Под свист Пращи (начало)
В сентябре 1648 года королева с сыновьями и любовником таки уехала в пригородный замок Рюэй, откуда начала новые переговоры с парламентом, закончившиеся подписанием Сен-Жерменской декларации, которая удовлетворяла основным требованиям бунторезов. «Изгнанники» вернулись в Пале-Рояль, но «пепел баррикад стучал в груди», и потому МазарЕн подсуетился и добился подписания 24 октября 1648 года Вестфальского договора, завершившего Тридцатилетнюю войну протестантов с католической Священной Римской империей. И хотя Испания и Франция мира между собой как раз-таки не подписали, это позволило отозвать из Пикардии армию Конде (без имперцев у испанцев не было достаточных сил, чтобы серьезно угрожать на этом фронте) и двинуть ее на Париж.
К беспорядкам в столице, получившим название Фронда (фр. праща — бунтовщиков обозвали «детьми с пращой, пуляющимися из-за угла», а те подхватили сравнение), Конде отнесся отрицательно, ибо воду мутил парламент — сборище в лучшем случае дворян мантии (получивших нобилитет судейских чиновников), а не дворян шпаги, а то и простолюдинов, и ему, первому принцу крови, было западло подчиняться «мужичью». В ответ на высказанную 17 декабря 1648 года претензию парламентариев, что их собрание есть «единственное место во Франции, где должны обсуждаться государственные дела, в их числе вопросы о мире, войне и заключении союзов», принц ответил: «Короли [всегда] оставляли за собой власть объявлять войну, заключать мир и прочие... договоры и сообщали об этом парламенту, когда уже всё было сделано и подписано». В общем, не сметь командовать королевской семьей, быдло неумытое!
И потому принц организовал вывоз короля, его матери и первого министра 5 января 1649 года из дворца Пале-Рояль посреди мятежного Парижа в пригородный замок Сен-Жермен-ан-Ле. Конде предлагал разбить ворота города на юго-востоке 20 артиллерийскими орудиями, ввести через Сент-Антуанское предместье войска, арестовать парламент и «всех кОзнить» (ну, или еще как-то наказать). Однако регентша и МазарЕн покамест не были готовы к зерг-рашам на собственных подданных — решено было сперва устроить переговоры. 10 января в Париж «слетелись» все лидеры оппозиции — герцоги де Лонгвиль (с женою), де Ля Рошфуко (пока еще был жив его отец, и он именовался принцем де Марсийяком), де Бофор, Фредерик МорИс де Ля Тур д'Овернь, ака герцог де Буйон (старший брат Тюренна), Луи Шарль д'Альбер, ака герцог де Люинь, и пр. А горожанами «тайно дергал за ниточки» коадъютор (заместитель) архиепископа Парижского Жан-Франсуа Поль де ГондИ. В общем, вождей было овердокуа, и все они в основном были заняты собачением друг с другом по вопросам того, как им обустроить Францию.
Договориться с таким «террариумом единомышленников» ни о чем не удалось, и Конде открыл военные действия — 12 января начал артиллерийский обстрел Бастилии и Монмартра. 13 января Бастилия сдалась, но Монмартр выстоял, к тому же вооруженные парижане захватили Шарантон-ле-Пон, чтобы помешать принцу взять город в кольцо и отрезать поставки продовольствия. Однако уже 8 февраля 1649 года Конде отбил Шарантон без особого труда, и «колечко закольцевалось». Сие побудило фрондёров (участников Фронды) таки ж пойти на переговоры, в ходе которых принц даже «полуинкогнито» посетил Париж — благородные аристократы друг друга на улицах не хватают, а если осмелится подлая чернь, то его солдаты столицу с землей сравняют! В общем, 11 марта парламент подписал с королем мир, и 18 августа 1649 года Анна Австрийская с детьми и кардинал де МазарЕн вернулись в Пале-Рояль. Регентша во всеуслышание заявила, что нет такой награды, которой не был бы достоин принц Конде за всё, что сделал для короны…
Видимо, поэтому его ничем особым и не наградили — по крайней мере, с его точки зрения. Появилась обида, а потом «внезапно оказалось», что во главе Фронды теперь не мужичье из парламента, а вполне себе люди его круга, аристократы, высшая знать — не только его сестра герцогиня де Лонгвиль, но и брат принц де КонтИ. (ИсторЕГи разделяют Парламентскую Фронду в 1648-1649 годах и Фронду принцев в 1650-1653 годах.) Знаться с ними было совсем не западло, и постепенно Конде стал прислушиваться к критике «этого наглого итальяшки», подружился с коадъютором ГондИ и начал сам «отсыпать колкости» в адрес первого министра. МазарЕн был не из тех, кто прощает такие штуки, и организовал большую аферу, выставившую соперника дураком и столкнувшую его лбами с лидерами Фронды — 11 декабря 1649 года на Новом мосту коляску принца обстреляли «неизвестные в масках». Гастон д'Орлеан и сам Конде повелись на удочку и потребовали 13 декабря расследовать нападение. В итоге 22 декабря виновными в организации покушения назвали… вождей Фронды коадъютора, Базарного Короля де Бофора, а также советника парламента Брусселя. Судебный процесс, продлившийся около месяца, закончился оправданием обвиняемых и большим конфузом для Конде.
Принц негодудел и обвинял «в подставе» кардинала, готовясь открыто напасть на него. Однако искусством плетения интриг итальянец владел на порядок лучше, и подготовил ловкую ловушку. 18 января 1650 года МазарЕн сообщил Конде, что завтра после заседания королевского совета направит людей арестовать некоего «на самом деле» виновного в нападении на него. А самого «героя войн» попросил командовать конвоем из жандармов и легких кавалеристов, который тайно отвезет арестованного в Венсенский замок. Конде попался на уловку и организовал всё, чтобы без шума и пыли увезти арестованного… которым оказался он сам, схваченный по приказу королевы, когда явился на заседание совета, вместе с герцогом де Лонгвилем и принцем де Конти. Вот так внезапно первый принц крови и победоносный полководец превратился в государственного преступника и узника Венсенского замка.
(Продолжение следОВАет)