Женская душа требует трагедии
Звезда сериалов «Султан моего сердца» и «Анна-детективъ» – о столкновении менталитетов, о любимой дочери и о том, как кончился турецкий вариант сериала
Её легко не узнать на улице: Александре так идут исторические костюмы, что в обычной жизни она кажется просто похожей на «ту самую Анну», которую полюбили по двум сериалам: триумфально прошедшему в России «Султану моего сердца» и произведению «Анна-детективъ». И там и там Александра Никифорова носит платья в пол, отличается независимостью суждений, но на деле вызывает искреннее желание помочь.
– Александра, в сериале «Султан моего сердца» вам приходится играть на трёх языках. Это трудно?
– Не могу сказать, что у меня очень сильно изменилось отношение к актёрской профессии, а вот отношение к людям и мировосприятие изменились целиком. И это благодаря Турции. Чему я очень рада. Наверное, ушёл какой-то лишний снобизм. Ушло мнение, что моё представление об устройстве мира единственно правильное, а всё остальное – чушь. Мир для меня по-другому открылся, я увидела, что у людей бывают другие точки зрения в жизни.
– То есть в Турции произошло столкновение менталитетов?
– Да! Глаза как-то раскрылись.
– А на что конкретно раскрылись? Можно пример привести?
– Я побаивалась ехать в Турцию, потому что мне казалось, что это полудикая варварская страна, где варварские порядки. Где меня могут обмануть и обидеть. А когда я туда приехала, я поняла, насколько сильно я ошибалась. Насколько разные люди там живут, как много там хороших, замечательных людей. И поняла, что это зря: не имея какой-то информации о стране, составлять мнение.
– А с сериалом «Анна-детективъ» не было такой же истории, будто девятнадцатый век – это не то, что вы думали о девятнадцатом веке?
– Нет. Анна – это была любовь с первого взгляда. Она меня нисколько не разочаровала в начале, и эта влюблённость только укрепилась.
– С другой стороны, Анна – девушка рисковая. Ещё и на велосипеде ездила. Для вас велосипед и провинция девятнадцатого века сочетались?
– Для меня очень сочетались. Мне нравился бунтарский, отчасти хулиганский характер моей героини. Вообще, я кайфовала от того, что она может быть такой разной: и барышня, и позапрошлый век, и домостроевские порядки, а с другой стороны, она может себе такие вещи позволять, которые вряд ли женщина могла себе позволять в девятнадцатом столетии. Тем более молодая особа.
– А это правда, что после того, как вы сыграли в этом сериале, вы несколько неловко носили юбки короче колена?
– Да, правда. Первые несколько недель было непросто. Особенно в кино. Знаете, хочу сказать: это какая-то магия костюма. Вот, например, когда у меня были съёмки в сериале «Борис Годунов», каждый день, когда заканчивалось всё и я снимала платок с головы, мне становилось неловко. За день ты привыкаешь к образу, ко времени, и когда твои волосы видно всем… Тут уже снова надо привыкать. Взять хотя бы тайм-аут на 10 минут, чтобы привыкнуть заново.
– Вы поддерживаете отношения с турецкими партнёрами по «Султану моего сердца» сейчас?
– Да, мы очень дружны с Али (Али Эрсан Дуру. – Ред.) и с актрисой, которая играла роль Айпери (актриса Озге Озкаплан. – Ред.), и вообще мы на связи.
Трагедия трагедии рознь
– Известно, что разные концовки, разный монтаж у турецкой и российской версии. А чем закончилась турецкая, вы знаете?
– Турецкая история закончилась традиционной турецкой трагедией. Анна умирает на руках султана, прижимает их к своему сердцу, а он кричит: «Нет, не оставляй меня!» Есть такая поговорка, что женская душа требует трагедии. Наверное, турецкая женская душа требует ещё большей трагедии.
– А русская женская душа? Разве она не требует счастливой свадьбы?
– Да. Но это утопия.
– Сколько костюмов вы надевали в этом сериале?
– Знаете, очень много. Я даже затрудняюсь подсчитать.
– Но вы чувствовали себя комфортно? Всё длинненькое, красивое, и тоже девятнадцатый век!
– Да. Хотя я сначала не могла понять нашу концепцию. Я ожидала исторических костюмов, рассматривала портреты времён Пушкина. А потом, когда я пришла на первую примерку, я поняла: всё будет по-другому.
– Говорят, будет второй сезон. В российской-то версии Анну не убили.
– Я пока ничего не могу сказать, переговоры ведутся на другом уровне, этим занимается компания «КИТ» с нашей стороны.
– А как вы воспринимаете гарем после съёмок? Можете себе представить, как 8 Марта отмечали бы в гареме?
– Нет, даже представлять не хочу.
– С «Султаном моего сердца» есть один деликатный момент. Махмуд Второй для турок реформатор, его биография в стране так же известна, как у Петра Первого в России. А в сериале вымышленная история. Не было претензий по искажению личности знаменитого султана? Как в России негодовали по поводу фильма «Матильда», как бы очерняющего память о Николае II.
– Совершенно не было никаких нареканий. Как-то очень тепло всё воспринималось. Я думаю, суть в том, что это не любовно-постельная история, не о том, что любовницей султана стала русская учительница.
– А о чём?
– О том, как эта девушка вихрем вошла в жизнь правителя и помогла ему поменять взгляды на мир, стать более открытым, более лояльным. Заинтересованным во взаимодействии с миром, с Европой.
– Но это не помешало очередной войне Турции и России.
– Я всё время думаю о том, что человек – очень сложная система. Нельзя сказать, что человек в чём-то хорош, в чём-то плох, пока ты не понимаешь мотивов. И если посмотреть на историю войн между нашими государствами, то ясно, что это не зависит от воли одного человека. Это стихия.
Девочка у моря
– В очень юном возрасте вы рискнули поехать в Санкт-Петербург на молодёжный конкурс «Ум плюс красота равно студент», если я правильно помню название. Но ведь далеко же! И холодно! Вы, человек, живущий у моря, в Севастополе! Как рискнули?
– Мне кажется, надо слушать судьбу. Если тебе даются какие-то возможности в этой жизни, нужно их использовать, потому что не факт, что такая возможность тебе будет вновь судьбой подарена. У меня так случилось, что я выиграла этот конкурс и можно было учиться бесплатно. Поэтому я приняла этот вызов и поехала, чему очень рада.
– Но после этого вы активно и не раз меняли свою жизнь.
– Да.
– То есть не то чтобы прыгали из одного вуза в другой, но по перечислению тех мест, где вы учились и не доучились, получается, что вы постоянно искали себя. Несмотря на однажды услышанную судьбу.
– Я до сих пор это делаю.
– А что побудило сперва отказаться от актёрства ради филологических изысканий?
– Мне показалось, что та дорога не совсем моя, я остро чувствовала, что надо что-то поменять. А второй любовью у меня была любовь к языкам, и я решила себя попробовать в этом деле. Но тут ещё… Языки, не языки. Был бы исторический факультет, может, я туда бы попросилась перевестись, но никогда не хочется останавливаться, надо идти вперёд, развиваться. А когда ты чувствуешь, что какая-то ниша себя изжила, появляется ощущение пустоты, ненужности и хочется вырваться к другим горизонтам. Я честно могу признаться, что у меня в конце школы, в 10–11-м классах было чувство, что я зря теряю время. Мне казалось, что здесь я всё взяла и надо куда-то дальше. Я прогуливала уроки в старших классах. Брала книгу и шла к морю её читать.
– Наверное, красиво смотрелись – девочка на пляже…
– Конечно, красиво! Что же не почитать весной в Крыму у моря!
«Я всё же сыграла стерву»
– После развода вы живёте с дочерью. Сколько ей лет?
– Три с половиной.
– Как её зовут?
– Это смешно, но её зовут Анна. Как и двух моих главных героинь. Но эта Анна, безусловно, самая главная из всех.
– Мне тоже хочется называть вас Анной, и я с трудом могу представить себе человека, который сразу называет вас Александрой, без паузы на размышление.
– Вы не одиноки в этом.
– После «Анны-детективъ» вы говорили, что вас не узнают на улице. Как сейчас?
– Сейчас понемножку начали узнавать. Но понемножку.
– Может, это связано с тем, что вы в сознании зрителя привязаны к костюмной эпохе, и когда вы появляетесь в коротких платьях, даже в кино, вы кажетесь совсем другой женщиной? И менее утончённо-романтично-беззащитной. И даже можете быть стервой.
– Мне удалось и в историческом сериале всё же сыграть стерву. Это были «Тайны госпожи Кирсановой» на канале «Россия 1». Мой персонаж появляется в сороковой серии, это турецкая шпионка госпожа Блэквуд. Это был подарок от наших продюсеров, мне всегда хотелось попробовать что-то такое. Не образ всеми любимой романтической барышни. А жёсткой штучки.
– В жизни-то вы воспринимаете себя как беззащитное существо или как целеустремлённую даму?
– Когда у женщины появляется ребёнок, она автоматически перестаёт быть беззащитной. Конечно, защита, воля, сила должны идти от мужчины, и хочется, чтобы рядом с партнёром ты всегда могла оставаться мягкой и сахарной девушкой-барышней. Но жизнь в мегаполисе диктует свои правила, и нам приходится быть покрепче, чем хотелось бы.
– Сейчас у вас есть кто-то, кого вы любите, помимо дочери?
– Мои родители.
– К морю вы выбираетесь, в родной Севастополь? Или родители перебрались к вам?
– Конечно, выбираемся. Какой дурак захочет из Крыма переехать в Москву?! Мои родители не исключение в этом смысле. Мы с дочкой ездим к ним каждое лето. Это грех – не отвезти ребёнка к морю, если бабушка там живёт.
– В Беларуси сниматься ещё не доводилось?
– Нет, к сожалению. И мне кажется, что это какая-то ошибка. Столько фильмов замечательных там снимается и телепроектов, будем надеяться.
Беседовала Валентина ЛЬВОВА, Москва
Фото: Лариса КУДРЯВЦЕВА, группа компаний «КИТ», instagram.com, kinopoisk.ru
Материал дан в сокращении. Хотите полную версию - пишите в личку.
© "Союзное государство", № 6, 2018
Дочитал до конца? Было интересно? Ты знаешь, что надо сделать, чтобы поддержать автора и журнал!
Звёзды Союзного государства
Тане, жене Саши, исполнилось 10 лет
Стас Михайлов рассказал нам кто "сделал" Стаса МИХАЙЛОВА и почему он не стал лётчиком
Почему КГБ разрешило расстрелять Евгения Леонова
Как Георгий ЖЖЁНОВ выжил в лагерях
Жерар ДЕПАРДЬЕ рассказал нам, почему предпочёл Россию США
Марина Яковлева современные фильмы о войне сравнивает с детской игрой в войнушку
Откуда сегодня у "Бедной овечки" борзость духа
Виктор СУХОРУКОВ: Был готов за бутылку отдать джемпер из козьего пуха
Два последних разговора с Михаилом ЖВАНЕЦКИМ: «Батька – молодец!»