Когда Питер О`Брайен услышал шорох, он сидел один в своей небольшой квартирке в Квинсе. Он только недавно перебрался в Нью-Йорк, вдоволь наскитавшись по безграничным просторам штатов. В Нью-Йорке ему предложили хорошую должность, перспективу на работе, и нужно было быть дураком, чтобы упустить такую возможность. Его жена, Элизабет О`Брайен, как и Питер была потомком ирландских эмигрантов, когда-то давно, несколько поколений назад причаливших к этим благословленным самим Богом берегам. Тогда они спасались от голода и ужасов войны, раздиравших Европу на части, бегущие в поисках спокойной жизни и куска хлеба. Сейчас же Питер с супругой искали достатка. Элизабет, или как он назвал её «малышка Лиззи», работала медсестрой анестезиолога, а любой врач подтвердит, что хорошую медсестру оторвут с руками в любом госпитале.
Питер был в квартире один, потому что малышка Лиззи была на смене. Без неё в квартире было неуютно. Он словно парил в пустоте, и даже включенный телевизор, призванный скрасить его одиночество, не особо то помогал.
Шорох шёл с кухни, такой крошечной, что на ней с трудом мог уместиться один человек. Ведущий какой-то глупой передачи сделал паузу, словно хотел, чтобы Питер услышал этот шорох.
Питер не торопился проверять. По правде, ему было лень вставать с дивана, слишком удобного, и он понадеялся. Что шорох ему показался.
Шорох, или вернее сказать шуршание повторилось. Скорее всего шуршала мышь, или толстая облезлая крыса. Питер не хотел проверять, ведь если он увидит грызуна, придётся принимать какие-то меры. Например, общаться с Мистером Джонсоном – манерным старикашкой, словно сошедшим из анекдотов реднеков о городских. Мистера Джонсона Питер не любил, считая скользким типом, и дело не только в его предполагаемой ориентации, хотя Питеру не нравилась мода последних лет, скорее дело в бегающих глазках, и противной улыбочке. Шуршание повторилось, а телевизор замолчал и выключился, словно существовал некий заговор, направленный на то, чтобы Питер О`Брайен встал с дивана.
– Вот Чёрт! – Он разозлился, и встал с дивана.
Кухня просматривалась из прихожей, чем ближе он подходил, тем громче и наглее шуршали. Он вооружился веником, надеясь, что крыса, увидев его праведный гнев сбежит.
Шурх-шурх. – Раздалось из кухни.
На полу ничего не было. Питер прошёлся, от холодильника до плиты, осматривая пространство, но ничего не видел. Возле плиты стояло мусорное ведро, и Питер уже представил, что там сидит здоровенная Нью-Йоркская крыса, с длинными клыками, толстым тельцем и облезлым хвостом. Внезапно шуршание стихло. Для собственного спокойствия, Питер всё же решил проверить мусорное ведро, и выставив веник словно абордажную саблю вперёд, заглянул в него. Ничего. Пустая баночка из-под обезжиренного, безлактозного йогурта, упаковка из-под фермерских яблок. И никакой крысы.
Внезапно позади, где-то в гостиной заговорил телевизор.
Бодрым голосом Джимми Феллона, он жизнерадостно обратился к зрителям:
– Итак, дорогие друзья, поиграем? – Едва услышав голос, Питер представил себе широкую улыбку телеведущего. Ток шоу он не любил, считая их глупой показухой.
Зрители с ним не согласились, и поддержали ведущего бурным ликованием.
Питер опустил веник. Может он слишком устал, и ему показалось? Хотя если бы крыса и впрямь была тут, а он бы её не прогнал, то, когда Элизабет пришла бы домой, уставшая после смены, она бы закатила истерику.
И не удивительно. – Подумалось ему, даже взрослому мужчине не по себе от этих созданий.
Стоило ему повернуться к плите столешнице спиной, направившись в гостиную, как Джимми Феллон замолчал, а шуршание раздалось сзади. Питер обернулся, выставив перед собой веник.
Наверное, я глупо выгляжу. – Подумалось ему.
Он подошёл к раковине. Шуршание прекратилось. Раковина стояла пустая, что неудивительно, ведь коробки из-под пиццы и китайской лапши мыть не нужно. Никакой крысы там так же не было.
– Может трубы? – Сказал вслух он, и пожал плечами, как бы отвечая сам себе. –Хрен его знает.
Раздался громкий смех. Телевизор сам включался и отключался, и если уж Питеру не удалось сразиться с крысой, которой по-видимому не было, то уж укротить много о себе возомнившую электронику он должен.
– Итак, Лора, – бодро спросил Джимми, – задавай свой вопрос.
– Эм. – Когда Питер вошёл в гостиную, то с экрана телевизора на него смотрела миловидная блондинка, утопающая в кресле.
На знаменитость она никак не походила. Детское лицо с глуповатым выражением, приоткрытый рот, в руках она теребила несколько картонных карточек.
– Какой штат присоединился к США последним?
Джимми улыбнулся.
– Аляска. – Ответил Питер, возвращая веник в угол.
– Это же просто. – Джимми покачал головой, словно бы он услышал ответ Питера и был им недоволен. – Аляска присоединилась третьего января тысяча пятьдесят девятого, а вот двадцать первого августа, того же года присоединились Гавайи. – Он погрозил в камеру пальцем. – Так что правильный ответ Гавайи.
Лицо Питера скривилось, историю он не любил, равно как и ток шоу. Блондинка на экране захлопала руками, карточки посыпались куда-то вниз. Питер взял в руки пульт, и переключил канал.
По телевизору показывали кадры Нью-Йорка. Камера пролетала по Манхеттену.
– Не любишь ток шоу? – Звучал всё тот же голос той самой Лоры.
По спине Питера пробежал неприятный холодок. Подобное он уже видел во всяких фильмах ужасов. Голос шёл от телевизора. Питер нажал на кнопку выключения. Экран моргнул, но не погас.
Питер подбежал к розетке, в которую был подключен телевизор, и выдернул провод, нисколько не заботясь о сохранности розетки.
– Это ты зря. – Телевизор никак не отреагировал, и камера, пробегавшая по водной глади Ист-Ривер, уже переключилась на виды Квинса. Кадры менялись, показывая здание банка, пробежав по сорок шестой улице, и замерев на её пересечении с сорок восьмой.
По телевизору показывали окно гостиной, в которой была видна фигура Питера.
– Сядь, друг. – Иронично произнёс женский голос. – В ногах правды нет.
В горле Питера пересохло, он подумал о том, что, наверное, стоит разбить самовольную электронику, но его словно парализовало и он медленно опустился на диван.
– Молодец. – На экране, появилось всё то же ток шоу, но вместо традиционного фона, были окна дома Питера.
Ведущий смотрел в одну точку, равно как и зрители в студии. Они даже не моргали. Камера прошлась по съёмочной площадке, и навелась на гостью. Она улыбалась.
– Ты никогда не задумывался, Питер, о смысле жизни? – Спросила она, подмигнув.
Мужчина испуганно затряс головой.
– А я много об этом думала. – Девушка вольготно развалилась в кресле. – Давай сыграем? Выиграешь, и я оставлю тебе жизнь.
– А если проиграю? – Севшим голосом спросил он.
Девушка захохотала. Громко, со злобной радостью…Предвкушающе.
Питер сидел не в силах пошевелится, словно парализованный, он и мог только что отвечать на вопросы этого существа в облике юной девушки. Вопросы были разные, по большей части касавшиеся его самого, Лиззи, или же тех мест, в которых он побывал, и стоило Питеру ошибаться, или юлить, как его сердце словно что-то хватало ледяной невидимой рукой.
Из этого подобия транса его вывел звук.
Шурх-шурх.
Существо на экране, злобно посмотрела куда-то в сторону, вскочила. И Питер почувствовал, что контроль над ним спал. Шуршание повторилось. Он вскочил, подбежал к телевизору, висящему на экране, вцепился в него.
Камера приблизилась, и он увидел лицо этого существа. Оно уже не маскировалось под девушку. Оно радостно скалилось.
– Ты проиграл! – Радостно закричало оно.
Питер стал чувствовать, как теряет контроль над собой. Его ноги подкашивались, но он изо всех сил цеплялся за телевизор, в надежде падая, разбить его.
Раздался громкий грохот, сквозь который пробивалось шуршание, и голова Питера резко встретилась со стремительно приблизившимся полом.
Очнулся он всё от того же шуршания. Лёжа на полу, голова была разбита, и когда он попытался подняться, то его рука нащупала что-то тёплое и мокрое на полу. Его мутило, взгляд никак не хотел фокусироваться.
Когда же он наконец смог поднять голову, то заметил жирную серую крысу, с длинным хвостом. Она выбежала с кухни, и теперь с интересом смотрела на глупого человека, лежащего на полу.
Питер смотрел на неё, затем перевёл взгляд на стену на которой висел телевизор, крепление которого он, падая, вырвал с корнем. Сам же телевизор валялся рядом.
Мужчина захохотал. Его спасла крыса. Простая Нью-Йоркская крыса.
Уважаемые читатели, дзен не любит "шок контент" и соответственно страшные рассказы, поэтому то, что мог увидеть Питер в телевизоре, отдаю на откуп воображение зрителей. На самом деле ничего хорошего. Как всегда ставим "лайки", делимся в соц.сетях, и подписываемся если ещё не подписались. Может позже версию с "шок контентом" опубликую в вк.