Мы познакомились при очень странных обстоятельствах. Говорить о том, что она будет моей супругой, я не мог ни при каких условиях, и сейчас вы поймете почему.
У меня была вечеринка. Выпили изрядно. И все бы ничего, но одна совсем молодая дамочка, в легком воздушном платье-клеш по колено, явно выделилась.
Музыка только закончила играть и я отпустил свою партнершу. А эта, в платьице, стояла метрах в трех от нас. В какой-то момент она зыркнула на меня с выпученными глазами, показав свои позывы срыгнуть, и потом дважды икнула. Это было достаточно громко, чтобы все повернулись к ней. Я понял, что сейчас будет, и в оцепенении застыл.
Но еще через мгновенье она отвернулась и, сунув два пальца в рот, сделала то, отчего публика пришла в неистовство – опорожнила свой кишечник через задний проход. И потом, виновато улыбнувшись мне, она закончила начатое — её стошнило.
Ужас состоял не в том, что это произошло, а в том, что такое даже в голову никому не могло прийти. Все растерялись, поскольку ни у кого в сознании не было хоть какой–то модели, в соответствии с которой нужно было бы в такой ситуации действовать.
Будь это медицинский случай, кто–то бы кинулся звонить в скорую. Будь это отравление, кто-то подбежал бы к ней и подхватил бы ее под руки. В конце концов, если бы она просто сделала то, чего все ожидали, без параллельного пассажа, кто–то непременно бы подбежал к ней отвести ее в туалетную комнату. Но такое!
Ситуация ухудшалась тем, что когда она только повернулась ко мне лицом, можно сказать ко всем нам, и я стоял в оцепенении, ожидая, когда она вывалит съеденное наружу, и потом сделала то, что я уже описывал выше, её платице слега подпрыгнуло, будто от удара воздушного потока. Сопровождающий все это характерный звук показал на следы преступления — экскременты, которые в жидком состоянии лежали разбрызганными на моем светло-бежевом ковре.
Все же кто–то нашелся и подошел к ней, чтобы вывести ее из комнаты. Только через минут двадцать, когда я все убрал и вынес ковер на балкон и там стоял, решив перекурить, я понял, что произошло.
– Кто–то видел мой телефон? – услышал я чей–то голос. "Телефон ему подавай, – подумал я, – Велика проблема".
Но когда я услышал похожие слова, я все же выглянул. Передо мной была довольно странная картина. Человек 15 ходили по комнате, будто играли в какую–то игру.
– И у меня нет.
– И у меня.
– Господи, – услышал я крик, – где мои ботфорты?! Этот голос был мне до боли знаком. Это Светка. Моя девушка, которой я недавно купил кожанные сапоги от Bottega Veneta за 1500 баксов.
– Нас обокрали, – услышал я чей-то голос.
Оглянувшись на комод, я увидел открытую дверцу. Там лежала шкатулка моей матери с драгоценностями, которую я всегда предусмотрительно клал туда, когда ко мне приходили гости.
– Кто–то знает, как она пришла? – громко крикнул я, направившись к комоду, чтобы принять приговор.
– Это я ее впустил. Она была с этим рыжим, ну который больше всех танцевал.
– А чего ты его впустил? – спросил я, запуская руку внутрь комода и пытаясь там найти шкатулуку.
– Не знаю, – пожал плечами Юрец. – Он спросил, не опоздали ли мы. В руках был арбуз, и я их сразу провел на кухню.
И тут я почувствовал счастье. Такое состояние я не испытывал еще ни разу. Шкатулка была не тронута.
* * * * *
Самое интересное случилось позже.
Я встретил ее в университете. Цвет волос и прическа была другой, но ее миндалевидные глаза я забыть не смогу никогда. Я остановился и взгляд мой замер на драцене, стоявшей возле витражного окна, будто я заправский ботаник, но в моем сознании держался образ ее — когда она икнула.
Я дернул головой и побежал за ней. «И что ей сказать»? – думал я, скользя по мраморной лестнице. – Это Вы были у меня в прошлую субботу и…».
Я увидел ее красивую талию уже в проеме двери на улицу. Ее летящая походка затмевала тот образ во время происшествия. Я вышел из здания и ускорил шаг, чтобы не упустить ее в толпе.
Вдруг она резко остановилась и развернулась. Это не было движение человека, который забыл что-то ценное. Она смотрела на меня.
– Вы будете меня преследовать теперь вечно?
Я ничего не мог сказать. Просто смотрел на неё, открыв рот. И только кто-то внутри взял ситуацию в свои руки.
– Это вы... – вылетело из моего рта.
А она смотрит на меня с видом Амели, невинными глазами, и спрашивает: – Вы о чём?
И тут я понимаю: она всё помнит, и меня помнит, и ведь так со значением смотрит, но предъявить же сука нечего!
И я восхищенно говорю ей: «Ну вы работаете ребята! Никогда такого такого не видел!».
А она, скромно потупив глазки, и рисуя босоножкой сердечко на асфальте, шепчет мне : «Спасибо».
* * * * *
Через три недели мы сыграли свадьбу.
Я долго допрашивал ее потом, какой она раствор применила. Запах, экскременты, все ведь было натуральным. И однажды я узнал.
Светка, моя бывшая девушка — это подруга ее сестры. Она отбила у неё парня, причём как-то сильно унизив ее. Так что это была месть. Вот такая девчонка!
А раствора не было никакого. Всё было натуральное. Просто перенервничала и перебрала. Шла-то на дело нешуточное. Тут и до тюрьмы недалеко было.
И вот прикидываю уже который год: мог бы я когда-то подумать, что после такого случая девушке можно сделать предложение.