Продолжаю знакомить читателей с фрагментами моего недописанного романа о службе в Советской Армии в начале 80-х годов прошлого столетия.
Главные герои романа – два офицера-двухгодичника, Игорь Градский и Сергей Фурманцев, проходящие службу в военном городке вблизи города Свободный (того самого, где сейчас строится российский космодром). Во время службы с ними и с их сослуживцами - солдатами и офицерами - происходят самые разнообразные события, веселые, грустные, забавные и неожиданные.
********
– Вы сегодня начальник сокращенного боевого расчета, товарищ лейтенант? – обратился к Сереге Фурманцеву майор Пак, подходя к казарме.
– Так точно, товарищ майор! – ответил Серега и продолжил, пожимая протянутую руку начальника штаба, – здравия желаю!
– А почему не по форме одеты?
– Не понял, товарищ майор…
– Что непонятного? Где табельное оружие?
По Уставу, заступая на дежурство, офицер должен был получить табельное оружие – числящийся за ним пистолет ПМ. Однако офицеры по возможности игнорировали эту обязанность. Пистолет, хотя и не был тяжелым, но создавал определенные неудобства во время положенного ночного отдыха. Снять его ночью и положить рядом было довольно опасно – вдруг что случится, и, задремав, не услышишь, как кто-то войдет, а там… Утрата табельного оружия для офицера означала конец карьере и трибунал с весьма неприятными последствиями, которые будут тянуться за тобой всю жизнь. Поэтому офицеры старались, заступая на дежурство, обходиться без пистолета. Да и зачем он нужен, вдалеке от границы, да еще и рядом с подчиненным тебе вооруженным караулом?
Начальник штаба и командир частенько не обращали внимания на это нарушение Устава со стороны своих офицеров. Но иногда они брались “наводить порядок”, после чего заступающие на дежурство офицеры таскали на заду эту ненавистную кобуру с пистолетом. Однако проходило полторы-две недели, и они вновь переходили на “облегченную форму одежды”. До очередного напоминания…
Вот и сейчас Сереге пришлось пойти и получить свой пистолет. – И на хрена он мне? – недовольно думал он, расписываясь в журнале получения. – Ведь с двадцати пяти метров из него можно попасть разве что в кита или в слона! Камнем точнее бросаю, чем попадаю из него!
У Сереги были веские причины для этого недовольства. При получении оружия он не без удивления узнал, что пистолет не всегда стреляет точно в то место, куда ты целишься. У ПМ отсутствует возможность регулировки прицельной планки. Поэтому на заводе при изготовлении пистолет пристреливают – зажимают в специальных тисках, точно наводят в центр мишени и производят десяток или более выстрелов. Далее смотрят, в какую часть мишени легли выпущенные пули, и определяют, в какую сторону от центра мишени и на какой угол от него надо целиться, чтобы попадать “в десятку”. Информация эта набивается на пистолет в виде цифры на прицельной планке.
У Сереги на правой половинке прицельной планки стояла “четверка”, верх которой был направлен к центру пистолета. Все его попытки узнать, куда же при этом надо целиться, чтобы попасть в “десятку”, оказались тщетными. Начальник штаба ответил, что надо целиться в шестерку правее центра. Замполит сказал, что да, в шестерку, но не по горизонтали от центра, а примерно под сорок пять градусов. Только куда – вверх или вниз, – уточнить не сумел. Медяник с Поляковым вообще запутали его – оказывается, эта четверка может располагаться как на внутренней стороне прицельной планки, так и на наружной. Да и быть направленной или к центру пистолета, или наоборот. Целых восемь комбинаций!
Во время одной из стрельб Серега попытался определить, куда же ложатся выпущенные им пули. Однако навык стрельбы был недостаточен, и кучность попаданий была настолько низкой, что понять что-то было невозможно. Зато Поляков похвалился перед ним своим пистолетом, на котором была выгравирована единица. – Практически пистолет центрального боя! – горделиво произнес он. – Постарайся уговорить Пака обменять свой пистолет на такой же, с ноликом или с единичкой, тогда не будет головоломок.
Дать разрешение на обмен начальник штаба отказался. Однако посоветовал уделить больше внимания тренировке твердости руки при стрельбе. – Бери дома утюг и держи его на вытянутой руке минут по десять-пятнадцать ежедневно, – сказал он, – тогда и кучность в стрельбе появится, и определишь, куда надо целиться.
– Больно нужны мне эти тренировки! – подумал тогда Серега, но вслух ничего не сказал, оставив все как есть. – Подумаешь, буду показывать плохой результат в стрельбе на проверке! Да бог с ним, от этого мне не тепло и не холодно!
Решив, таким образом, эту проблему, Серега потерял всякий интерес к своему табельному оружию. И брал его в руки лишь под нажимом своих командиров. Сегодня как раз и выпал такой день.
В обязанности дежурного офицера входило постоянно находиться вблизи телефона, чтобы при объявлении сигнала готовности прибыть на позицию в течение пяти минут и руководить действиями дежурной смены. Последняя осуществляла развертывание подразделения в течение первого часа, вплоть до подхода всех остальных солдат и офицеров. По прибытию командира дежурный офицер передавал ему управление боевой работой, а сам отправлялся на свой штатный пост.
В отсутствие тревоги дежурство особо не напрягало. Конечно, офицер в течение суток был привязан к позиции или казарме. Но к этому быстро привыкаешь. А возможность подремать часа четыре в ночное время на специально установленной в дежурке кровати, присущая подразделениям постоянной боевой готовности, позволяла утром, к концу дежурства, чувствовать себя вполне сносно. Это было особенно необходимо в тех случаях, когда из-за нехватки офицеров, сдав дежурство, через сутки приходилось заступать на него вновь.
Получив пистолет, Серега пристегнул его к ремню, и, чертыхаясь, отправился переживать свое несчастье на позицию. Стояла роскошная летняя ночь. Было новолуние, и дорога на позицию освещалась только светом звезд. Позиция находилась на сопке, с другой стороны дороги, ведущей к Благовещенску. К ней вели грунтовая подъездная дорога для машин, и пешеходная тропинка.
Большую часть своего пути дорога и тропинка шли параллельно друг другу. Однако метрах в пятидесяти от въездных ворот тропинка пересекала дорогу, так как караульное помещение находилось выше выезда с позиции. И прохождение ночью этой части тропинки было связано с некоторыми неприятностями.
Дело в том, что колеса машин сформировали на дороге три или четыре довольно глубокие колеи. Еще три колеи вымыли водяные потоки, стекающие с сопки во время ливней. Так что, пересекая подъездную дорогу, приходилось преодолевать шесть или семь рытвин разной глубины.
Днем, когда было светло, это не представляло труда. Также несложно было пройти этот кусок и при свете луны, особенно зимой. Но вот летом в новолуние…
В прошлый раз Серега, как не старался преодолеть этот участок тропинки без потерь, сбился со счета, считая пройденные рытвины, и рухнул в последнюю. Все бы ничего, только при падении он перемазался в грязи, и вдобавок у него лопнули по шву галифе на внутренней части правой ноги. Поэтому, придя на позицию, он вначале долго отмывался от грязи, а затем полночи штопал вручную разодранные брюки.
Наученный горьким опытом, в этот раз Серега решил избежать катастрофического падения. Он подумал, что на позицию надо пойти не по тропинке, а по дороге.
– Дойду-ка я до дороги, – подумал он, – и пойду вверх по правой колее. А когда выйду к тропинке, выберусь из колеи, и спокойно прошагаю по тропе до нашего КПП. И не надо будет считать эти чертовы рытвины!
Так он и сделал. Перейдя шоссе, он прошел по нему до места, где начиналась подъездная дорога, и повернул на нее. Правая колея, по которой он пошел, была глубиной сантиметров пятнадцать. Лес обступал дорогу слева и справа, и ветки деревьев практически касались его правого плеча. На небе не было ни облачка, и слабый свет от низко нависших звезд едва-едва освещал Серегин путь.
Дорога вначале шла перпендикулярно шоссе, а затем, метров через семьдесят, слегка сворачивала влево. Поворот Серега почувствовал скорее интуитивно, чем увидел его. – Надо же, какая темень, – подумал он, – в прошлое дежурство было чуть светлее.
Подумать о чем-нибудь еще ему не удалось – торчащая над дорогой ветка зацепила фуражку и сбросила ее с головы. – Ну вот, блин, ползай теперь в кромешной темноте! – выругался Серега и встал на четвереньки, пытаясь нащупать отлетевший куда-то в сторону головной убор. Вскоре ему это удалось, и отряхнув фуражку, он водрузил ее на прежнее место.
Низко над дорогой, примерно в метре от его головы, что-то пролетело. – Интересно, птица или летучая мышь? – подумал Серега. Летучих мышей он никогда не видал в живую, только по телевизору. Поляков сказал ему как-то, что вокруг позиции он видел несколько мест, где они днем висят стаями, чуть ли не по сотне штук в каждой. – Да не бойся, на людей они не нападают, – добавил он, увидев, как Серега слегка поежился от этих слов. – Я не боюсь, – ответил Серега, – только крысы, мыши и тараканы вызывают у меня отвращение.
В целом, лес вокруг позиции был тихим и безопасным. Правда, солдаты поговаривали, что где-то рядом завелась рысь, но пока ее никто не видел. Да и рысь никогда не нападает на человека, если он не оказывается в непосредственной близости от ее логова. А у дороги, по которой ежедневно ездят машины, ни одна рысь логова не сделает. Так что встретить ее здесь казалось практически невероятным.
Вокруг была полная тишина. Серега остановился и поднял голову вверх. Взгляд привычно выделил на небе Большую и Малую медведиц, Кассиопею. Еще Серега знал созвездия Ориона, Пегаса и Андромеды, но в это время года в этих широтах они не были видны. Через все небо проходила полоса Млечного Пути. В Москве, подсвеченной ночью тысячами фонарей, увидеть Млечный путь невозможно. Только здесь Серега впервые увидел это чудо природы во всей его красе и неоднократно с удовольствием наслаждался этим зрелищем. Вот и сейчас он решил постоять пару минут и полюбоваться этой величественной красотой.
Однако долго любоваться красотами неба ему не удалось. Неожиданно где-то рядом, наверное всего метрах в двух от него, раздался душераздирающий вопль.
Если бы существовали соревнования по скорости ныряния в окоп или в канаву, то тот результат, который продемонстрировал Серегой сразу после этого вопля, заслужено поставил бы его на пьедестал почета. Ну, может с этим результатом он и не стал бы чемпионом мира. Но уж чемпионом СССР, а то и всей Азии, стал бы уж точно. Ноги, даже не спросясь у хозяина, как-то неожиданно выпрыгнули из-под него, и лишившись опоры, серегино тело, покрывшееся от страха липким и холодным потом, рухнуло прямо в колею, в которой он стоял. Падая, Серега зачем-то прикрыл голову руками. Хотя толку от нее в этот момент не было никакого – мыслительный процесс оказался полностью парализован. Равно как и руки с ногами.
Падая, Серега больно ударился обо что-то правым плечом. – Ох! – только и сумел произнести он. Парализация мысли в этот момент была еще столь сильна, что в мозгу не всплыло ни одного подходящего ругательного слова, ни пристойного, ни непристойного.
Однако неожиданная боль несколько ослабила телесный паралич. Серега опустил правую руку с головы, и стараясь оставаться как можно ближе к земле, достал из-под плеча здоровенный булыжник, килограмма на два весом. И хотя подкорковая часть его мозга все еще была отключена, какие-то глубинные его отделы отреагировали на оказавшийся в руке булыжник. Видимо, сработала генетическая память, подсказавшая Сереге, что его древние предки, питекантропы и неандертальцы, с булыжником в руке боялись разве что слона или тигра.
Возврат в вертикальное положение, в отличие от падения, занял секунд пять. – Сволочь, – пронеслось в мозгу, но это было единственное, что подкорка сумела родить после ступора. Серега со злостью замахнулся и кинул булыжник в то место, откуда несколькими секундами ранее раздался истошный вопль.
Раздался хруст сломанной ветки, а затем, спустя долю секунды, глухой стук. – Вот тебе, – подумал было Серега, но вопль, еще более громкий, вновь потряс ночной лес. Хруст веток и топот разорвали ночную тишину. Шум был такой, что Сереге показалось, будто от него убегает стадо гиппопотамов. Стадо отбежало от дороги метров на двадцать, и вновь заорало дурным голосом. Но на сей раз Сереге показалось, что в вопле сквозит обида. – Не будешь в другой раз пугать людей, – удовлетворенно подумал он, и двинулся дальше, вверх по дороге.
– Что с Вами, товарищ лейтенант? – спросил телефонист, когда Серега зашел в здание КПП.
– А что? – недоуменно переспросил офицер.
– Посмотрите на себя в зеркало. Вы будто по-пластунски ползли на позицию, – с трудом сформулировал увиденное телефонист.
Серега дошел до умывальника и включил свет. Из зеркала на него глянула раскрасневшаяся перепачканная физиономия с фуражкой, козырек которой почему-то нависал над левым ухом. Галифе на этот раз остались целыми, но грязи на них было заметно больше, чем в прошлый. Гимнастерка была не чище. К тому же под левым глазом резко выделялась красная полоса длиной сантиметров семь – видимо, в попытке побить мировой рекорд скорости погружения в траншею Серега не заметил какой-то ветки, оказавшейся на его пути. – Вот же блин! – только и сумел выдавить он из себя, созерцая последствия общения с диким козлом на ночной дороге. В том, что стадо гиппопотамов на деле было диким козлом, не подлежало сомнению. Козлы были единственной крупной живностью, водившейся в окрестных лесах.
Последующие полчаса ушли на умывание и очистку формы. И только после этого Сереге удалось расслабиться на кровати в дежурке.
**********
ПРЕДЫДУЩИЕ ПУБЛИКАЦИИ ПО ЭТОЙ ТЕМЕ:
**********
Ставьте палец вверх и подписывайтесь на канал. Будет еще много интересного и забавного.
********
Я рекомендую вам познакомиться с этой моей книгой.
Из нее вы узнаете:
- кто на самом деле готовил и провоцировал Вторую мировую войну?
- кто готовил Германию к развязыванию этой войны?
- как СССР готовился нанести упреждающий обезоруживающий удар по гитлеровцам, и почему это не получилось?
- действительно ли СССР стремился к мировой революции?
- и многое другое.
В книге большое внимание уделено технологиям манипуляции сознанием, показано, как научиться видеть, что против вас применяют подобные технологии, и как от них защититься.
Купить книгу в Лабиринте https://www.labirint.ru/books/736395/