Второе дело было связано с хищением кукурузы в одном из хозяйств района. Это дело я вела по-настоящему: выезжала на место, опрашивала свидетелей, потерпевшего, подозреваемую, и на каком-то этапе поняла, что «подозреваемая» банальный «козел отпущения», а кукуруза у «потерпевшего». К этому моменту, на лекциях по криминалистике, нам успели рассказать про экспертизы, в частности про экспертизу давности документов, которую в то время можно было сделать только в славном городе Киеве и исключительно по суперважным делам (для сведения: 1) сейчас такие экспертизы делают в любом областном центре, 2) в уголовном кодексе появилась статья за подделку доказательств в гражданском процессе, но народ все равно практикует, правда не в таких объемах как раньше ).
О проблемах с производством экспертизы давности документов, а может и о существовании такой экспертизы, потерпевший не знал, и фанатично привозил документы которые, по всей видимости, составлял накануне прибытия ко мне, но с датами дней давно-минувших…
В общем, при очередной встрече, я со скучающе-равнодушным видом объявила, что все его документы мы отправляем на экспертизу давности. Это объявление очень взбодрило потерпевшего, который засуетился и просил подождать, так как требуется уточнение объема похищенной кукурузы.
На этом деле был приобретен первый опыт, то ли разочарования, то ли понимания специфики отражения юридической профессии в отношениях с родственниками/друзьями – юристами.
Вечером папа, улыбаясь, рассказал как к нему приходил на консультацию Л. (мой потерпевший): «Этот хитрый лис был напуган. Прямо гордость взяла за дочь». На мой вопрос, что было дальше, оказалось, что человека успокоили, разъяснив, что никто по этому делу такую экспертизу проводить не будет…
В принципе этого достаточно для понимания, почему юристы разругиваются в пух и прах в процессе, а потом спокойно вместе пьют кофе: «Мухи отдельно, котлеты отдельно».
После окончания академии я уехала в другую страну и стала практиковать исключительно в области гражданского права.
На сегодняшний день мои познания в области уголовного права сильно деградировали и заключаются в двух заповедях: 1) не нарушай, 2) не признавайся, поэтому консультирую в исключительных случаях, когда спросить больше не у кого, а информация нужна срочно.
Консультация состоит в просмотре уголовного кодекса: возможен ли состав и что за это будет. Денег за такие консультации не беру и отправляю к знакомым адвокатам.
Из последнего – актуального: подделка тестов ПЦР (на модную нынче болезнь), как изготовленных самостоятельно, так и с заменой реально существующих, но с другими данным (даты, фамилии), с последующим предъявлением контролирующим органам – это опасно, есть состав. Очень не рекомендую этого делать, найдите деньги и время и сделайте нормальный тест, раз нашли время и деньги на заграницу.
Также всем рекомендую не давать никаких объяснений до консультации с адвокатом, хотя сотрудники правоохранительных органов любят именно таких «неподготовленных».
И на последок:
юристов одинаково хорошо практикующих и в уголовном и в гражданском процессе, очень мало;
практика в гражданском праве развивает «глобальность» мышления, а практика в уголовном «внимание к деталям», что накладывает специфический отпечаток на ведение процесса: юрист, практикующий в гражданском праве, может наделать в уголовном процессе ошибок, не придавая значения оформлению, процедуре, срокам и т.д. В свою очередь, юристы, практикующие в основном в уголовном, часто цепляются за ненужные детали, которые в гражданском процессе не имеют никакого значения.