Пополнил свой не особо радостный багаж воспоминаний, всё-таки приятным днём, проведённым в парке. Лену отлеплять пришлось всё равно, никак я не мог подобрать к ней ключ и объяснить раз и навсегда, что теперь она не интересует меня ни в каком плане. В принципе у нас, в полном понимании и отношений с ней не было. Ну, пересекались иногда у неё дома, когда родители её отсутствовали. Потом меня это стало тяготить, поначалу-то просто удивляла её реакция, потом уже меня это насторожило, под конец, её неадекватные выходки стали напрягать. То безосновательные наезды, словно я ей муж и прожили мы в двадцатилетнем браке, потому, по её мнению, я должен сделать то-то и то-то. Однажды встретила меня приличным количеством мешков с мусором. Пришла ей в голову несвоевременная мысль расчистить антресоль. Молодец, конечно, но чего же во время свидания? Так что, не успев переступить порог, обменял букет на пару мешков и потопал на помойку, ну что тут скажешь? То, ни с того ни с сего, устраивала сцены ревности с битьём посуды, хорошо оба не слышим, только думаю, соседям это не сильно нравилось. А самое любопытное, что ревность эта была только у неё в голове, поскольку повода с моей стороны никакого. То публичные разборки на улице. Ей вообще было наплевать, а я до сих пор стремался в активном применении жестов, вот так, в общественных местах, где много народу. Доконали меня окончательно её претензии ко мне, относительно постели, ну, нет у меня педали газа, нажал и готово.
Но в целом картину того дня это не испортило. Повеселились, покатались, шашлычка поели, да и погода была преотменная, начало мая и тепло. Ольга видя мои натянутые старания в отношении подруги, смеялась и корчила мне рожицы за её спиной, за что я ей шутливо грозил кулаком. Зато провожать Лену мы пошли все вместе, не оставили меня один на один с ней.
Сейчас же работа у нас в сервисе кипела, такое ощущение, что все решили одновременно нагрянуть к нам с мелким ремонтом.
То есть работы полно, а отдачи, в финансовом смысле, не особо. Я уже заканчивал с красным фольксвагеном, когда мне по спине часто-часто застучала кулачком Лариса, я повернулся.
- Митька, давай быстренько завершай с этой машинкой и дуй к новой. У неё опелёчек, как ты любишь, – и тут же помчалась к своей стойке.
Меня замкнуло на какое-то мгновение. Пытался выстроить ещё раз в голове фразу, говорила она быстро, может, я чего не понял. Что значит «как ты любишь»? Мне вообще-то всё равно с чем заниматься, что это за… Додумать я не успел, поскольку увидел, что Костя машет мне руками, показывая на въездные ворота: «Мол, давай быстрей, скорее».
Короче, сообразил я в чём дело, только когда уже подошёл к вновь въехавшей машине, весёленького светло-зелёного цвета, «Опель». Ну, заразы! Как я буду, интересно с ней разговаривать, нарочно что ли? Она открыла дверь машины и собиралась выходить. Вынув ключи из замка, почему-то резко и неловко распрямилась и стукнулась головой о стойку машины. Я невольно дёрнулся к ней и занёс руку над головой, пытался предотвратить, но не успел. Она сморщилась от ушиба и что-то пробормотала. Потом посмотрела на меня несколько удивлённо и проговорила, словно очерчивая губами каждое слово:
- Извините. Я сегодня не в форме. Даю фору всем. Это уже третий раз, представляете?
Я неуверенно кивнул. Было бы за что извиняться. Вот так близко я её никогда не видел. Оказалось, что мы с ней одного роста, с расстояния всё-таки обманчивое ощущение. Ей очень шла короткая стрижка, слегка вьющиеся тёмно-каштановые волосы, высокие скулы, ямочки, когда улыбается. Глаза, вот они меня вблизи просто поразили, никак колдунью к нам занесло и, словно насквозь видят. Фигурка лёгкая, такая спортивная, подтянутая и одновременно женственная и изящная. Наряд её, в общем скромный, но настолько выгодно подчёркивал фигуру. Стройные ножки, которые облегала светлая строгая юбка, лёгкий джемпер яркой расцветки, на шее цветастый платок.
- Я вижу у вас очень много работы, - снова заговорила она, взглянув на наше поле боя. - Не помешаю я вам, если попрошу посмотреть и мою машину.
Я снова кивнул и плотно сжал губы. Привычка из прошлого. Желание заговорить, вовремя прерывал стиснутыми зубами. Попутно отметив для себя её чёткую артикуляцию, понимать её получалось легко.
Она нахмурилась. Я же не знал, куда мне деваться. Вопреки здравому смыслу мне не хотелось, чтобы она поняла, что не могу ей ответить. Я оглянулся назад и встретился с ухмылкой Игоря, потом перевёл взгляд на Костика, он показывал руками – давай, действуй. Лариска, вроде бы красила губы, но выражение лица… Илья Петрович застыл в отдалении в напряжённой позе и смотрел на меня. Да… поставили перед фактом. Повернулся к ней.
- Так вы посмотрите? – внимательные и тёмные, точнее тёмно-зеленого, какого-то оттенка глаза, выжидательно смотрели на меня.
Я опять кивнул, отступать некуда, полез в карман комбинезона за блокнотом и карандашом, не побежишь же прямо сейчас к Ларке за ноутом.
«Какая у вас проблема»? – написал на листе.
Глаза её расширились и наполнились огромным удивлением, потом она потрясла головой и снова посмотрела на меня:
- Простите, мне очень неловко, - смутилась она.
Тут уж я удивлённо на неё уставился. В чём неловкость-то?
- У вас что-то с голосом? Сорвали? А ваши коллеги… некоторым образом решили над вами подшутить... – сказала она, слегка улыбаясь и оглядывая нашу бригаду, рассредоточившуюся по мастерской.
Я тоже оглянулся, честно говоря, невольно ища поддержки, впрочем, тут же понял, что ждал напрасно. Лица моих коллег выражали что угодно, только не желание немедленно прийти на помощь. Вот же… Небось ещё и поспорили. Обернулся опять к ней.
- Что за матч? Или всё же банальная простуда? – сощурила она глаза.
Сначала опешил, догадаться вроде нетрудно. Но в итоге решил, будь что будет – в худшем случае развернётся и уйдёт. Этого не хотелось, но решать не мне…
«Дело не в этом. Я не слышу и не могу говорить», - написал на странице блокнота. Прям, как приговор, недовольно хмыкнул про себя.
Прочитав, она с недоверием на меня уставилась своими тёмными удивительными глазами. У меня мелькнула мысль, что недолго буду я смотреть в эти глаза, лучше не настраиваться. Чёрт, ну надо же так подставили меня, «коллеги», недобро думал я. Почти год я со стороны наблюдал за этой девушкой, мечтал и строил мифические планы в отношении, хотя бы знакомства и она для меня стала какой-то осязаемой, близкой - вот протяни руку и она рядом. Не строила из себя звезду вселенскую. Её доброжелательность и естественность вот что прежде всего привлекало и тянуло меня к ней невероятно, прям, магнит какой-то. И если бы выбор был за мной, то именно с ней я хотел бы познакомиться, общаться… Но не так, совсем не так, как вышло, чёрт подери! Вот сейчас всё и выяснится, час истины настал, съязвил я про себя.
- Но вы же меня понимаете? – удивлённо спросила она.
Я кивнул и указал пальцем на свои губы.
- По губам? – скользнуло неприкрытое изумление. - Интересно, - задумчиво продолжила, а потом приподняла подбородок чуть вверх и заговорила быстро. - А вы меня хорошо понимаете, ну, то есть, я… нормально говорю для вас? А как вы сами… общаетесь? Есть же язык, как же это… свой язык, жестов? Так это называется? А с другими людьми? Вы их всех понимаете?
Чтобы ничего не упустить из её быстрого потока, нахмурился, следя за её губами. Но уловил всё, артикуляция всё-таки у неё чёткая. Потом, пытаясь остановить, быстро замахал рукой в отрицании. Она застыла, потом улыбнулась и зажала рот рукой, так что видны были только смущённые глаза. Отняв, через пару секунд руку от лица, проговорила:
- Извините, я не должна…
Я прервал её фразу резким отрицательным взмахом. Не знаю, что было со мной, полный хаос в голове, сердце бухало, как молот. Дальше снова в блокноте, задрожали руки и буквы скакали галопом:
«Вас понимаю хорошо. Общаюсь жестами. С другими – по-разному».
Она внимательно изучала меня, стало крайне неловко, я переступил с ноги на ногу. И не найдя ничего лучшего, написал:
«Машину смотреть будем»? – вот болван.
- А-а, да, да, конечно, - очнулась и оживилась она. Начала объяснять проблему, вообще-то такая мелочь оказалась, на двадцать минут работы. Только пришлось пару раз постучать её по плечу, чтобы не отвлекалась, не отворачивалась, когда говорит.
Уже садясь в машину, она подняла глаза и спросила:
- А давно вы здесь работаете?
Я кивнул и показал «семь» на пальцах.
- Семь лет? Надо же, как долго. А как же… То есть… ну, конечно я же только год…
Я нахмурился, пытаясь поймать её не совсем ровную речь, поняв, пожал плечами. Обычно же я в ремонтном подполье.
- Скажите… то есть… так можно говорить?
Я недоумённо поднял брови.
- Имею ввиду, как обращаться? Ваше имя? - её щёки порозовели.
«Дмитрий», - снова черканул в блокноте.
- Даниэла, - она протянула руку, я слегка пожал её. Ух ты! Что ещё сказать на такое? Изобразил одобрение на лице и кивнул.
- Лучше просто Дани, - усмехнулась она.
Я заулыбался и отрицательно покачал головой.
- Ах, да! - спохватилась она и стукнула себя чуть согнутыми пальцами по лбу. - Не подумала, извините.
Я снова пожал плечами и отрицательно покачал головой.
- Дмитрий… спасибо за помощь, - на прощанье пронзила взглядом своих тёмно-зелёных глаз. Вот точно, колдунья, запрыгало у меня в голове. Так хотелось, чтобы она ещё задержалась ненадолго, ещё чуть-чуть…
Когда она уехала, я повернулся к ребятам, конечно же! Спорили, да ещё и на деньги. Я повертел пальцем у виска и пригрозил кулаком.
- Да, ладно. Зато познакомился, - захохотал Костя, убирая в карман банкноту.
- Вот теперь интересненько, будет ли продолжение? – съехидничала Лариска.
- Так, народ, заканчивайте балаган, - упёр руки в бока Миша. - Работы валом, а они дурака гоняют. Чего к Митьке пристали?
- Так она же его «любофф», - пропел Игорь, закатив глаза.
- А тебе Игорёк завидно, что ли? Давай-ка движку «любофф» свою покажи, - навис над ним Миша. Игорь фыркнул, но повернулся к ждавшей его машине.
Я признательно помахал Мишке рукой.