(Из цикла «Секрет Рисовальщика»)
Часть IV
(продолжение, начало здесь)
Вышли мы с Синицыным в Славгороде. Выбравшись за скрипящие двери вокзала, мы остановились, чтобы осмотреться.
- А почему, собственно, Славгород? – обратился я к Алексею. – Я думал, мы и в самом деле до Барнаула едем.
- Да потому что именно здесь, в городской больнице, лежит тот, кто, так сказать, ознакомит нас с деталями дела, - щурясь на утреннее солнце, ответил лейтенант.
- А Кацеву ты сказал, что мы доедем до Барнаула, - не унимался я.
- Никогда не открывай случайному знакомому своих действительных планов, Вячеслав! - серьезно посмотрел на меня Синицын. – Это мой тебе совет. Что же касается какого-то там Кацева, то ему от того, где мы с тобой высадимся на самом деле ни тепло, ни холодно. А вот нам спокойнее...
На больничной койке, натянув одеяло до самого подбородка, лежал старичок. Его испещренное морщинами лицо имело нездоровый, какой-то бледно-желтый цвет. А впалые щеки еле заметно вздрагивали. Губы были крепко сжаты, а водянистого цвета глаза беспрестанно бегали. Впустившая нас в палату медсестра что-то быстро шепнула Синицыну на ухо и также быстро скрылась за дверью.
- Вы к кому? – пискляво поинтересовался больной, даже не удосужив нас взглядом. Его глаза в эту минуту нарезали круги где-то в районе потолка.
Мне стало смешно. Ибо кроме него и нас с лейтенантом в комнате никого больше не было.
- Ну, если вы так настаиваете... – борясь с улыбкой, протянул Синицын, - то к вам.
Возникла пауза.
- А вы, товарищ? – прописклявил старичок.
Синицына затрясло. Я вопросительно посмотрел на лейтенанта, совершенно не соображая, что здесь происходит. Он склонился ко мне и заикаясь прошептал:
- Скажи, что ты тоже к нему!
Я откашлялся и, стараясь не засмеяться, повторил синицынское:
- Я тоже к нему.
Лейтенант пулей вылетел из палаты и уже секундой позже в конце коридора разрядился веселым хохотом.
Взгляд старика на мгновение остановился на мне и потом стал нервно карабкаться вверх по косяку.
- Ваш товарищ уже ушел? – поинтересовался больной.
Мне стало стыдно. За себя и за лейтенанта. Я только сейчас догадался, что лежащий на больничной койке человек еще не полностью пришел в себя после пережитого. Пододвинув поближе к кровати стул я сел и лишь потом ответил:
- Он кое-что забыл. Сейчас вернется.
- Как вас зовут? – был его следующий вопрос.
- Вячеслав, - коротко ответил я.
- Вы оттуда? – спросил старичок. При этом его глаза снова блуждали по потолку.
Я проследил за этим взглядом и мне снова стало смешно. Однако я приложил все усилия, чтобы не схохмить.
- Нет, я не оттуда и никогда там не был, - успокоил я старика, догадавшись, что он имел ввиду.
- А я-то боялся, - шепотом произнес больной. Его губ коснулась улыбка, а взгляд застрял в углу форточки.
- Вам не нужно ничего бояться, - коснулся я его руки. – Расскажите пожалуйста, что с вами произошло!
Его глаза хлестнули меня по лицу и забились куда-то под веки. По щекам потекли слезы.
Скрипнула дверь. Я обернулся на звук и встретился глазами с лейтенантом.
- Ну что, - поинтересовался Синицын, - он уже что-нибудь сообщил?
- А вы к кому, товарищ? – донеслось с кровати.
- Все ясно, - печально усмехнулся Алексей. – Здесь мы ничего не добьемся. Пошли! В последней по корридору палате его секретарша лежит. Девочка что надо и даже, по-моему... в своем уме.
Секретаршу звали Ларисой Сергеевной. Лейтенант обратился было к ней просто по имени. Но она тут же и поправила его:
- Лариса Сергеевна.
Ей было от силы 27 лет, и ее указка обращаться к ней по имени-отчеству несколько сбила моего товарища с толку.
- Как пожелаете, Лариса Сергеевна, - после короткой паузы продолжал Алексей. - А теперь расскажите нам, пожалуйста, что произошло с вами и вашим шефом?
Она недовольно хмыкнула, покачала головой и только потом ответила:
- Послушайте, ну сколько же еще мне нужно рассказывать? Вашим предшественникам я, наверное, уже раза четыре все пересказала.
Упоминание каких-то там предшественников Синицына ничуть не смутило. Он лишь попытался уточнить, кто они были.
- А вот этого я не знаю. Вы уж, пожалуйста, сами разбирайтесь, кто из вас и за что там отвечает. Кто с кем беседует, и все такое...
Бесцеремонные ответы секретарши начинали Синицыну не нравиться. И я с минуты на минуту ждал, когда он прекратит ее препирания. Тем и закончилось.
- Уважаемая Лариса Сергеевна, если вы думаете, что мы с товарищем приехали за тридевять земель, чтобы только увидеть ваше милое личико, то вы очень сильно ошибаетесь. – И не давая ей возразить, повысил тон: - Вы сейчас же начнете отвечать на все наши вопросы. И подробненько! Даже на те, которые, возможно, идут вразрез с вашими представлениями о такте и этике. Вам все ясно?
Мне стало как-то даже неловко, и я опустил глаза. Но Синицын был прав. Иначе у нас ничего не получиться с нашим расследованием. Поэтому я вновь уставился на секретаршу.
После слов лейтенанта она словно вся подобралась. Ее надменность и нескрываемая враждебность по отношению к нам сразу куда-то улетучились. Она быстро облизнула пухленькие розовые губки, и согласно кивнула.
- Вот так уже лучше, - закрепил свою победу Алексей. – А теперь рассказывайте все, что произошло с момента как вы впервые увидели Панина и до тех пор, когда видели его в последний раз!
Егор Степанович Панин прибыл только под вечер. Хотя ожидали его уже с утра. Уборщица дважды вымыла полы в кабинете, который на целых три недели переходил в распоряжение пожилого партработника. Чистые окна украсились свежими шторами, а на давно пустовавших подоконниках появились горшки с наскоро пересаженной геранью.
Лариса Сергеевна нервничала. Во-первых, ей абсолютно не хотелось так долго прислуживать какому-то старому пердуну из области. А во-вторых, она боялась, что если что-то скверное произойдет и на этот раз, ее могут просто-напросто вышвырнуть отсюда. И что тогда? Снова устраиваться кладовщицей в какой-нибудь Покровке, или, того хуже, в Знаменке? Ну уж нет! Уж лучше вытирать с папок с бумагами слюни за стариком, чем вновь терпеть щипки и тисканья воняющих мазутом механиков и комбайнеров.
Лариса Серегеевна цыкнула. А глаза ее увлажнились. «Боже мой! Ну почему же мне так не повезло!?» - страдальчески подумала молодая женщина. Еще какой-нибудь месяц назад жизнь казалась ей такой беспечной. Встречи, банкеты, командировки. Поездки на природу. Как ловко умел все организовать ее прежний начальник. «Глебушка! Что же с тобой теперь будет!?» - терзалось сердце секретарши.
Своего прежнего и непосредственного руководителя она любила. По настоящему. Как может любить только ошалевшая от простого семейного счастья баба. Проблема была лишь в том, что не она была его женой. Хотя и очень надеялась когда-нибудь занять место этой дуры! Да разве ж мог он, испытать настоящее счастье с такой коровой?
Нет, ну надо же было случиться, что при последнем их адюльтере прямо на его рабочем столе, когда она уже стонала от страсти, а резинки ее нижнего белья трещали от натуги, их отношения перестали быть тайной. Эх, не забудь Глеб закрыть дверь в кабинет, и не вломись так невовремя этот придурок Забелин, они бы сейчас вместе катились в поезде по направлению к Черному морю в очередную служебную командировку ее начальника!..
Сдобренные душевными переживаниями воспоминания молодой секретарши прервал стук в дверь. Полоумная Алена, работавшая техничкой дочь директора клуба, беспрестанно теребя в руках половую тряпку, сообщила:
- А я Лысого забыла протереть!
Лариса Сергеевна непонимающе уставилась на девушку.
- Прости, Алена, я не расслышала... – соврала она.
- Ну этого... Лысого! – Девушка намотала кончик тряпки на указательный палец и глуповато улыбнулась.
- Ну-у-у... – так ничего и не поняв развела руками секретарша.
Алена проскользнула в приемную, даже не позаботившись о том, чтобы закрыть за собой входную дверь.
Лариса Сергеевна встала, и аккуратно прикрыла ее. А возвращаясь к рабочему месту и бросив беглый взгляд в кабинет заметила, как уборщица, склонившись над широкой столешницей, что-то неловко протирала.
Опустившись на стул, Лариса Сергеевна вооружилась пилочкой для ногтей и занялась маникюром. Вдруг за стеной что-то гулко упало на пол и покатилось. А сразу за этим раздался негромкий, но очень недовольный голос:
- Осторожней, дура!
Лариса Сергеевна прислушалась. Судя по звукам, доносившимся из соседней комнаты, там несколько раз стукнули чем-то тяжелым по столу.
«Что-то я не припомню, чтобы она еще и сама с собой разговаривала», - подумала секретарша. А вслух произнесла:
- Алена, у тебя все в порядке?!
По направлению к двери из кабинета раздались торопливые шаги. Причем выходила девушка оттуда почему-то задом. И уже закрывая кабинетную дверь, со злостью прошипела:
- Поговори мне еще, мудак мраморный!
А потом приехал Панин, и это маленькое недоразумение быстро позабылось.
Появившийся на пороге приемной старичок первым делом недовольно потянул носом. Духи Ларисы Сергеевны явно пришлись ему не по вкусу. Даже не поприветствовав свою новую секретаршу, Егор Степанович скрылся в кабинете. В этот момент ей бросился в глаза какой-то белый кусочек на полу у самого порожка.
«Что бы это могло быть? - подумалось ей. - Может старикан какую свою пилюлю обронил?».
А уже минутой позже она рассматривала странный предмет у себя на ладони. Он представлял собой... человеческое ухо. Только совсем крохотное (с подушечку ее большого пальца) и вырезанное из камня. Скорее всего из мрамора. А может это был гипс? Секретарша в задумчивости пожала плечами. Селектор на ее столе противно икнул, и писклявый голос нового начальника распорядился:
- Чаю! Без сахара!
- Может еще и без заварки!? – шепотом огрызнулась Лариса Сергеевна, отворяя дверцу шкафчика с чайными принадлежностями.
В восьмом часу вечера она стала собираться домой. От Панина не поступало никаких указаний. И, покидая приемную, она тихонько постучалась в кабинет начальника. За этим не последовало никакой реакции. Прождав с минуту, она, набралась смелости и, слегка приоткрыв дверь, сообщила:
- Егор Степанович, если я вам больше не нужна, то я, пожалуй, пойду.
Старик сидел за столом и читал при свете лампы. Он даже не поднял головы. Лишь коротко махнул рукой. Мол, свободна!
- И больше я своего начальника не видела, - округлила глаза Лариса Сергеевна.
Мы с Синицыным переглянулись.
- Как это, вы его больше не видели? – переспросил лейтенант.
- А вот так! – рассматривая кончики своих ногтей, ответила та.
- Стоп, стоп, стоп! Откуда же тогда стало известно, что с Паниным случилось? Ведь кто-то же сообщил в пррокуратуру, что там, в кабинете вашего начальника, стряслось.
Молодая женщина отвернулась к окну и молчала.
- К тому же мы располагаем информацией о... каком-то говорящем бюсте, - не унимался мой напарник. - Что все это значит? И что, в конце концов, произошло с вами? Почему вы тоже здесь, - при этих словах Синицын оглядел палату и закончил, - в больнице?!!
Лариса Сергеевна вдруг задрожала всем телом и, скривив свое симпатичное личико до неузнаваемости, заскулила:
- А я почем знаю, что все это значит? Я сама ничегошеньки не понимаю-ю-ю!!!
И теперь уже зарыдала в голос. Лейтенант закатил было в бессилии глаза, но потом взял себя в руки и принялся успокаивать бедняжку. Когда та наконец перестала всхлипывать, Синицын решил зайти с другой стороны:
- Вот вы, Лариса Сергеевна, в своем рассказе упоминали о каком-то ухе из мрамора. А как вы думаете, как оно могло оказаться на полу приемной?
- Наверно, Алена на своих шлепках притащила, - выпятив нижнюю губу, предположила молодая женщина.
- Значит Алена...
Но Лариса Сергеевна не дала ему закончить свою мысль. Она лихорадочно замотала головой:
- Так ведь это ж Аленка Панина обнаружила... Она его, можно сказать, от смерти спасла...
- Час от часу не легче, - встретился со мною взглядом Алексей.
А женщина продолжала:
- Она ведь и мне все рассказала, когда я утром следующего на работу пришла. Панина к тому времени уже «скорая» увезла.
Тут мы с лейтенантом превратились в слух.
Алена набычившись сидела на стуле, и, обхватив себя руками, бормотала под нос что-то неразборчивое. Ее присутствие Ларису Сергеевну ничуть не удивило. Девушка начинала уборку рано утром. По ней даже можно было часы сверять. Но сидящую без дела, да еще в таком скверном расположении духа, Лариса Сергеевна ее еще не видела.
- Что-то случилолсь? – насторожилась секретарша.
- А то! – не поднимая лица, огрызнулась Алена.
Лариса Сергеевна прошла к своему столу, опустила сумочку на стул и, обернувшись к девушке, сделала еще одну попытку:
- И что же случилось?
- Твоего начальника еле тепленьким отсюдова увезли...
В глазах секретарши все поплыло.
«Вот и все, - пронеслось в ее голове, - ведь чувствовала же, что добром с этим стариком все не закончится. Поди сердце прихватило, а... меня рядом не оказалось. И скажут теперь, что во всем я виновата. А еще чего доброго заподозрят в какой-нибудь связи с этим старым хреном. А потом докажи, что это не так. Тут же мне Глеба припомнят!»
Ноги Ларисы Сергеевны подкосились, и она мешком осела на стул.
- Мож те воды подать? – совершенно спокойно поинтересовалась Алена. – А то ты белая какая-то, ну прям что твой Лысый...
- Плохо мне, Алена, - прошептала женщина, - ведь это я во всем виновата...
- Эва! – гоготнула полуумная. – Че эт вдруг ты-то!? Поди ж Лысый его доканал...
Ларису Сергеевну словно током прошибло.
- Какой лысый, Алена? – Женщина теперь быстро приходила в себя. – Вчера ты все про какого-то лысого твердила, и вот сегодня тоже...
- Ну Лысый! – кивнув в сторону кабинета, повысила голос Алена. – Которого я вчерась в столе нашла. Который еще детей любил...
Лариса Сергеевна непонимающе мотала головой.
- Вот вы все такие... И мент наш, дядя Миша, тоже... Пока его носом в Лысого не ткнула, ни черта не понимал... – Она поднялась со стула и кивнула, приглашая следовать за собой. - Ладно уж пойдем, и тебе покажу.
В кабинете царил полумрак. Одно из окон было зашторенным. На спинке стулу висел несколько потертый на локтях пиджак. Под ногами что-то хрустнуло. Лариса Сергеевна наклонилась. На полу валялись осколки стекла и засохшая заварка. Перехватив ее взгляд Алена пояснила:
- Приказано здесь ничего не убирать... до приезда этих... экспертов, вот!
Они остановились у стола, и Алена, вытянув руку с оттопыреным указательным пальцем, произнесла:
- Вот же он, Лысый, ну!
И только тут Лариса Сергеевна увидела между бронзовой чернильницей, двумя телефонами и разбросанными по столу газетами небольшой бюст Ленина. Бюст как бюст. Каких много. Только у вождя пролетариата не хватает одного уха.
- Ничего не понимаю, - продолжая осматриваться, произнесла Лариса Сергеевна.
Вместо ответа Алена молча вышла из кабинета, хлопнув за собой дверью. Потом раздался громкий стук. Дверь снова распахнулась, и в проеме показалась глупенькая мордашка девушки.
- Можно?! – поинтересовалась Алена.
Лариса Сергеевна, не сразу догадавшись, что Алена пытается продемонстрировать ей, как все было, поневоле оглянулась.
- Тут я смотрю, а он висит... – выпучила глаза девушка.
- Кто?
- Ну, этот же, ну...
- Панин? Как это висит?
- В воздухе. Как же еще-то? И ногами сучит...
Секретаршу аж передернуло.
А Алена продолжала:
- Никого рядом нету, а он висит! И хрипит еще так... хах...хахр... Я смотрю и думаю, может он дурачится? Вижу нет, не похоже. Уже и глаза закатились, и руки трясутся. А шею его будто мнет кто... – Здесь Алена хмыкнула. – Потом гляжу, а по столу Лысый скачет и лыбится. Я сразу смекнула, что это он, зараза! Тапочку сняла и ему прямо в морду зафинделила. А он как скаконет в сторону, да как на меня заматюгается. И в это время твой - бубум... Упал, значит.
- Минуточку, Лариса Сергеевна, - помассировал виски лейтенант Синицын. – Значит девушка утверждала, что Панина душили?
Женщина шмыгнула.
- Я сейчас, - произнес Алексей и выскочил из палаты.
Появился он минуты через две и потом еще минуты две расхаживал по комнате, то и дело повторяя «так». Затем уселся на стул, вынул записную книжку стал что-то быстро писать. Все это время мы с Ларисой Сергеевной безмолвно следили за его действиями.
Когда была исписана уже вторая страничка, Алексей поднял на меня глаза и как что-то само собой разумеющееся сообщил:
- На шее Панина заметны синяки! Похоже следы от пальцев рук...
Я не верил своим ушам.
- Так-то, Вячеслав! Дело принимает серьезный оборот. И после всего нами услышанного попадает в совсем иную категорию!..
О том, что дело приняло серьезный оборот, я и сам догадался. Но вот что касалось какой-то там иной категории, не знал, что и думать.
- И как события развивались дальше, Лариса Сергеевна? – вновь воззрился обратился на бедняжку в кровати Синицын.
Читайте также предыдущие повести из цикла «Секрет рисовальщика»:
Секрет рисовальщика. Афганская аномалия,
И еще немного дополнительной информации здесь!
По этому линку Вы при желании сможете попасть на познавательно-развлекательный (основной) канал автора! Увлекательного чтения!
😊😊😊
