Сергей исправил последнее слово, отправил страницу на печать и с облегчением вздохнул. О-кей. Статья готова. Сейчас положить листки на стол секретарше шефа – и домой. В конце концов, сегодня день его рождения, имеет он право уйти домой в семь часов? Совершенно необязательно каждый день засиживаться в редакции допоздна. Получив заслуженную порцию поздравлений от коллег-друзей по работе, плюс пару междугородных звонков от друзей-однокашников, Сергей решил, что день рожденья он отметит один дома. Как когда-то в первый год своего приезда в этот город, когда у него здесь не было еще ни друзей, ни девушки. Сейчас он не испытывал недостатка в приятелях, но сегодня ему хотелось побыть одному. С последней девушкой он расстался месяц назад. Вполне достаточно, чтобы успокоиться и вновь начать получать удовольствие от жизни.
Сергей положил листки со статьей на секретарский стол, попрощался и выскочил на улицу. Нормально! Сейчас в центр, в магазин «Крымские вина», потом заскочить в «Елисеевский», взять немного деликатесов – и домой. «Шестерка» его, как обычно, завелась с полоборота, и через полчаса Сергей уже выбирал на витрине «Крымских вин» из коллекционных бутылок. Остановившись на самой древней с виду, он выслушал комментарий продавца, что это красный портвейн сорок пятого года, одна из трех сотен бутылок, чудом сохранившихся до наших дней. Ни грамма ему не поверив, Сергей заплатил в кассу две тысячи рублей, завернул бутылку в полиэтиленовый пакет, бросил на заднее сиденье кабины и направился в «Елисеевский». Взяв в гастрономическом отделе по двести граммов карбоната и сыра «Советский», прихватив по баночке сайры и португальских сардин, Сергей дополнил набор килограммом яблок и килограммом груш и решил, что праздник его вполне обеспечен. День рожденья получится – лучше не придумаешь.
Через час он был уже около своего дома – обычной панельной многоэтажки в спальном районе большого города. Оставив «шестерку» на охраняемой стоянке, Сергей поднялся в свою однокомнатную квартирку. Без пятнадцати девять. Отлично! У него есть три часа полного кайфа.
Дома, умывшись и переодевшись, Сергей остановил взгляд на компьютере. На нем было набрано начало еще не написанного рассказа. На ум ему пришли несколько хороших оборотов. Он немного подумал и сел за компьютер. Ничего не случится, если он полчаса или час поработает – день рожденья только вкуснее покажется. А упускать хорошие мысли жаль!
Впоследствии, перебирая в памяти случившиеся события, Сергей был уверен: именно в эту минуту все и началось. Когда он сел дома за компьютер.
Компьютер завис. Серега чертыхнулся про себя. Надо завтра вызывать программиста. Компьютер был старенький, но всегда работал исправно.
Взяв чистую тетрадку, Серега попробовал записать пришедшие в голову мысли. Но ручка отказалась писать уже на четвертой-пятой строчке. «Неудивительно, - подумал Серега. – Я уже сто лет не брал в руки ручку. Со студенческих времен, когда мог «посадить на карандаш» три двухчасовые лекции подряд. Немудрено, что вся паста засохла. Еще странно, как вообще дома ручка нашлась!»
- Ладно, Серега, - громко сказал он сам себе. – В конце концов, у тебя день рожденья! Оставляй работу и празднуй.
Со вздохом выключив компьютер и отложив в сторону тетрадь с ручкой, Серега отправился на кухню. Вытащив из холодильника хлеб, масло, баночки с сайрой и сардинами, он принялся делать бутерброды. Аккуратно намазывая масло на хлеб, он клал сверху ломтики сайры и получившиеся произведения искусства выкладывал на большую плоскую тарелку. Когда с полдюжины бутербродов было готово, он задел тарелку локтем, и все посыпалось на пол.
Серега растерянно смотрел на рассыпанные бутерброды. «Интересно, - отметил он про себя, - все куски хлеба лежат маслом вниз. Точь-в-точь по закону Мэрфи: бутерброд всегда падает маслом вниз!»
Собрав с пола кусочки хлеба и ломтики сайры, Серега отправил их в мусорное ведро и быстро вымыл пол теплой водой. «Хорошо, что взял сардины, - подумал он. – Сейчас бы остался без деликатесов.»
Но, открывая баночку португальских сардин, он сделал неосторожное движение и порезал себе палец краем крышки.
Высасывая кровь, а затем залепливая палец бинтом и лейкопластырем, Серега тогда впервые подумал: «Черт, какая-то сплошная череда неудач. Сначала компьютер и ручка, теперь бутерброды и банка сардин. Вот невезуха!»
Остановив кровь и залепив палец, Серега максимально осторожно открыл сардины, затем засыпал в кофейник молотый кофе, залил холодной водой и поставил на газ. Газ мигнул несколько раз голубым огоньком и погас.
«Такого еще не было, - подумал Серега. – Чтобы отключили газ! Теперь для полного счастья не хватает только, чтобы вырубился свет.»
Свет мигнул и погас.
Высунув голову в форточку, Серега удостоверился, что все окна в доме вверху, внизу и по сторонам от его окна сияют желтыми веселыми огоньками.
«Черт, эти напасти накинулись только на меня,» – подумал Серега и не подозревал, насколько окажется прав.
Включив фонарик и уронив его на пол - к счастью, фонарь был прорезиненный, - Серега осторожно отрезал несколько ломтиков черного хлеба. Зацепив вилкой сардину, он клал ее на хлеб и отправлял в рот, чередуя сардины с карбонатом и сыром. Проглотив несколько бутербродов и утолив первый голод, он вспомнил о вине.
«День рожденья есть день рожденья,» - подумал он и взял в руки бутылку.
Бутылка была теплая на ощупь. «Когда успела согреться,» – подумал Серега. Он взял тряпочку, намочил и вытер бутылку от древней пыли и зеленой плесени. Стекло в лучах фонарика переливалось радужными красками.
Полюбовавшись необычным сиянием, Серега взял штопор. Бутылка в руках вроде бы еще больше потеплела. «Кажется,» – подумал Серега и сжал ее покрепче – не дай бог уронить.
Дальше все было как обычно. Как не раз описывалось во множестве повестей и рассказов, начиная со «Старика Хоттабыча». С легким хлопком пробка выскочила из бутылки, кухню окутало облачко плотного белого дыма, и на соседней табуретке материализовался старичок в халате, в чалме и с длинной бородой.
Прошло несколько минут, прежде чем Серега смог произнести хоть слово. Опешив, он рассматривал сидящего напротив сухонького старикашку. Старичок с не меньшим интересом своими глазами-бусинками рассматривал Серегу.
Молчание прервал Серега.
- Старик Хоттабыч? – спросил он первое пришедшее в голову.
Старичок отрицательно покачал головой.
- О нет, - он еще раз мотнул головой. – Я не Гассан Абдурахман ибн Хоттаб, ибо его ты имеешь в виду. Гассан и Омар – мои младшие братья. А я – Махмуд Шариф ибн Хоттаб! И не мог бы ты свой фонарь направить в сторону? Так будет удобнее нам обоим: мы сможем оба немного видеть друг друга.
Серега отвел фонарик от старичка.
- Значит, джинн, - уточнил он.
- Да.
Серега вдруг вспомнил скверный характер его братца Омара. Старичок улыбнулся в бороду.
- О нет, умерщвлять тебя самой страшной смертью на свете я не собираюсь.
- Ты читаешь мои мысли, - догадался Серега.
- Конечно. А как иначе мы сможем понимать друг друга? Я не знаю русского языка, ты не знаешь арабского.
«Читай, черт с тобой, - подумал Серега. – Все равно скрывать мне нечего. Только вот у меня день рожденья, а на столе одни огрызки бутербродов и ни капли спиртного. Хотел попробовать вино шестидесятилетней давности – и вот на тебе!»
Старичок снова улыбнулся.
- О, дражайший Серега, я хочу преподнести тебе небольшой подарок в твой день рожденья, - старичок с тихим звоном вырвал из бороды волосинку, подул и разорвал ее надвое. На столе вмиг появилось несколько аппетитно пахнущих блюд и огромная корзина с фруктами. В центре красовалась высокая темная бутылка.
- Жареная утка, - взмахнув рукой над столом, прокомментировал старичок. – Жареный карп. Омар в белом вине, - тут он улыбнулся в бороду. – Не мой братец, конечно. И в бутылке нет никакого джинна. А самое настоящее арабское вино. Из темного винограда. Надеюсь, тебе понравится.
- Спасибо, - искренне поблагодарил Серега. – Слушай, э-э … Махмуд, а можешь ты сделать так, чтобы у меня в квартире появились свет и газ? А то сегодня здесь черт знает что творится. Настоящий закон Мэрфи.
- Закон Мэрфи? – заинтересовался старичок. – Никогда о таком законе не слышал.
- Ну, да, - объяснил Серега. – Это когда бутерброд падает маслом вниз, когда ты думаешь, что у тебя все хорошо, значит ты чего-то не заметил, а когда думаешь, что все плохо – не расстраивайся, это еще не плохо, будет хуже. И так далее. Короче, невезуха сплошная. Невезение.
- Очень интересно, - задумчиво проговорил старичок. – Да будет тебе известно, о дражайший Серега, я в отличие от моего брата Гассана, историка и географа по образованию, увлекаюсь математикой. Не будет преувеличением сказать, что я знаю все открытые на сегодня законы математики, но вот о твоем законе слышу впервые.
- Пользуйся, не жалко, - вздохнул Серега. – Только вот у них, - он махнул рукой за окно, - у них и свет есть, и газ работает, и бутерброды на пол не падают. А у меня сегодня, между прочим, день рожденья. Справедливо было бы наоборот.
- Наоборот?
- Ну, да. Чтобы здесь, в этой моей квартире, было бы все в порядке.
- Это твое желание?
- Конечно.
- Будь по твоему.
Старичок вырвал волосок из бороды, дунул и что-то прошептал. В кухне вспыхнул свет. Издав радостный возглас, Серега бросился к газовой плите и зажег газ под кофейником.
- Спасибо, старик, э-э … Махмуд, э-э … Шариф ибн Хоттаб!
- Не стоит благодарности, - снова улыбнулся старичок.
- Ну как же, - Серега вынул из шкафа два фужера, ополоснул их под краном и насухо вытер посудным полотенцем. – Ты составишь мне компанию? Хотел отмечать день рожденья один, но раз такое дело, приглашаю тебя.
- С удовольствием, о дражайший Серега, - ответил старичок, слез со своего табурета и пошел в ванную. Серега услышал, как зажурчала вода. «Ишь ты, цивилизованный старик, руки моет, - подумал он и тут же вспомнил, что Махмуд Шариф ибн Хоттаб читает его мысли. – Ну да, он делает все, что делал бы я на его месте.»
Старичок вернулся. Серега открыл вторую бутылку и разлил густое темно-красное вино по фужерам. Кухню наполнил пряный сладковатый аромат.
- Твое здоровье, о дражайший Серега! – церемонно провозгласил тост старичок и пригубил из своего бокала. Серега сделал глоток, затем еще один и, не отрываясь, выпил фужер до дна. Вино оказалось отменным на вкус, сладким с кислинкой. Пилось легко, как сок, и сразу согревало изнутри. Серега отрезал половину утки, положил себе на тарелку и вгрызся зубами в темное мясо. Только сейчас он почувствовал, как проголодался. Старичок отделил себе кусочек карпа, отломал клешню омара, положил все это на свою тарелку и потихоньку принялся клевать. В ответ на недоумевающий взгляд Сереги он объяснил:
- В моем возрасте есть много вредно, о дражайший Серега.
- А сколько тебе, если не секрет? – поинтересовался Серега и осекся. Вопрос был явно нескромным. Но старичок не обиделся.
- Три года назад перевалило за тысячу триста, - как ни в чем не бывало ответил он.
- Ого, - удивился Серега. – Тысяча триста три! Ну ты даешь!
- А сколько стукнуло тебе, о дражайший Серега? – в свою очередь поинтересовался старичок.
- Двадцать девять. Тоже немало.
- Немало, - совершенно серьезно ответил старичок. – Но у тебя еще многое впереди.
- Впереди, - вздохнул Серега. Он расправился с половиной утки и снова наполнил свой фужер. – Не возражаешь?
- Не возражаю, - ответил старичок. – Я очень рад, что тебе понравилось вино. Это из запасников моего отца, халифа багдадского.
«Ну да, - подумал Серега. – Кто же может быть отцом могущественного джинна, кроме халифа багдадского?» Его немного развезло. Тем более, что первый бокал вина он выпил фактически на голодный желудок. Он с удовольствием смотрел на старичка, сидящего на табурете напротив и маленькими кусочками поглощавшего жареного карпа. «А неплохой день рожденья получается, - думал он. – Только, может быть, я сплю? Пришел домой, завалился на диван и сплю! А как же иначе объяснить все это: джинн из бутылки, шикарный стол, удивительное вино, полный кайф и расслабуха … Ну, а если я сплю и джинн мне снится, кто мешает попросить у него миллион долларов на мой счет в Бизнес-банке? Вот приеду завтра в банк, а на счете – миллион!»
«Это твое желание?» – вкрадчиво зазвучал в мозгу голос старичка.
«Конечно! Разве можно не желать миллиона долларов?» - также мысленно ответил Серега и заснул.
Утром он проснулся сразу, как от толчка. Перед глазами стоял вчерашний сон. Серега потянулся в кровати. «Черт, какой классный сон был, - подумал он. – Вино было какое вкусное! И утка. Пальчики оближешь!» Но тут же он одернул себя: «Ага, утка … Позвони еще в банк, не пришел ли миллион долларов.» Посмеявшись немного над собой, он выбрался из-под одеяла. Автоматически бросил взгляд на часы: семь часов. За окном – туман. Туман в июне? Но чего только не бывает с погодой при нынешней экологии … Вдруг в голову ему стукнуло: «У меня же свет отключился … И газ! Невезуха на день рожденья! Надо глянуть, не включили ли …» Он прошлепал босыми ногами в прихожую и остановился. На коврике, подстелив под себя Серегино пальто и подложив под голову его же куртку, спал сухонький старичок. В расшитом халате, в чалме, уютно свернувшись калачиком, улыбаясь чему-то во сне и посапывая в бороду.
«Так это не сон!» – осторожно ступая, Серега мимо старичка продвинулся в кухню. На столе красовались остатки вчерашнего пиршества, среди тарелок с огрызками утки и карпа высилась темная бутылка, стояли два пустых фужера. На краю стола примостилась корзина с фруктами. Серега выбрал большое красное яблоко, откусил, затем ради интереса поднял бутылку. Она оказалась подозрительно легкой.
«Пустая, - подумал Серега. – Старичок не дурак, тоже оценил вино. Черт, я такого никогда не пробовал …» Он щелкнул выключателем, затем повернул краник на газовой плите. Кухню залил яркий свет, газ в комфорке тоже весело зашипел и зажегся.
«Вот это да, - подумал Серега. – Сон продолжается!» Он прикинул, не сунуть ли ему палец под огонь, но вместо этого просто стукнул себя по голове. Ничего не произошло. «Не сон, - подумал он. – Надо съездить в банк.» Банк открывался с девяти.
Серега засыпал молотый кофе в кофейник, залил холодной водой и поставил кофейник на огонь. Потом взял еще одно яблоко. «Сладкие, прямо медовые,» - подумал он. Яблоки действительно отдавали медовым вкусом.
Пока он грыз яблоко, кофе вскипел. Сняв кофейник с огня и поставив его на окно остывать, Серега решил привести себя в порядок. Зашел в ванную, почистил зубы, потом залез под душ. Окатившись холодной водой и почувствовав приятную легкость во всем теле, он насухо вытерся жестким полотенцем и принялся одеваться. Белья чистого не оказалось, поэтому Серега надел красные спортивные трусы. «Постираться надо бы,» – мимоходом подумал он. Рубашки чистой тоже не нашлось. Подумав, он натянул на себя футболку и джинсы. Шеф требовал, чтобы мужчины приходили на работу в брюках и рубашках, пусть даже без галстуков, но сегодня Серега не собирался долго задерживаться в редакции. Была среда, самый свободный для него день недели: предыдущий тур уже прошел, следующий еще не начинался. Серега собирался набросать небольшую зарисовку о вылетевшем во вторую лигу «Торпедо» – зарисовка была уже в голове, - и затем рвануть в банк. Ему не терпелось удостовериться в миллионе долларов на своем счете. Он не мог до конца поверить в такую реальность. Выпив пару чашек ароматного кофе и бросив сожалеющий взгляд на остатки жареного карпа и почти нетронутого омара, Серега сунул ноги в кроссовки и осторожно, чтобы не потревожить спящего старика, выскочил из квартиры.
Лифт не работал. Серега в полумраке сбежал вниз по черной лестнице – освещение тоже было отключено - и вышел на улицу. «Шестерка» его стояла у подъезда, как обычно, но когда он повернул ключ зажигания, мотор не завелся. Серега попробовал несколько раз, чертыхнулся про себя и вылез из машины. Надо ехать на метро. Но все эти мелкие неприятности – чепуха по сравнению с миллионом на его счете в банке. На сегодня он обойдется без машины.
В метро он попал с третьего захода. Два первых жетона турникет съел, не зажигая зеленого огонька. Сбежав по эскалатору мимо вереницы людей, Серега обратил внимание, что освещение на станции какое-то приглушенное вместо обычного яркого света. Сквозь грохот подошедшего поезда он разобрал, как диктор передавала объявление:
- Уважаемые граждане, в связи с техническими неполадками на станции включено аварийное освещение. Просим соблюдать осторожность …
«Что-то, видно, с электростанциями случилось, - вскользь подумал Серега. – Или там с линиями передач … Не суть важно. Недаром у меня вчера гас свет.»
Гул голосов в вагоне подтвердил его догадки. Женщины хором возмущались, мужчины в основном помалкивали. Лифты, как понял Серега, не работали ни в одном доме, почти нигде не было света, у многих – воды.
- Удивительно, как метро еще работает, - сказал кто-то, и все вдруг замолчали. Действительно, остановись сейчас поезд – и они окажутся запертыми в тоннеле глубоко под землей. Серега почувствовал, как у него слегка похолодело внутри. Такая перспектива ему не улыбалась.
Но поезд доехал до его станции без приключений. Правда, эскалатор остановился на полдороге, и оставшуюся часть пути наверх Серега преодолел, шагая через ступеньку и обгоняя ковыляющих потихоньку пассажиров.
На улице ему бросилась в глаза вереница машин, стоящих на проезжей части и непрерывно сигналящих. «Светофор не работает, - догадался Серега. – Черт-те что сегодня творится!»
На часах было девять десять. Он немного опаздывал, поэтому почти бегом добрался до здания редакции. В вестибюле толпились люди, стоял многоголосый шум. Уже почти не обращая на все это внимания, он взбежал на третий этаж, где располагалась редакция «Спорт-Эксперта». В этой газете Серега работал футбольным обозревателем – одним из пяти. То, что одним из пяти – это неважно. Работа была интереснейшей, и ее хватило бы не только на пять – на десяток человек.
У двери в редакцию – общей на весь этаж – стояла небольшая толпа людей. Знакомые все лица – это были сотрудники «Спорт-Эксперта». Дверь не открывалась. Остановившись с краю и послушав минуту, Серега понял причину: английский ключ сломался в замочной скважине. Слушая краем уха глубокомысленные рассуждения шефа об усталости металла, Серега обратил внимание на диалог двух девчонок, стоящих немного в сторонке. Вернее, монолог, потому что говорила одна Леночка Соколова из отдела фигурного катания. Она скороговоркой рассказывала о чем-то Тамаре, секретарше шефа. Дело в том, что Леночка всего месяц назад вышла замуж и считала своей святой обязанностью провожать мужа на работу завтраком. Она каждый день вставала на полчаса раньше и готовила омлеты, салаты, бутерброды-тартинки и прочую вкусную снедь. В редакции заключались пари, надолго ли ее хватит. Серега, как и большинство, считал, что ненадолго, но сейчас не это его заинтересовало.
- Понимаешь, Томка, - тараторила Леночка, - сегодня я сделала тартинки. Восемь штук …
- С чем? – спросила Тамара.
- Неважно. С красной икрой и анчоусами, - Серега при этих словах облизнулся и вспомнил, что сам особо не позавтракал. – Восемь штук. Нам обычно хватает, - Леночка и сама была всегда не прочь перекусить. – И вот они упали!
- Упали? – Тамара произнесла это так, словно Леночка совершила страшное преступление.
- Ну да, упали. Я локтем толкнула. Но ты знаешь, они упали маслом вниз. Все!
Серега почувствовал какое-то необъяснимое беспокойство. Словно небольшое облачко надвинулось на солнце, и все вдруг потемнело.
- Ну и что? – равнодушно сказала Тамара. – Бутерброды всегда падают маслом вниз. Закон подлости. Ты что, не знаешь?
- Но они перевернулись!
- ?
- У самого пола!
Из дальнейших сбивчивых Леночкиных объяснений Серега понял, что все бутерброды летели вниз по-разному, но у самого пола вдруг одновременно перевернулись и шлепнулись маслом на паркет. И Леночку это поразило до глубины души.
- Как самолетики в строю. На учениях, - очевидно, Леночка однажды присутствовала на авиапараде в Жуковском, или, по крайней мере, смотрела по телевизору.
- Ты вчера пила? – выслушав Леночку, спокойно осведомилась Тамара.
- Пила? Вчера? – Леночка сбилась, замолчала и на минуту задумалась. – Ну да. Мы заходили в бар. Вечером, в семь часов. Выпили по коктейлю. С коньяком.
- С коньяком?
- С коньяком.
- Пей больше коньяка. Он разогревает воображение, - торжествующе заключила Тамара. Она славилась в редакции своим здравомыслием и тем, что не верила ни в бога, ни в черта, ни в НЛО.
Но Серега пропустил ее слова мимо ушей.
«Бутерброды … Маслом вниз! Все как один! … Ты что, не знаешь, бутерброды всегда падают маслом вниз? По закону подлости … По закону Мэрфи!» В его голове словно начал складываться некий паззл или мозаика, и из разноцветных кусочков на листке бумаги начало проступать изображение. «Лифт не работал … Света в подъезде не было … Машина не заводилась … Турникет съел два жетона … Аварийное освещение в метро … Эскалатор остановился на полдороге вверх … Потом вереница машин на шоссе… Сломанный ключ в замке … И еще множество таких же случаев вокруг, если бы я приглядывался! Я просто не приглядывался,» - все события сегодняшнего утра пронеслись у него в голове. «Невезуха сплошная в городе. А вчера вечером невезуха была у меня в квартире. Газ отключили, и свет! И я попросил джинна … Черт, я же сказал, что у меня день рожденья! И справедливо было бы, чтобы все было наоборот. Наоборот!» – Серега заставил себя успокоиться и размышлять логически. «И старик все понял буквально. Он же математик! В квартире началась везуха. А за ее стенами – невезуха! А если говорить математически, то в квартире перестал выполняться закон Мэрфи, а за ее стенами – начал выполняться. Недаром же он так заинтересовался этим законом!» Серега с тоской поглядел вокруг. Это что же значит, если вокруг никому ни в чем не везет? Некоторые последствия он уже ощутил на себе. Лифт, машина, жетоны метро, эскалатор … Но это все мелочи, которые легко пережить. А если начнет не везти летчикам, машинистам поездов и метро, водителям машин, рулевым пароходов? Будет катастрофа! Вернее, начнутся катастрофы…
Но пока перед ним толпилась уже приличная кучка людей и рассуждала, как открыть дверь и попасть на этаж. Катастроф, во всяком случае в обозримом пространстве, не наблюдалось.
- Леша, не глупи. Перестань сейчас же, - через гомон толпы прорвался голос Тамары. Серега напряг слух. Выяснилось, что Леша Печаткин, бывший гимнаст, собирался из окна туалета четвертого этажа спуститься в окно туалета третьего этажа, которое никогда не закрывалось. Таким образом он намеревался проникнуть на этаж и открыть дверь изнутри. Тамара отчаянно и безуспешно отговаривала его.
- Да что ты беспокоишься, Тома, - усмехался Леша. – Я в детстве с третьего этажа прыгал, и ничего.
Серега быстро протиснулся сквозь толпу и схватил Печаткина за рукав.
- Никуда ты не полезешь, - сейчас Серега не пустил бы его прыгать и с первого этажа.
Печаткин удивленно посмотрел на него.
- Ты чего, Серега?
Спор их прервал молодой парень в форме охранника с красным пожарным топором в руках. Он протиснулся к двери, вставил в щель топор и нажал. Язычок щелкнул, дверь открылась. Люди хлынули в коридор и рассыпались по кабинетам.
Серега немного постоял в задумчивости. Он еще раз попытался привести в порядок свои мысли. Итак, старичок одним волоском из своей бороды изменил законы природы. Даже не так. Он всунул в природу несуществующий, выдуманный закон и заставил ее этому закону подчиняться. Несомненно, и миллион долларов он зачислил на Серегин счет. Вот только получит ли его Серега? Теперь, после всех утренних событий, Серега здорово в этом сомневался. И вообще, до миллиона ли сейчас? Над миром нависла катастрофа! Надо бежать обратно к старику … Серега одернул себя. «Стой, не паникуй. Пока ты видел только остановившийся лифт да эскалатор. Машина не завелась … Замок в двери сломался… Это все не смертельно. Надо все выяснить.» Его размышления прервали возгласы из кабинетов. Он бросился к своей двери. В футбольный отдел кроме его сотрудников набилось еще не меньше десятка человек. В футбольном отделе всегда находился кто-нибудь «лишний». Может быть потому, что комната, которую он занимал, была самой большой на этаже, но скорее потому, что здесь стояло около десятка телефонов и пять факсов. Всегда какой-нибудь телефон или факс оказывался свободен, и по нему можно было позвонить или принять информацию. Сейчас же все телефоны и факсы были заняты. Каждая трубка была снята, прижата к уху, и человек либо напряженно вслушивался в нее, либо что-то кричал. Гомон в отделе стоял неимоверный.
Серега прислушался. Через десять минут из обрывков фраз и разговоров он понял: город парализован. Светофоры на улицах не работают, трамваи и троллейбусы стоят, улицы забиты пробками. Серега подошел к окну. Окно выходило на перекресток, на котором в настоящий момент царило столпотворение. Во все четыре стороны протянулись вереницы машин. В вереницах происходило какое-то движение, но движение судорожное и хаотичное. Отдельные, видно, самые ушлые водители пытались проехать по тротуару, но только усугубляли беспорядок.
Один из телефонов освободился. Серега подошел и снял трубку. Все-таки интересно было бы узнать, что там на его счете в банке. Но, набирая номер, он уже приблизительно представлял, что услышит.
Ответила знакомая операционистка.
- Здравствуйте, Сергей Александрович. У меня для вас приятная новость, - в ее голосе слышалось неподдельное удивление. – На ваш счет поступили деньги …
- Сколько? – автоматически спросил Серега, хотя и знал, что ему не ответят.
- Я не могу назвать сумму. Но она … - девушка замялась. Серега понимал ее. Не каждый день сталкиваешься с миллионом долларов. – Вы можете сами подъехать и удостовериться. Вы, наверное, ждали этих денег?
- Ждал, - Серега на секунду задумался. – Я подъеду, но попозже.
- Да, очень хорошо, - обрадовалась девушка. – А то тут небольшое недоразумение.
- Недоразумение?
- Пять минут назад пришло распоряжение от управляющего. Приостановить все платежи и выдачу наличных. Я уверена, скоро все выяснится.
- Да, конечно, - сказал Серега и положил трубку. Все, как он ожидал. Невезуха! Он получил миллион долларов, но не сможет взять из него ни копейки. Потому что банк лопнул! По закону подлости. Или, если говорить по-научному, по закону Мэрфи.
«Придется тебе искать другую работу, - пожалел он девушку-операционистку. - Хотя пока ты думаешь, что это всего лишь недоразумение. Не знаешь, какой он могучий, этот закон Мэрфи!» Потом он подумал о банке. «Хороший был банк. Аккуратный. Жаль, что попал под горячую руку старику …» Внимание его отвлек возглас шефа. Шеф тоже присутствовал в отделе футбола.
- В Домодедово радар вышел из строя!
В комнате все замолчали, потом вновь заговорили одновременно. У Сереги упало сердце. Это то, чего он опасался. У него мелькнула мысль: «А что, если попробовать позвонить старику?» Он быстро набрал номер. Сквозь длинные гудки он слышал обрывки фраз в комнате: «Сажают чуть ли не вручную … Считают на калькуляторе … Все взлеты отменены … Пока все нормально …» Длинные гудки в трубке продолжались.
Наконец, трубку взяли.
«Проснулся, - с облегчением подумал Серега. – Сейчас я ему скажу …»
- Алло! – закричал он. – Алло, алло!
В трубке что-то зашуршало, потом послышалось легкое покашливание.
- Алло! – Серега не оставлял надежды достучаться до старика. – Махмуд! Махмуд Шарифович!
В трубке захихикали, потом что-то залопотали на арабском. Голос доносился издалека, трубку явно не поднесли ко рту.
«Черт, - догадался Серега. – Он же не видит меня. А, значит, не может читать мысли! Поэтому, даже если он догадается правильно взять трубку, он меня не поймет по-русски. А я его не пойму по-арабски.» Серега в отчаянии опустил трубку на рычаг. Надо мчаться домой. Другого выхода нет.
Между тем в футбольном отделе происходило что-то интересное. Все столпились вокруг стола, за которым сидел шеф. Серега снова прислушался.
«Сообщение из Японии … Закрыты все аэропорты … Скоростной поезд сошел с рельс … Сработала система экстренного торможения … Пассажиры отделались синяками и ушибами …»
«Ну да, Япония, - подумал Серега. – Они давно проснулись, у них закон Мэрфи действует вовсю. Америке повезло. Там сейчас спят беспробудно. А Европа как раз просыпается. У них скоро начнется …»
У стола шефа вдруг все оживились и загалдели. В Иокогаме прямо в порту всплыла наша субмарина. Атомная. С двадцатью четырьмя ядерными ракетами на борту. Из-за неполадок в системе электроснабжения. Надвигался грандиозный международный скандал.
«Ну конечно, - подумал Серега. – Русским, как всегда, не везет больше всех. А японцы предусмотрительные, отделались синяками да ушибами …»
Репортерский азарт на минуту взял в нем верх. Он шагнул к столу шефа, в галдящую и оживленно переговаривающуюся толпу, но тут же одернул себя.
«Тебе надо бежать домой, - подумал он. – Из-за тебя же все это заварилось.»
Серега решительно вышел из комнаты. Не обращая больше ни на кого внимания, он быстро сбежал вниз по лестнице, пробился через толпу в вестибюле и вышел на улицу.
Улица была заполнена криками людей и сигналами клаксонов автомобилей. За те полчаса, что Серега пробыл в редакции, бардак на улице увеличился в несколько раз. Серега быстрым шагом направился к метро, но уже за сотню метров понял, что станция закрыта. Возле дверей толпилась небольшая кучка людей, люди подходили и уходили, но внутрь не заходил никто.
«Черт!» – Серега в отчаянии огляделся. «Поймать такси?» Он посмотрел на вереницу машин, заполнившую все шоссе. Вереница не двигалась. На перекрестке творилась неразбериха из трамваев, троллейбусов и застрявших между ними легковушек.
Серегин взгляд вдруг упал на велосипед, пристегнутый за железные перила у входа в редакцию. Велосипед принадлежал Леше Печаткину. Леша жил всего в двух кварталах от редакции и частенько, если у него не было дел в городе, приезжал на работу на велосипеде. Серега бросился назад в офис.
Взлетев по лестнице, он вбежал в отдел бокса и прочих единоборств, в котором работал Леша. Людей там было в несколько раз меньше, чем в футбольном отделе, но шума, пожалуй, еще больше. Трое Лешиных коллег стояли вокруг факса и рассматривали, вероятно, только что принятый листок.
«Астрономы … Передали … «Хаббл» засек … Астероид направляется прямо к Земле!» «Хаббл» был самым большим телескопом в мире. Серега это знал. Дальше он не стал слушать. Он понял, что промедление смерти подобно.
Леша сидел за столом и что-то сосредоточенно слушал по телефону. Серега схватил его за плечо.
- Велосипед! – закричал он. – Дай ключ от велосипеда!
Леша понял. Не отрываясь от телефона, он вытащил связку ключей, выбрал среди них один и, держа его, протянул связку Сереге.
Серега быстро отцепил нужный ключ, вернул остальные Леше и бросился вниз. Сбегая по лестнице, он подумал, что нужно быть осторожнее. Ведь невезение касалось всех, в том числе и его. Вздохнув глубоко несколько раз и постаравшись успокоиться, он крепко зажал ключ в руке и неторопливо прошел через вестибюль. Затем так же неторопливо вышел на улицу. Велосипед был на месте.
Облегченно вздохнув, Серега аккуратно вставил ключ в замочную скважину и медленно повернул. Замок открылся.
«Надо просто быть аккуратным, - подумал Серега. – И тогда все будет в порядке.» Он вскочил в седло, нажал на педали и … через метр оказался на асфальте. Цепью защемило одну из штанин его джинсов.
Лежа на боку, Серега попытался провернуть педали в одну, потом в другую сторону. Бесполезно. Штанина засела намертво.
Серега попытался разорвать штанину руками. Ткань оказалась крепкой и не поддавалась.
«Спокойно, - сказал он себе. – Спокойно. Поспешишь, сразу что-нибудь случится.» Он огляделся.
Метрах в десяти от него, прислонившись к стене дома, сидела девушка. В руках она держала туфлю со сломанным каблуком, и по щекам ее текли слезы. Возле нее на асфальте лежала сумочка.
Серега окликнул девушку раз, другой, третий, потом заорал что было мочи. Девушка, наконец, повернула к нему заплаканное лицо.
- Девушка, у вас есть косметичка? – перекрывая шум улицы, прокричал Серега.
- Что?
- Косметичка! У вас есть в сумке косметичка?
- Есть.
- Дайте мне ее! Пожалуйста! На минуту.
Девушка, не переставая плакать, расстегнула сумочку, вытащила маленькую черную косметичку и бросила Сереге.
Серега поймал ее на лету.
«Ножницы, пилка, - подумал он. – Все, что угодно острое, лишь бы распороть джинсы.» Он дернул за язычок молнии. Молнию заело.
Серега в отчаянии посмотрел вокруг. До дома двадцать километров. Три часа пешком. Пешком! А что, если …
Он не колебался ни секунды. Быстро расшнуровал кроссовки, скинул их и начал вылезать из джинсов. Девушка перестала плакать и уставилась на него с открытым ртом. Серега не обращал на нее внимания. Выбравшись из джинсов, он снова надел кроссовки, аккуратно зашнуровал их, постоянно приказывая себе не торопиться, и встал на ноги. «Словно знал, когда надевал утром трусы и футболку, - подумал он. – Хоть не стыдно будет бежать по улицам …»
- Эй, вы! – закричала девушка. Серега обернулся.
- Косметичка!
- Что?
- Отдайте косметичку!
Серега наклонился, поднял лежащую на асфальте косметичку и бросил ее девушке. Девушка вновь горестно смотрела на туфлю со сломанным каблуком и, кажется, опять собиралась плакать. «И чего она ревет, - подумал Серега. – сняла бы туфли и прогулялась босиком. Лето же …» Потом его осенило: «Просто она привыкла босиком или в тапочках ходить дома. А вышла из квартиры – значит на каблуках. И до того момента, пока не вернется домой. Она даже подумать не может, чтобы босиком пройти по улице. Инерция мышления …» – обо всем этом он размышлял уже на бегу. Когда-то в юности, бегая на длинные дистанции, он всегда о чем-нибудь думал. Это помогало скрасить время и забыть о боли в мышцах ног. И сейчас, настроившись на двадцать километров, он по привычке включил подсознательное размышление. О чем? О чем угодно, что в голову придет. Главное, все время думать, и о чем-нибудь серьезном или увлекательном. А ноги пусть сами бегут, и темп выберут оптимальный – и максимально быстрый, и чтобы до конца хватило …
Об этом, и о многом другом Серега думал все двадцать километров по городским улицам, и через полтора часа уже подбегал к своему дому. С пересохшим горлом и подгибающимися от усталости ногами, но донельзя довольный. Решение бежать по улицам оказалось наилучшим выходом из положения.
Внешне в его доме ничего не изменилось. Его «шестерка» так же стояла у подъезда, вокруг зеленели деревья, чирикали воробьи, ярко светило солнце, давно разогнавшее утренний туман. Серега вбежал в подъезд и непослушными ногами начал взбираться по лестнице. Пятый этаж, где он жил, показался ему нескончаемо далеким. Но вот, наконец, и дверь его квартиры.
Остановившись перед своей дверью, Серега ухватился за косяк и с минуту стоял, тяжело дыша, унимая бьющееся сердце и наслаждаясь долгожданным отдыхом. В последний раз он бегал «двадцатку» лет пятнадцать назад, еще в школе. А последние годы езды на машине отучили его не только бегать, но и ходить. Но когда понадобилось, он это сделал! Серега был несказанно рад. Хотя подъем на пятый этаж забрал у него последние силы.
Немного передохнув, Серега разжал кулак, где у него была связка ключей, в том числе и ключ от квартиры. Для надежности, чтобы не потерять, он заранее надел кольцо на мизинец левой руки, и так бежал всю дорогу, ощущая ключи в кулаке и кольцо на пальце. А, поднимаясь на пятый этаж, он, чтобы не упасть, хватался левой рукой за перила и помогал себе. Совершенно забыв при этом о всяких ключах. И сейчас он смотрел на свою левую руку, на разогнутое кольцо, по-прежнему надетое на мизинец, и на пару ключей, оставшихся от внушительной прежде связки. Ключа от квартиры среди этой пары не было.
Серега нажал на кнопку звонка раз, другой, третий, лихорадочно при этом размышляя. Даже если Махмуд Шариф ибн Хоттаб решит открыть дверь, он вряд ли сразу сумеет справиться с замком. А, вероятнее всего, вообще не справится. Правда, он в любое время может открыть дверь своим волоском или пройти сквозь стену, или сделать еще что-нибудь … Главное, чтобы он захотел. А как ему объяснить? А если не захочет?
Серега еще несколько раз нажал на кнопку звонка, затем бросился вниз по лестнице. Надо найти, чем сломать дверь! Искать потерянный ключ можно неизвестно сколько времени. Ждать, пока Махмуд Шариф ибн Хоттаб что-то сообразит – тоже. Надо действовать быстро! А дверь он потом старику закажет …
Выскочив из подъезда, Серега осмотрелся. В его «жигулях» был дипломат с инструментом, но как он откроет багажник? Найти бы какой-нибудь ломик, может, у дворника? А где этот дворник? Перед мысленным Серегиным взором вдруг возник парень-охранник из офиса с пожарным топором в руке. Топор! Вот что ему сейчас нужно!
Серега на непослушных, словно ватных ногах побежал вокруг дома. Напротив, через дорогу, на другой стороне улицы было какое-то предприятие. Во всяком случае, железные ворота и будка вахтера имелись. А, значит, должен быть и противопожарный щит с обязательными топором, лопатой и ящиком с песком. Лопата и песок сейчас Серегу не интересовали, а вот топор он готов был добыть любым способом.
Ворота были закрыты, но будка пустовала. Серега перебрался через заклинивший турникет-вертушку. На предприятии явно была какая-то суматоха. По двору бегали люди, кто-то отчаянно что-то кричал. На Серегу никто не обращал внимания. Он огляделся. Пожарный щит красовался в двух шагах, рядом с будкой вахтера. И топор был на месте!
«Хоть здесь повезло,» – с облегчением подумал Серега, схватил топор и бросился обратно. Вновь перебравшись через турникет, он прижал топор к груди и побежал. Ноги подгибались, мышцы не держали их, и каждую секунду ему грозило полететь на асфальт. «Спокойно, - опять сказал он себе. – Спокойно. Сейчас ты можешь сломать ногу, разбить коленную чашечку или что-нибудь другое. Надо добраться до дома хоть шагом …»
Преодолев вновь подъем на пятый этаж, на что у него ушло не менее пяти минут, Серега остановился перед своей квартирой. Вновь немного передохнув, он взял топор обеими руками за рукоятку и размахнулся. Удар, удар, удар … «Хорошо, что так и не собрался железную дверь поставить, - отрешенно думал Серега. – А то что бы сейчас делал …»
После десятка ударов в центре двери образовалось отверстие, которое Серега принялся энергично расширять. Неожиданно щелкнул замок, и дверь открылась.
«Ну, вот, - устало подумал Серега. – Так все просто. Неужели конец?»
На пороге стоял Махмуд Шариф ибн Хоттаб собственной персоной в своем длинном расшитом халате и чалме.
Серега тяжело дышал и никак не мог отдышаться.
Топор он опустил на пол и придерживал одной рукой, словно он мог еще пригодиться.
Махмуд тоже молчал. Некоторое время они стояли и молча смотрели друг на друга.
Наконец, Серега выдохнул:
- Наоборот!
- Что ты хочешь сказать, о дражайший Серега? – вежливо спросил Махмуд.
- Закон Мэрфи! Сделай наоборот!
Махмуд несколько секунд помолчал, потом еще более учтиво осведомился:
- Не мог бы ты успокоиться и более понятно объяснить свое желание? Я сделаю все, как ты прикажешь, уверяю тебя.
Серега успокоился. Действительно, все позади. Махмуд здесь. И теперь в его, вернее, в их власти закончить весь ужас сегодняшнего дня.
- Махмуд, помнишь, вчера я пожелал, чтобы закон Мэрфи не выполнялся в моей квартире и выполнялся за ее стенами?
- Конечно, о дражайший Серега, я сделал все так, как ты приказал.
- Теперь сделай наоборот. Чтобы закон Мэрфи выполнялся в моей квартире и не выполнялся за ее пределами. Как было раньше.
- Но раньше не было никакого закона Мэрфи, - немного подумав, сказал Махмуд. – Ты объяснил мне его, и он показался мне таким интересным, что я попробовал … Да, попробовал сделать так, как ты хочешь.
«Черт, - безнадежно подумал Серега. – Так, значит, это я сам всю кашу заварил … Нет никакого закона. И отключения были случайными. Но теперь нет времени объяснять. Дорога каждая секунда!»
- Махмуд, ты можешь сделать, как я прошу?
- О, конечно, дражайший Серега! Значит, чтобы в твоей квартире закон многоуважаемого Мэрфи выполнялся, а за ее пределами - нет?
- Да!
- Хорошо!
Махмуд вырвал из бороды волосинку, подул на нее, потом разорвал и пробормотал что-то про себя.
Ничего не изменилось.
Но у Сереги гора свалилась с плеч.
Через полчаса они с Махмудом сидели на кухне. Стол был заставлен блюдами с различными яствами, а в центре красовались экзотический восточный слоеный торт и высокая темная бутылка.
Махмуд поглощал маленькими кусочками торт, не забывая отдавать должное вину. Серега развалился на табуретке, прислонившись к стене. В руках у него был фужер, из которого он отхлебывал маленькими глоточками. Вино было еще лучше вчерашнего, хотя, казалось, что это невозможно. Он наслаждался отдыхом и покоем. После своей пробежки он вымылся под горячим душем и надел чистый тренировочный костюм. Натруженные ноги ныли, но по-настоящему они начнут болеть завтра, а сегодня Серега просто наслаждался усталостью. Он чувствовал удовлетворение, как после хорошо сделанного трудного дела.
Разговор за столом шел светский. Серега иногда задавал вопросы об обычаях в багдадском дворе халифа, Махмуд вежливо и подробно отвечал. Короткие Серегины вопросы и пространные ответы Махмуда прерывались молчанием, которое никому не было в тягость.
«Словно старые, давно знающие друг друга друзья, - подумал Серега. – Удивительно!»
- Махмуд, - спросил он, лениво отхлебнув еще глоток вкуснейшего вина. – А ты всемогущий?
- О нет, дражайший Серега! Никто из джиннов не может назвать себя всемогущим.
- Но ты же изменил законы природы!
- Это потому, что я изучал математику. А также физику, алхимию, астрологию и другие точные науки. Законы природы подчиняются точным наукам. Некоторые джинны, например, изучают историю и могут вмешиваться в исторические события. Я не могу.
- Ясно, - сказал Серега и подумал: «Ну и хорошо. Не хватало еще, чтобы ты начал вмешиваться в исторические события и переиначивать их по-своему. И так с тобой хлопот не оберешься …»
- Да, Махмуд, - вспомнил он. – Мы с тобой забыли еще одну мелочь.
- Какую, о дражайший Серега?
- Надо убрать закон Мэрфи из моей квартиры. Зачем он мне здесь?
Махмуд оторвался от своего торта и взглянул на Серегу вдруг посерьезневшими глазами. Серега почувствовал недоброе.
- Что такое, Махмуд? Для тебя же это пара пустяков!
- Для меня это действительно, как ты выразился, пара пустяков, о дражайший Серега. Но я не могу!
- Не можешь? Почему?
- Видишь ли, уважаемый Серега, я дал себе слово.
- Слово?
- Да.
Из дальнейших объяснений Махмуда выяснилось, что когда его, как и его братьев, заточили в бутылку, он, как и его братья, дал себе слово отблагодарить спасителя. Однако он был против как безоглядной щедрости его брата Гассана, выполнявшего чужие желания направо и налево, так и злобных намерений Омара, поклявшегося убить своего спасителя. Как человек разумный и всегда склонный к компромиссу, он решил выполнить три желания того, кто его спасет, и на этом остановиться. Он дал себе в этом слово, которое, как гордо заявил Махмуд, он еще ни разу в жизни не нарушил и, надеется, никогда не нарушит. А три желания Серегины были уже выполнены.
Серега все понял. Первым его желанием было, чтобы закон Мэрфи не выполнялся в стенах его квартиры и выполнялся за ее пределами. Вторым – миллион долларов. А третьим – когда он попросил повернуть ситуацию наоборот, чтобы закон Мэрфи не выполнялся за пределами его квартиры, но выполнялся в ней. Замкнутый круг! И ничего не поделаешь.
- Подожди, - вдруг с надеждой вспомнил он. – Но ты же выполнял и другие мои желания!
- Какие, о дражайший Серега? – вопросительно посмотрел на него Махмуд.
- Помнишь, я сказал тебе, что у меня день рожденья, а у меня нет ни капли спиртного, и бутерброды все рассыпались? И ты накрыл стол!
- О нет, уважаемый Серега, это не было твоим желанием. Это был мой подарок тебе ко дню рожденья. Ты выглядел очень грустным, когда сказал, что у тебя нет ни выпить, ни закусить, как выражаются у вас. И я решил тебя немного подбодрить. Ты очень скромный человек, ты не просил себе подарок на день рожденья. Ты просто констатировал факт.
«Логика у тебя железная, - подумал Серега. – Математик проклятый …»
- Послушай, - взмолился он. – Сделай мне еще один подарок! Убери отсюда этот закон Мэрфи!
Махмуд взглянул на него проницательным взглядом.
- Это уже не будет подарком. Подарок должен идти от души, и лучше, если он будет неожиданным. Здесь же нет ничего неожиданного. Я, как ты изволил выразиться, «проклятый математик» и всегда стараюсь следовать логике. Как в природных законах, так и в человеческих.
Махмуд поднялся с табуретки.
- Извини, о уважаемый Серега, мне пора.
Он выдернул волосок из бороды, подул на него, разорвал и что-то пробормотал. И исчез.
Сергей растерянно смотрел на то место, где только что был старичок в длинном расшитом халате и чалме. Потом взял бутылку и хотел немного налить в свой фужер. Бутылка выскользнула из рук, упала на пол и разбилась. Остатки вина раcтеклись по полу ярко-красной лужей.
«Ну да, - подумал Сергей. – Закон Мэрфи. Как же я теперь здесь жить буду?»