Частично это объясняется сферой ее полномочий (она отвечает за федеральное судопроизводство в Манхэттене, Бронксе и южной части штата Нью-Йорк) и ее близостью к финансовому центру страны – Уолл-стрит. Исторически на площади [78] расследовалось подавляющее большинство наиболее запутанных дел о финансовых преступлениях, а также дела, связанные с организованной преступностью и торговлей наркотиками в Нью-Йорке.
За многие годы и при разных федеральных прокурорах ведомство приобрело репутацию содружества осторожных и кристально честных профессионалов. Средства были так же важны, как и результаты, даже если это означало, что потенциально удачные, но базирующиеся на уликах, добытых не вполне легальным путем, дела не принимаются к рассмотрению. Даже самые молодые помощники федерального прокурора должны были соответствовать высоким стандартам. Рекламы избегали. Рудольф Джулиани, назначенный федеральным окружным прокурором в 1983 году, быстро и без ущерба для репутации ведомства провел ряд смелых новаций.
С 1930– х годов, со времен Томаса Э. Дьюи, Манхэттен не знал федерального прокурора, подобного Джулиани, который приобрел общенациональную известность еще до вступления в должность. Будучи помощником федерального прокурора, чиновником № 3 в министерстве юстиции [79] , Рейгана, Джулиани являлся одним из виднейших представителей администрации, который то и дело появлялся в выпусках новостей и ток-шоу, затрагивая различные аспекты гражданского и уголовного права. Словоохотливый, энергичный и открыто амбициозный, он приехал в Нью-Йорк, стремясь наложить на окружную прокуратуру собственный отпечаток.
Он принял бразды правления организацией, в которой ощущалась хроническая нехватка молодых кадров. При его непосредственном предшественнике Джоне Мартине-младшем прокуратура держалась на плаву главным образом за счет ранее приобретенной репутации. Ее осторожность граничила с беспомощностью. Ее выдающееся положение осталось в прошлом. Джулиани немедленно сконцентрировал большую часть ресурсов и персонала на двух приоритетных направлениях, стопроцентно привлекательных для масс-медиа, – организованной преступности и наркотиках – и вскоре одержал ряд значительных побед. О них раструбили с характерной для Джулиани помпой; пресс-конференции на Сент-Эндрюс-плаза стали обычным делом. Джулиани дошел до того, что предпринял «тайную» вылазку в Бронкс якобы для покупки наркотиков. Арестов не последовало, но Джулиани превратил облаву в саморекламу, позируя перед фотокорреспондентами в черной кожаной куртке.
Реакция прессы на все это была почти единодушно положительной и граничила с раболепством. Джулиани утверждал, что привлечение внимания к прокуратуре в значительной степени способствует предотвращению преступлений. Спорить с успехами организации, на счету которой была целая серия громких судебных разбирательств, завершившихся осуждением преступников, было трудно. Ее репутация улучшалась.
Джулиани привнес в ведомство то, что многими воспринималось как католическое, даже иезуитское видение мира, отличающееся четким делением на правильное и неправильное, на друзей и врагов. Он, казалось, ставил знак равенства между преступлением и грехом, наказанием и искуплением, сотрудничеством и раскаянием. И он демонстрировал готовность идти на риск. «Я здесь не для того, чтобы выполнять безопасную работу, – сказал он в 1986 году. – Неудача не подстерегает только тех, кто ничего не делает. Я предпочитаю терпеть неудачу».
Помощники федерального прокурора быстро адаптировались к новой системе, но чувствовали они себя в ней по-разному. Многих подход Джулиани воодушевлял, других он беспокоил.