Художественная литература ложится в основу кинематографического искусства со дня его изобретения. Продуманные, детализированные, оригинальные сюжеты так и манят кинематографистов. Кажется, всего шаг отделяет стройный машинный текст книги от ожившей в кадре картинки. На самом же деле экранизация — вещь не самая простая и не самая благодарная. Попробуй угоди читателю! А уж автору…
Сегодня мы вспомним несколько экранизаций, которые возмутили авторов сочинений, лёгших в их основу.
А начнём с одной из самых известных нот протеста: Стивен Кинг и его «фи» вольностям Стенли Кубрика.
«Сияние»
Роман был написан Кингом в конце 70-х годов и стал первым его бестселлером в твёрдой обложке. Книга была обласкана критиками и тепло встречена публикой, а многослойная концепция изложения, отсылающая читателя к проблемам педагогики, социальной деформации и психоанализу позволила сочинению занять нишу в американской образовательной системе, которая включила роман в курс филологии для продвинутого изучения. Немудрено, что сам автор испытывал к столь удачному произведению особенно трепетные чувства, и когда Стенли Кубрик без всякого зазрения совести, с размахом хозяина перекроил авторскую задумку на свой лад, Кинг вознегодовал. Писатель утверждал, что в видении режиссёра зло приобрело человеческое лицо, инфернальность заземлилась: Джек Торранс не был сведён с ума «Оверлуком», он был безумен изначально — моральная борьба в фильме утрачена. Меж тем триллер Кубрика имел успех, ни чуть не уступающий триумфу романа, и был включён в золотой реестр мирового кинематографа.
В 1997 на телеэкраны вышел одноимённый мини-сериал, который Кинг назвал «более уместным». Я же должна признаться, что переосмысление Кубрика мне ближе даже, чем оригинальная идея.
«Моё глупое сердце»
Джером Сэлинджер и его разочарование в кино навсегда
В основу фильма лёг рассказ «Лапа-растяпа» — единственный раз, когда Сэлинджер дал добро на экранизацию. Выбор для адаптации неочевидный: сочинение почти полностью состоит из диалогов и не имеет законченности и пространственно-временного объёма, необходимых для кинопостановки. Поэтому сценаристы (не последние, между прочим, в Голливуде люди Филипп и Джулия Эпштейны, написавшие каркас для «Касабланки») вынуждено разбавили диалоги ватой домыслов, ахов и вздохов. Так красноречивая в своей краткости трагедия самоопределения превратилась в сладенькую мелодраму. Сэлинджер взвыл от досады, возненавидел фильм и наложил вето на экранизацию своих произведений. Запрет касается и гениального «Над пропастью во ржи», который охотно поставил бы любой из ныне живущих именитых режиссёров, если бы только мог…
В 2008 году Найджел Томм представил фильм «Над пропастью во ржи» — 75 минут 6 секунд голубого экрана. Тонкая ирония над всей этой историей с невозможной экранизацией и реверанс Холдену Колфилду, парню который терпеть не мог кино, унаследовав эту неприязнь у своего создателя.
«Солярис»
Сам Станислав Лем в обиде на самого Андрея Тарковского
В недопониманиях великого фантаста и величайшего режиссёра человечества не так-то просто занять чью-то сторону. В общем-то, сложно отрицать позицию автора оригинальной идеи, который аргументированно указывает на недопустимость вольностей, что претерпело его детище, но Тарковский тоже умеет быть убедительным :) Различия произведений очевидны: Лем через познание неизвестного исследует человеческий разум и его волю, Тарковский же читает человека как порождение дьявольской сущности, вынужденного бороться с его проявлением и ставит его в экспериментальные условия. У Лема Солярис манящий, у Тарковского — холодный, чужой. Лем писал фантастику, Тарковский — эссе нравственности. Писатель так и не принял концепцию, Тарковского это нимало не смутило.
В 2002 году на экраны вышла американская адаптация романа, снятая Стивеном Содербергом с Дж. Клуни в главной роли. По этому поводу Лем дал ряд комментарии в нескольких интервью: окрас мини-рецензий варьировался от снисходительных до отрицательных — гению не просто угодить. На мой взгляд, с фильмом Тарковского современная версия не идёт ни в какое сравнение.
Все перечисленные выше писатели были уязвлены фамильярным обращением со своими детищами, и охотно рассыпались в красноречивой критике, желая быть услышанными и понятыми во что бы то ни стало. Но ни одному из них не сравниться с разочарованием Бориса Виана: писатель умер на премьере фильма «Я приду плюнуть на ваши могилы», поставленного по его повести.
Нет, конечно, в большей степени столь говорящее событие — трагическая случайность, однако некоторая ответственность на создателях кинокартины таки лежит. Виан выступал противником экранизации романа, являющегося представителем так называемой «садисткой прозы», но фильм был снят и вышел в 1959 году. К тому моменту в жизни писателя произошла череда неблагоприятных событий, повлиявших на его здоровье. Отправляясь на премьеру, Борис испытывал сильные волнения, противопоказанные его больному сердцу. Через 10 минут после начала показа он потерял сознание и, не приходя в себя, умер по дороге в больницу.
Фильм действительно вышел чудовищно пошлым и пустым. Впрочем, Виану вообще он шибко везло с адаптациями — неповторимая авторская манера написания здесь играет не последнюю роль.
Надеюсь, вам было интересно! Комментарии открыта для дополнений.
Подписывайтесь на мой канал и инстаграм — впереди ещё больше интересного из мира кино!