Пока Тин занимался доставкой скрюченного Дэна до палаты, командир, раскрыв перед Отаром медкарту майора, невинно поинтересовался: в курсе ли тот, где его больной схлопотал ранение? И не просветит ли он на предмет того, за каким лядом пришлось перебрасывать майора в столицу? Я тут же навострила уши.
Отар Ираклиевич ответил не сразу. Вздохнул, подвигал челюстью. Затем посмотрел на часы, и снова вздохнул. Командир терпеливо ждал. Я тоже.
- Это не самая красивая история.
- Если б мы хотели послушать сказок, то отправились бы в другое место, поверьте!
- Все довольно непросто…
- Как я понимаю, самострелом тут и не пахнет?
- Конечно же, нет. Два офицера повздорили из-за дамы и решили выяснить отношения. Говоря проще, устроили дуэль.
Мы с командиром переглянулись. Чем дальше в лес – тем толще партизаны!
- Откуда у вас такие сведения?
Отар вновь помолчал, затем нехотя разлепил губы.
- Кое-что… по телефону сообщили. Когда устраивали его сюда. А потом пациент сам в доверительной беседе рассказал.
- Рассказал или похвастался? – не удержалась я, за что заработала неодобрительный прищур от Бориса Петровича.
- Да, вы правы. Он этим бравировал, - начальник отделения говорил, будто через силу, тяжело роняя слова и делая между ними большие паузы. – Но история действительно очень… грязная.
- Если вы думаете, что мы, услышав ее, забьемся в истерике, то зря, - жестко заметил командир. - Будьте любезны, изложите все по порядку. У нас не так много времени.
Отар Ираклиевич оглянулся, и хоть коридор был пуст, жестом пригласил нас войти в архивную комнатку, после чего прикрыл дверь. Командир без лишний церемоний присел на стол, Отар остался стоять, а я оккупировала один из стульев, рассудив, что ночь впереди еще длинная, а ноги не казенные.
- Мой пациент из породы тех, кого я называю браконьерами. Своей семьи нет, и не было никогда, зато к чужим семьям их тянет как мух на мед. Особенно к тем, где все счастливы и любят друг друга. Прямо хобби такое – людям жизнь портить. А тут к ним в часть приехал подполковник. Да не один, а с красавицей-женой. Человек, как я понял, горячий, но умеющий держать себя в руках. Мой пациент тут же принялся отираться возле его супруги. Той не понравилось, она пожаловалась мужу. Муж вызвал моего пациента на серьезный разговор.
- Запамятовал чуток, а как, кстати, звали этого майора? А то вы все «мой пациент» да «мой пациент».
- Воскобойников Максим Леонидович, - тут же ответил Отар Ираклиевич. – Мне продолжать?
- Да, прошу вас!
- Разговор никакого эффекта не возымел. Более того, Воскобойников принялся преследовать бедную женщину, склоняя ее к связи. А потом был день рождения одного из офицеров. Подполковник, выпив рюмашку, ослабил контроль. Ну а мой пациент и вовсе потерял чувство страха, и стал при всех клеиться к его супруге. Слово за слово, разразился скандал. Поскольку у них хватило ума не выяснять отношения у всех на виду, никто и не знал, что они решили устроить дуэль. Так что останавливать их было некому. Исход понятен - штабной офицер против боевого. Один промазал, второй – нет. А потом начались разборки. Дело осложнилось тем, что подполковника прочили на пост командира батальона. И портить человеку карьеру из-за…
- Мерзавца, - подсказала я.
- Да, мерзавца, - кивнул начальник отделения, - никто не хотел. Поэтому историю по возможности замяли, а подстреленного силами начальника части отправили лечиться не в ближайший госпиталь, а к нам.
- Да, хорошие связи у тамошнего начальника части!
- Просто позвонил сослуживцам, те своим знакомым дальше, вот совместными усилиями и решили вопрос.
- Как вы все красочно расписываете, будто сами воочию это лицезрели! – одобрил командир рассказ Отара Ираклиевича.
- Я за свою жизнь много чего повидал, - обрезал тот. – Так что могу вам целые поэмы писать!
- И что Воскобойников? – вновь встряла я. – Раскаяния ни на грош, да еще и к медсестре стал клинья подбивать, так ведь?
Отар Ираклиевич набычился и крепко сжал зубы. Ох, похоже, он и сам к Анюте неровно дышит, иначе бы с чего такая классическая реакция ревнивого самца?
- А что, девушка красивая, - поддержал меня Борис Петрович. – Да и рана не такая серьезная, чтоб ухаживаниям мешать.
- Она ж девчонка совсем! – Отар вновь заговорил медленно, с расстановкой. – И сирота к тому же. Кто ее защитит? Из всех родных только тетка престарелая осталась.
- А вы сами не пробовали пациента вашего образумить? Ведь и впрямь непорядок выходит. Ему под полтинник, ей в два раза меньше. Тем более если вы уже были в курсе его похождений.
Отар замолчал, глядя куда-то в стену. Не, граждане, ничего я в этой кадрили не понимаю. Неужто так сложно отловить новоявленного Казанову и аккуратно объяснить, что если он хоть пальцем к медсестричке прикоснется, лечиться будет долго и безуспешно – причем не от огнестрела, а от внезапной импотенции на почве отбитого междометия? Или мараться об такого – не по рангу, нехай тот и дальше девчонке мозги свадьбой пудрит? Ну да, мы все из себя такие честные и принципиальные, нас от подобных методов с души воротит.
- Что ж, спасибо вам большое. Разумеется, мы обязаны проверить все факты, так что, сами понимаете…
- Да-да, тут дело такое, - закивал Отар Ираклиевич. – Я могу идти?
- Да, конечно же.
Командир задумчиво посмотрел вслед начальнику отделения. Ну да, теперь придется садиться на прозвонку и выяснять все подробности приснопамятной дуэли. Причем первой реакцией той стороны наверняка будет: «Что вы? Какая дуэль? Впервые слышим». Ох, лишь бы Борис Петрович не повесил это на меня, а то ведь волком взвою. И не отвертишься ведь, не тот случай.
- Сироткина, что думаешь?
- Честь боевого офицера требовала отмщения. Второй дуэлянт, не в силах смириться с нанесенной жене обидой, последовал за майором в Москву, и здесь довершил начатое.
- А если без хохм?
- Хрен его разберет. Вроде бы вполне возможный вариант. Если у меня кулаки на этого майора чесались, хоть я и видела его всего дважды, то что уж говорить о разгневанном подполковнике, которому он несколько недель жизнь портил? Но по совести говоря, мне в подобный исход не верится. Между нами несколько тысяч километров, а самолет – это тебе не маршрутка, каждые полчаса туда-сюда не курсирует. Лежал бы майор в районном госпитале, до которого рукой подать, тогда бы точно первым делом пришлось его соперника проверять на предмет алиби. Да и то, сомнительно. Одно дело – по пьяни стреляться, и совсем другое – замышлять что-то по-трезвому.
- Замышлять, говоришь? Если подполковник мужик не глупый, то сам к майору больше не сунулся бы. А вот нанять кого-нибудь для расправы над ним вполне мог.
- На какие шиши? На свою зарплату?
- Деньги тут могут быть вторичны. Вот тебе в порядке рабочей гипотезы: нашел обязанного ему человека и попросил вернуть долг чести.
- Размениваться на такую мелочевку? Все-таки ссора из-за женщины ну никак на подобную вендетту не тянет. Тем более, что супругу майору совратить так и не удалось.
- Тоже верно, - командир почесал переносицу.
Я еле удержалась, чтобы не собезьянничать и не сделать то же самое, и, пока Борис Петрович не заметил моих кривляний, выдала очередное предположение:
- А что если дело уже не в дуэли как таковой? Вот пройдет месяц, ну от силы два, выздоровеет майор – и примется за старое, поскольку неисправим. Значит, резонно предположить, что подполковник всеми фибрами души желал, чтобы майор обратно в гарнизон не возвращался.
- Те же яйца, только в профиль. Что до его желаний, тут не надо быть семи пядей во лбу, чтобы об этом догадаться. Разумеется, не хотел. Но я так полагаю, если у начальника части хватило связей, чтобы устроить подстреленного сюда, то этих же связей будет вполне достаточно для того, чтобы перевести майора куда-нибудь подальше. Конфликты, да еще такого уровня, с перестрелкой, никому не нужны. В крайнем случае, майора всегда можно отправить в отставку, как наименее ценного сотрудника. И сделать это куда проще, чем убить его. Тем более что подполковник тогда первым на подозрении оказывается, начинается расследование – и все попытки командования утаить шило в мешке становятся бессмысленными. Так что не вяжутся концы с концами. И выходит на поверку, что мы еще чего-то важного не знаем.
Мы замолчали, и так, и сяк прикидывая, что еще можно выжать из информации, которой снабдил нас Отар Ираклиевич. Откровенно говоря, я бы не отказалась сейчас прилечь и покемарить хотя бы пару часов. А то чую, начинаю тупить. И голова ноет и пухнет. Кофе мне черного срочно и литрами! Да где же его взять?..
- Но в любом случае, досконально проверить ту компанию просто необходимо, - задумчиво произнес командир. - Если майор такой ходок, как нам тут Отар расписывал, значит, вполне мог насолить не только свежеприбывшему подполковнику, но и кому-то из аборигенов части. Чай, не все там холостые-неженатые служат, это смешно даже. И вот, допустим, Воскобойникову повезло и он совратил чью-то нестойкую супругу. Что делает обманутый муж? Открыто признаваться в том, что на голове рога выросли и со скандалом выгонять любимую женушку – не каждый способен. Гордость играет, перед соседями стыдно, если узнают – потом всю оставшуюся жизнь в гарнизоне эту историю поминать будут. А обида все копится и зреет.
- А тут еще очередная жертва нарисовалась в виде подполковника…
- Кстати, вот ведь еще вопрос: с чего они вдруг стреляться поперлись? У нас вот подобные конфликты давно честным мордобоем решаются. Может, это кто-то со стороны подполковнику ценную мысль подал, а? Исподволь, вроде как и не по поводу. Ну а там алкоголь, кровь бурлит, мозги затуманились – вот и дуэль уже дикостью не кажется.
- Но подполковник промазал.
- Скажем так: попал, но не насмерть. А кукловоду это, разумеется, не понравилось. Еще бы: все было срежиссировано так, что не подкопаешься. Майор – в расход, горячий подполковник – под трибунал, но какое кукловоду до него дело? Так, отработанный материал. И тут, вопреки всем надеждам и расчетам, осечка, промашка. И рана, как назло, не смертельная. А желание поквитаться – оно-то никуда не делось, напротив, еще сильнее стало! Вот своими бы руками удавил гниду! Тем более – и мы об этом говорили – основное подозрение падает на оставшегося в живых дуэлянта, а истинный виновник остается в тени.
- Тогда следует выяснить, кто из той части сейчас находится в отъезде: в отпуске, в командировке – без разницы. А уж если этот кто-то сейчас в столице ошивается – можно потирать руки.
- Ну что ж, действуй, Маня! Звони, тряси всех, проверяй досконально, если что – у тебя неограниченные полномочия в данном вопросе.
Мне капут. Еще и Маней назвал – значит, возражения в корне не принимаются. Бедная я, несчастная! И кто меня только за язык тянул?..
"Любовь с запахом нашатыря", часть 12
Первая повесть из цикла "Команда" - Дело №101: На пять минут миллионеры