Профессор Андрей Журавлев долгое время проработал в National Geographic Россия: здесь он рассказывает о том, что погоня за собольим мехом была основной причиной освоения Урала и Сибири: торговля мехом спасла Московию и со временем превратила ее – страну среднеевропейской размерности – в великую империю.
"Некогда ареал соболя охватывал не только азиатские просторы от Урала до Тихого океана, чуть-чуть заходя в Монголию, Манчжурию и на японский остров Хоккайдо, но и более половины Европы, включая Польшу и Скандинавию. Соболий промысел процветал у европейцев и сибирских народов еще, наверное, до новой эры. Не случайно в Сибири этот пушной зверь стал знаковым животным – посредником между нижним и верхним мирами, помощником шамана. Для русских соболь превратился в символ богатства, единственное мерило всего, став даже денежной единицей – куной (гривна кун приравнивалась к 68,22 грамма серебра). Отсюда и старое название сборщика податей – кунщик. По свидетельству арабского путешественника XII века Абу Хамида аль-Гарнати, вместо монет ходили даже вытертые негодные шкурки, собранные в связку и скрепленные княжеской печатью (одна связка – один серебряный дирхем).
«Копим сребро и соболи и ина узорочья, а не губите своих смерд и свои дани», – записывает Новгородская первая летопись под 1193 годом слова югры (манси), обращенные к новгородским соседям. По оценкам историков-экономистов, в XII–XV веках собольи шкурки составляли свыше 70 процентов государственного валового внутреннего продукта. В то время за год Русь и ее данники добывали до 88 тысяч соболей, к середине XVII века – 145 тысяч.
По оценкам историков-экономистов, в XII–XV веках собольи шкурки составляли свыше 70 процентов государственного валового внутреннего продукта.
В XIX веке огромное полотно соболиного ареала оказалось разорвано в клочья – на мелкие разрозненные участки. В 1901 году численность вида, позволившего России благополучно дожить до этого времени, не превышала десяти тысяч особей. Необходимо было срочно что-то делать. 9 июля 1912 года впервые за всю историю эксплуатации соболиных ресурсов был принят «Закон об установлении ограничительных по охоте на соболя мер» и на три года запрещена его добыча; позднее основаны Баргузинский и Саянский соболиные заповедники. Конечно, истреблять соболя не прекратили. Оказавшиеся без своих родовых угодий, отчужденных под Саянский заповедник, карагасы (тофалары) искренне недоумевали, почему им мешают заниматься основным своим делом.
В период войн, революций и разрухи, когда жить было больше нечем, многие крестьяне присоединились к охотникам в поисках последних соболей, а на востоке России хозяйничала англо-канадская Hudson's Bay Company, за бесценок скупавшая пушнину. (Эта история легла в основу остроумного фильма «Начальник Чукотки».) Продавала компания до 125 тысяч соболей в год, в основном, в Германию и Францию, притом нещадно обманывая покупателя, поскольку за «соболей» в основном выдавалась крашеная американская куница. В 20-е годы нового века в Советской России носить меха считалось модой классово чуждой: буржуя в шубе могли поколотить или отвести в ближайшее отделение ЧК, откуда далеко не все возвращались. Суровыми зимами греться полагалось лишь в кацавейках из кошки или кролика. Для модниц шкурки эпилировали, обесцвечивали, трафаретно окрашивали – и превращали все в того же соболя. Но положение самого соболя не улучшилось: его мех снова стал валютой.
Лишь в 1935 году, когда валютных шкурок добыли всего 207 штук, а живых соболей во всем мире осталось две-три сотни, был объявлен пятилетний тотальный запрет на соболиный промысел. Ученые и просто энтузиасты активно принялись за искусственное расселение вида. В предвоенное время были созданы Печоро-Илычский, Кондо-Сосьвинский, Алтайский и Сихотэ-Алинский заповедники, восстановлены Саянский и Баргузинский, где ценный зверек потихоньку размножался и восстанавливал численность.
Сегодня у России имеется более эффективная валюта – нефть, газ, другие полезные ископаемые, и хищник, воспользовавшись передышкой, расширяет свой ареал за счет тундры. Предполагается, что это явление связано с потеплением и распространением в тундру таежных видов мышевидных. Лесные гари и вырубки, где вольготно чувствуют себя грызуны, тоже способствуют росту соболиной популяции".
А тут, поглядите, еще один репортаж профессора Андрея Журавлева (с фотографиями мастера Сергея Горшкова) – совсем про другой регион: "Пустыня Намиб: песочница для слонов".
В своем блоге Zorkinadventures собираю мужские истории и опыт, делаю интервью с лучшими в своем деле, устраиваю тесты нужных вещей и экипировки. А еще здесь – подробности деятельности редакции National Geographic Россия, где я работаю.