Бедные
Практически в середине аномально жаркого для вологодских широт лета, в июле, на экваторе года, компания закадычных друзей в кое-то время собралась наконец отдохнуть дружно и вместе. Закупились у Натахи продуктами и шнапсом, загрузились в старенький красный Меган Коляна и рванули на дикий кубенский берег. Красавица Натаха, кассирша из Магнита, всю дорогу без устали что-то тараторила и весело хохотала. Выходной. Рыжая Анька подзадоривала подружку и толкала локтем в пухлый бок. Серёга насупившись молчал, потягивал не спеша из запотевшей банки. И зачем, зачем он взял с собой жену, Ирину? Ну да, односменщица ж с Наташей. Колян рулил.
Приехали рано, берег вокруг был пуст. Заняли самое козырное место, разложились. Серый допил уже свою банку и как-то сразу повеселел. Колян, наконец-то дождался, пшикнул своей. Девчонки стайкой спрятались за машиной, переодеться в купальники. Наташа в красный, Аня в синий, замужняя Ира в белый. Вышли гордым триколором, парни ахнули от восторга. Колян был в голубых плавках, Серёга в жёлтых. Вот тебе и Украина. Вот и братские народы. Затопили мангал, заложили шашлык. Музыка играла. Шансон конечно, а что ещё можно слушать! Лесоповал. Круг. Реальное, жизненное музло. Девки верещали от восторга, парни только подливать им успевали. Потом подъехали две напыженные мымры на серебристой Ладе Весте, а сами белые, будто куски мыла, и музыку пришлось чуть-чуть убавить. Мымры хоть и расположились у кустов в сторонке, но с осуждением смотрели на чужое веселье и что-то часто тыкали в свои дорогие смартфоны. Но не смотря на это, по прежнему было весело и чётко. Круг пел про купола, шашлык почти поспел.
И тут, уже перед самым перед обедом, откуда не возьмись из пыльного облака вырулил паркетный мерс с подмосковными номерами и бесцеремонно притормозил прямо между Вестой мымр и ржавым Меганом. Колян дёрнулся было разобраться, как будто берега треклятым москвичам мало, но из дорогой машины вывалили малые дети, а с водительского места бородатый плешивый дед, как лунь седой, и Николай отступил, уважая пусть наглую, но старость. За детьми и дедом на зелёную траву выплыли две дамы, одна относительно молодая, вторая - древняя старуха, обе важные, словно цапли. Они также и переминались, с ноги на ногу, будто цапли, брезгливо. Трава, видать, кололась. Дед с брелка открыл багажник, достал разобранный гамак с навесом и принялся его собирать. Дети визжали, перекрикивая хрипящего Круга. Дамы скинули пиджаки от Армани и Габбаны, переоделись в диковинные купальные платья Прада, сезонно модные в Европах. Мымры с Весты выпучили на них глаза, пуская слюни и поддерживая ладошками отвисшие челюсти. Девчонки из Магнита натянуто улыбались, явно растерявшись. Холёные москвичи поломали весь кайф от долгожданного выходного столичными бесцеремонностью и снобизмом. Дед, накачав резиновый матрац, повёл внучат к воде. Дамы величественно расселись в гамаке. Молодая надела на длинный тонкий нос брендовые солнечные очки, как у Тортиллы, в черепаховой оправе, а старуха выудила из сумочки от Луи Виттона вязание и принялась вязать. Крючком. На пляже.
Однако, день продолжался. Солнце взошло в зенит. Шашлык дошёл. Колян разложил предусмотрительно заготовленный Городок, Серёга снял шампура, принёс. Голодные девчонки нетерпеливо тёрлись рядом. Круг запел про централ. Вдруг над всей этой обеденной идиллией нависла чья-то тень.
- Уважаемые, - дама в роговой оправе возвышалась против солнца над рассевшейся вокруг газеты с шашлыком компанией, - вы не могли бы сделать свою убогую музыку потише, а лучше жрать вонючую собачатину в тишине и не мешать ЛЮДЯМ отдыхать?
Да-да, слово "людям" было выделено фальцетом.
Магнитовские девки, дружно ойкнув от возмущения, не выдержали и накинулись на пижонку. Пообещали навалить люлей. Нецензурно, конечно. Стали фоткать на телефоны, обещая пожаловаться в Ютюб. Та быстро ретировалась к гамаку с вязаньем и старухой. Колян с Серёгой еле остановили своих разъярённых тёток, чтоб те не натворили непотребства. Мымры с Весты с интересом наблюдали за этой сценой и снова что-то тыкали в блестящие лопаты смартфонов. Круг допел про централ и затих. А в неожиданно повисшей тишине раздался скрипучий старческий голос:
- Ааанжела, дочка, фи, оставь ты это местное быдло, не видишь разве, какие они тут все бедные! БЕДНЫЕ!!