Непосильной задачей казалась той ночью для ткота и Элемроса такая простая вещь, как заснуть. Начнем с того, что незаметно для Марты вернуться из музея и пробраться к себе в комнату оказалось не так просто. У ткота, самой собой, не возникло трудностей с взбиранием на второй этаж, а вот Элемросу пришлось карабкаться по садовой лестнице. Худо-бедно справившись с этой задачей, он махнул рукой на умывание и переодевание, а просто запрыгнул в кровать и уставился в потолок, ну а ткот устроился у него на животе, свернувшись калачиком.
– Расскажи мне о мире Селены, – попросил Элемрос, поняв, что уснуть все-таки никак не удается. – По твоим словам я понял, что это что-то вроде страшилки. Самое то на ночь глядя.
– Все шутишь, – проворчал ткот. – Ладно, наверное, тебе будет полезно узнать, о чем речь. Правда рассказчик из меня не ахти, предупреждаю заранее. И все то, что я тебе расскажу – это не исторические хроники, а больше легенды.
Он немного помолчал, собираясь с мыслями, а потом рассказал вот что:
– Не знаю, как магия связана со звездным светом, насколько мне известно, этого вообще толком никто не знает, но факт есть факт: любой обитаемый мир обладает магической энергией. Одним словом, если свет звезды достаточно силен, чтобы на планете, вращающейся вокруг нее, зародилась жизнь, в этом мире обязательно появятся все волшебные атрибуты – маги и колдуны, алхимики, говорящие животные и так далее. Проявлений магической энергии бесконечно много, есть даже такой закон, не помню кем сформулированный: «Звездный свет распространяется бесконечно, в бесконечном множестве направлений.» Ну не будем лезть в дебри. Долгое время считалось, что раз уж мир обитаем, то и магия в нем есть, но однажды раса межзвездных путешественников, были такие чудики на заре времен, которые предпочитали путешествовать между мирами на кораблях, медленно и вдумчиво, не пользуясь порталами, в общем они наткнулись на самый что ни на есть обитаемый мир, в котором совершенно не было магии. Они были настолько шокированы этим открытием, настолько потрясены тем, какую тяжелую жизнь вынуждены вести люди, не имеющие возможности использовать магию для развития цивилизации, что решили им помочь. На Селене – спутнике Элоады, как они назвали эту планету, они построили уникальный прибор. Это устройство концентрировало магическую энергию и посылало ее на планету в виде импульса, который потом через построенные на планете гигантские пирамидальные ретрансляторы распространялся по всей земной поверхности.
– Подожди, – прервал его Элемрос, – то есть те пирамиды, что встречаются по всей земле…
– Ну да, – кивнул ткот. – Это, вроде как много лампочек на одной люстре. Стоит щелкнуть выключателем, ток пробегает по всей сети и доставляет магический, так сказать, свет во все точки мира. В общем вииманы, так звали этих межзвездных скитальцев, сделали так, что мир без магии стал миром с магией. Прогресс пошел семимильными шагами, люди стали возводить огромные здания в совершенно недоступных местах, орошать пустыни, основывать города, лечить болезни, до этого неизлечимые… в общем, начали строить цивилизацию так, как и обычный магический мир. Вииманы обучали самых способных ну и сами помогали, чем могли. Кое-какие из их построек, как я понял, лазая по интернету, стоят до сих пор. Космодром в Баальбеке для вииманских кораблей видал?
– И что же случилось? – спросил Элемрос. – Как сказка получила страшный конец?
– И опять-таки никто толком не знает, – нехотя сказал ткот, – по предположениям, случилась какая-то катастрофа. Сеть пирамидальных ретрансляторов перестала работать. По одной из версий анкерная пирамида – то есть пирамида, которая принимала магический импульс с Селены и передавала его по всей сети, была уничтожена. Неизвестно кем, неизвестно как, точно так же, как и неизвестно, почему вииманы не построили ее заново. И почему исчезли без следа. Даже имя их оказалось забыто.
– Скорее поменяло смысл, – пробормотал Элемрос.
– Что, что? – переспросил ткот.
– Неважно… Так что было дальше?
– Постепенно люди почти забыли о магии, она осталась только в преданиях и мифах. Цивилизация пришла сначала в упадок, а потом снова начала постепенный путь к прогрессу, но уже без волшебства. Так сказочный мир стал таким, каким и был изначально, самым обычным.
– Почему же ткоты все еще попадают в него? – недоуменно спросил Элемрос.
– Попадали раньше, если верить легендам. В те времена, когда на земле существовала магия, вероятно и фатумлиморы появлялись тут, как и в любом другом магическом мире, – вздохнул ткот. – По легендам они рождаются в Ваа Лиморе, на дне озера Лимор в долине Ваа. После этого они исчезают там и появляются в любой точке обитаемой вселенной, чтобы попасть в руки тех, кому суждено прийти в город тысячи зеркал… Но не мне тебе рассказывать об этом, это задача фатум-лордов. Если мы когда-нибудь выберемся отсюда, это их право и привилегия рассказать тебе о камнях судьбы… Если мы когда-нибудь выберемся из моего детского кошмара. Может даже удастся узнать, каким образом в мире без магии фатумлимор послал сигнал, на который я откликнулся.
– Всякий раз после разговора с тобой, – проворчал Элемрос, – вопросов возникает больше, чем ответов…
Ткот промолчал. Элемрос незаметно вздохнул и осторожно положил руку ткоту на голову.
– Спасибо, – сдавленным голосом сказал ткот, – когда мир рушится, дружеская рука на голове весьма кстати.
– Я верну тебя домой, – ровным голосом сказал Элемрос. – Обещаю.
Ткот сглотнул и явно собирался что-то сказать, но Элемрос его опередил
– Слушай, ты когда попал в наш мир, как сразу не понял, что это мир без магии, – голос Элемроса звучал сонно, так как молодой организм все-таки требовал свое законное право на ночное забвение.
– Во вселенной бесконечное множество миров, – хмыкнул ткот. – Во многих магия и технология существуют параллельно и не всегда дружно. В некоторых волшебный мир в своеобразном подполье и скрывается от мира обыденного, я подумал и этот такой же. Тем более тогда, когда ты так относительно спокойно отреагировал на мое появление. У тебя крепкие нервы… и потому…
Ткот собрался с духом и быстро заговорил, сбивчиво и поспешно, словно стараясь выговориться, прежде чем его решимость пропадет:
– Я сказал тебе, что до церемонии отражения 10 дней и нам надо успеть вовремя попасть в город тысячи зеркал. Я солгал, как ты догадался, но потом солгал еще раз, теперь уже о причинах своей первой лжи. Стыдно, но… вот так… Дело не в том, чтобы успеть на церемонию, в нормальных условиях я могу открыть тропу так, чтобы оказаться в Ваа Лимор всего через мгновение после того, как оттуда ушел… не могу оказаться ДО этого момента, иначе, получится, что я никуда и не переходил, что невозможно… я не об этом… И я уже говорил почти все из этого… В общем, когда призванный получает фатумлимор, это знак судьбы, знак того, что он принадлежит уже не этому миру, а другому. Словно… словно ты поезд, который поставили на построенные для него рельсы. И если ты вдруг не попадешь в город тысячи зеркал… это все равно как поезд сойдет с рельс… на полном ходу… Вот почему нам лучше как можно скорее…
Ткот осекся, так как понял, что Элемрос уже спит. Достаточно было прикинуть, когда же его перестали гладить и ткот понял, что Элемрос заснул сразу же после слов «у тебя крепкие нервы» и ничего не слышал о пугающей перспективе надвигающейся катастрофы.
– Может оно и к лучшему. – прошептал ткот и закрыл глаза, намереваясь не спать до самого утра.
Заснул он через три минуты.
Тем временем Мелли и Гриф сидели в комнате видеонаблюдения и молча смотрели в разные стороны. Тихо жужжал компьютер под столом, на мониторах застыли сонные и пыльные помещения музея, а невесть как залетевшая сюда бабочка плясала под потолком, отбрасывая причудливые тени.
– Все-таки неприятно совершать поступки, смысла которых не понимаешь, – негромко сказал Гриф. – Тем более, когда эти поступки связаны с обманом подростка.
– Он смышленый мальчик и поймет, что ты водишь его за нос, – спокойно сказала Мелли по-прежнему глядя в сторону.
– Если вранье заведомо обречено на разоблачение, то какой в нем смысл? – устало потирая переносицу спросил Гриф.
Мелли задумчиво побарабанила пальцами по столу.
– Это первый шаг к доверию, – пояснила она.
– Ложь? – Гриф приподнял брови.
– Не ложь, а ее разоблачение, – пожала плечами Мелли. – Если кто-то тебе врет, ты начинаешь его подозревать. И если в этот самый момент лжец сознается в своей лжи и просит прощения, ты не только прощаешь его, но и начинаешь невольно чувствовать вину перед ним за свои подозрения.
– И это связывает вас еще сильнее, – грустно прошептал Гриф.
– Именно… и не смотри на меня так, думаешь мне самой нравится манипулировать мальчиком? Но он должен нам доверять. Доверять безоговорочно и добиться такого уровня доверия за то короткое время, что у нас есть, по-другому не получится.
Мелли подняла глаза на мелькающую вокруг лампы бабочки и добавила:
– По оценкам ордена хрустального лотоса, он должен будет поступить правильно в ситуации, в которой 99 из ста ошибутся. И если мы не направим его… ты знаешь, что будет… какова цена.
Гриф закрыл глаза, словно внезапно ему стало очень больно и не произнес больше ни слова.
– Очень надеюсь, что они не ошиблись на его счет, – прошептала Мелли, неподвижно глядя в никуда широко раскрытыми глазами. – Рыцари ордена хрустального лотоса никогда не ошибаются, я выросла с этим убеждением, но если и есть во вселенной мир, созданный для сомнений, то мы сейчас живем именно в нем.
Продолжение следует