Лететь было в этот раз дальше всего, не как до знаменитой Проксимы Центавра, но тоже далеко, примерно 10 лет.
Через 10 лет капсулы корабль сядет на холодную пыль, капсулы откроются,но никто из них не встанет. Экипаж, включая капитана, проснётся здоровый, живой, все показатели в норме. Но он не встанет, будет лежать большими тряпичными куклами, глядя куда-то сквозь потолок.
Умрут все от жажды и голода, потому что вне состояния анабиоза организм хочет и есть и пить, но встать никто не встанет, не нажмёт на кнопку кулера, не разогреет протеиновый суп. Просто лежать, не слушая тревожные звонки аппаратов, голоса далёких космодромов и даже их собственные дети, мужья жены , плачущие по ту сторону экрана, не смогут поднять никого.
Потому что тогда никто не знал, что мозг , насыщаясь глубоким приятным сном, вытаскивает самые забытые, спрятанные ото всех и, прежде всего, от самого себя воспоминания. Там и первобытные ужасы и детские страхи и то, что было прожито : боль, насилие, потеря и чёрная дыра безнадёжности.
Наш мозг не создан для того, чтобы проводить столько времени запертым с собой, ему нужны все те мелочи: от разбитой чашки до детских рисунков, от запаха травы до пробки в центре столицы.
Как маленький ребёнок на краю пропасти он ползает по камням, но без новых камней - срывается.
Волны страха разбиваются о новые камни, даже если это гороскоп, мем с котиками или бутерброд. Без них остаётся только то, что вы хотели забыть.
Тела пытались проснуться, сердца начинали биться быстрее, но идеально настроенная машина впрыскивала успокоительный коктейль, и сон продолжался.
Всё это узнают потом, а пока корабль решительно летит к своей цели, и людей в нём лежат ещё 10 лет в обреченности непрекращающегося глубокого неизбежного собственного сна.