороны в сторону, мог сойти с рельсов, перевернуться, и тогда состав пойдёт под откос.
При этом зеки, народ бесшабашный, выкрикивали,
- Эй, начальник, выводи по нужде, иначе все под откосом будем! -.
Безотказный метод. Среди конвоя началась паника. Все требования сразу выполнили, но и охрана, впоследствии, отыгралась на нас. Они не стали нам давать воды. Вот так и ехали.
Конечно, не всё время на этапе было таким хмурым. Сидельцы, особенно со стажем, знали, чем заняться.
Был в нашем «купе» сиделец, мастер на шутки-прибаутки, с погонялом «Дядя Миша», хотя было ему всего-то, лет двадцать, но был он полностью седой. А поседел он за два месяца, когда по решению суда ему «лоб зелёнкой помазали», и пока он ждал «косуху», полностью поседел.
Особенность его рассказов заключалась в том, что он заикался, и от этого, любой рассказ был, в его исполнении, особенно комичен.
Как-то один из зеков поинтересовался,
- А ты заика с рождения, или случилось что? -.
«Дядя Миша» вдруг посерьёзнел, и со вздохом начал рассказ,
- Была война -, все посерьёзнели, а он продолжал,
- Я уже в школу ходил, а сестрёнка в садик. Так вот за ней я и отправился. А когда мы вернулись, то увидели, что после бомбёжки, от нашего дома осталась, только воронка -, начал он свой рассказ,
- Вот так в одночасье мы осиротели. Но жить-то надо, и мы начали искать место, где можно было поселиться. К вечеру, мы нашли заброшенный дом, во дворе которого паслась коза. Сестренка умная была девочка, и сразу сообразила, что у нас будет молоко. Но доить, ни она, ни я не умели. Тогда она предложила, а давай будем сосать, как из соски. Так мы и сделали, а потом каждый день продолжали. Когда пришли наши, то нас нашла родная тётка. Она безумно обрадовалась, что мы живы, и поинтересовалась, как же мы выжили. Мы и рассказали, что у нас была коза. А когда она взглянула на животное, то всплеснув руками, заключила, что это не коза, а козёл -, тут все сидельцы взорвались дружным смехом, а «Дядя Миша», выдержав паузу, с грустью сказал,
- От этих слов у сестрёнки произошёл разрыв сердца, а я заикой стал -, чем вызвал ещё больше веселья.
…Продолжение истории следует.
Друзья, читайте в следующей публикации новую главу.
Если эта глава вам понравилась, оцените её большим пальцем поднятым вверх. А также делитесь моими публикациями в соцсетях и комментируйте их. Ваше мнение для меня очень важно.
Кто ещё не успел, подписывайтесь на мой канал в Дзен.
Удачи всем и здоровья.
С искренним уважением ко всем моим читателям
Никита Суровцев.