* Кстати, уважаемые читатели, это - продолжение предыдущей главы!
Вернемся же из литературной паутины обратно в Италию, в чудесную страну, где вина больше, чем воды, где Дольче и Габбана трудятся без устали, чтобы у тебя появилось новое платье.
" Маловато здесь драмы"- решил мой внутренний филолог. И началось: я за круассанами, я за новыми сапогами, я на пляж, я в бар, а в голове сборная солянка из писателей эмигрантов первой и второй волны. Я выгуливаю ребенка у озера, а мне Есенин
Если крикнет рать святая :
" Кинь ты Русь, живи в раю!"
Какую Русь? Какая еще рать? Видно на экзамене отвечала и врезалось в память. Это у Есенина была Святая Русь, а у тебя панельные девятиэтажки и Красный проспект. А Есенин не отступает и в другое ухо мне
Я скажу: " Не надо рая
Дайте родину мою!"
Я в Венецию, а мне Бродский:
Воротишься на родину. Ну что ж
Гляди вокруг, кому еще ты нужен
Помню именно эти две строки, а дальше что-то там про ужин, а чувство щемящее, безысходное.
Ну а тяжелой артиллерией стало выплывающее неведомо из каких туманов моей памяти стихотворение Набокова. Произведение редкой красоты оказалось небезобидным. В солнечные дни оно само собою приходило на ум , окутывая меня запахами скошенной травы, осенней листвы и еще невесть чего, совсем " неитальянского". Я пыталась отгонять и сами строчки и создаваемое ими настроение. Но красота слов, их сочетаний и переплетений- намного сильнее меня. Вот если бы я поддавалась литературным чарам чуть меньше, мое внимание всецело поглотили бы пальмы и ризотто с креветками.
Бывают ночи: только лягу,
В Россию поплывет кровать,
И вот ведут меня к оврагу,
Ведут к оврагу убивать.
И внезапно музыка стихов становится единственной точкой притяжения. Нырять в этот ритм приятнее, чем в морские волны. Иллюзия затмевает логику, происходит магический click, взаимопроникновение : читатель-произведение. Я уже не в Италии, я в чужом сне, с той самой кроватью, или это не кровать , а белое облако летит, проплывает над предрассветной чернотой оврага, над смятой травой.
Это все не имеет ни малейшего отношения к моей жизни. Но почему-то иногда жизнь- яркая, радостная, счастливая- приостанавливается. Она перестает значить много сама по себе, в отрыве от чужих сюжетов и фантазий. Я срочно начинаю искать соответствия, рыться в выдуманных судьбах персонажей, иначе- скучно.
Но сердце, как бы ты хотело,
Чтоб это вправду было так:
Россия, звезды, ночь расстрела
И весь в черемухе овраг.
Квартира довлатовского героя с окнами на помойку, рваные колготки его жены, черемуховый овраг, есенинские бубенцы и русские тройки, страшное слово " расстрел", скитающийся по Европе Достоевский, писатель Газданов- водитель парижского такси- все это меня не касалось. Но не отступало и требовало эмоциональной вовлеченности. И мне стола ясно как день: на новом месте нужны новве эмоции, иначе, от бездействия, я рискую превратиться в героиню эмигрантского романа.