…ПРОДОЛЖЕНИЕ
МАХНО
Пропавшая выставка
Часть II
Иисус сказал:
« …Ищите, и обрящете,
толците, и отверзется…»
IV
На следующий день, после приезда, мы решили провести ревизию того, что привезли. Благо, что сохранилась опись произведений искусства. Всего выставочные экземпляры располагались в семнадцати ящиках: три с графикой и четырнадцать ящиков с живописью, в которых находились восемьдесят полотен советских живописцев, и семьдесят шесть произведений графики.
Я хоть и не знаток в искусстве, но такие фамилии, как Дейнеко, Петров-Водкин, Николай Соколов, были на слуху еще со школьной скамьи. А Шмаринов был известен, как один из лучших иллюстраторов произведений Фёдора Михайловича Достоевского.
Были полотна Ряжского, Герасимова, официального портретиста Политбюро ВКП(б), Меркулова, Лурье, Боим, Верейского и других живописцев и графиков Советской художественной элиты.
Александр Александрович Дейнека был представлен картиной «Самолет над океаном». Это наиболее ранняя его работа, и была выполнена в монохроме, поскольку художественные принадлежности в те времена, когда писалась картина, ему были не по карману, да и найти их было трудно.
Картин Александра Герасимова было несколько, одна из них, копия известного портрета И. В. Сталина. Он был выдающимся художником, архитектором и театральным дизайнером. Учился он у Абрама Архипова и Константина Коровина. Был членом Ассоциации художников Революционной России. Впоследствии он перестал писать пейзажи в стиле импрессионистов, а вместо этого избрал стиль соцреализма и стал любимым художником Иосифа Сталина.
Кузьма Петров-Водкин написал портрет доктора математических наук Л.В. Канторовича, хотя в детстве мечтал рисовать иконы. Известность художнику принесло его полотно в виде юноши на красном коне. Эта картина считается пророческой для нашей страны, и по одной из версий, конь - это Россия, которую в ХХ веке ожидала «красная »судьба.
Но настоящие сюрпризы нас ждали в ящиках, с экспонатами Сталинского краеведческого музея. Похоже, что в этих ящиках были наиболее ценные предметы искусства: картины русских и зарубежных художников. Изделия из фарфора, произведённые в товариществе М.С.Кузнецова, из серии «Типы России», иконы XV-XVII веков, украшения из драгоценных металлов, столовые сервизы, приборы, подсвечники из серебра, и прочие предметы, включая атаманскую булаву, усыпанную драгоценными камнями, и инкрустированную золотой вязью с рунами. Но больше всего привлекло наше внимание три полотна самого Кандинского.
Безвылазно мы провели на квартире пять суток, рассматривая, проверяя и сортируя экспонаты. Кроме этого, Леха скрупулёзно фотографировал каждый экспонат. В результате мы составили общий каталог всех экспонатов, с описанием и фотографиями.
Однако, мозги требовали отключения от умственного труда, а душа рвалась на просторы безудержного веселья, по поводу удачного завершения столь серьёзной операции. Ни что нам не препятствовало исполнить наши желания, и мы пустились во все тяжкие.
Лёха трое суток возил нас по самым злачным местам Ленинграда, а таких было не мало. Начали мы с того, что Алексей, предварительно позвонив своей подруге Наталии, директрисе универмага Гостиный двор, повёз нас в «Голубую гостиную». Там нас одели, что называется «с иголочки», модные костюмы фирмы HENDERSON, сорочки от Dior, туфли Salamander, ни дать, ни взять - «…как денди лондонский одет…».
- Я повезу вас в самое пафосное место Ленинграда. Мой знакомый Вольдемар, несколько лет тому назад, открыл ресторан «Тройка». Этот ресторатор помешан на всём пафосном, и граничащим с кичем. Интерьер в ресторане изобилует бархатом и позолотой, а стены расписаны жар-птицами и другой сказочной живностью,Изюминка его ресторана, собственный театр-студия «Тройка», шоу программа которой, делается на стыке стилей народного танца и французского кабаре. Вы будете в восторге от этого представления, как, в общем-то, и от изысканного меню. Для настоящих гурманов шеф-повар предложит отменную котлету по-киевски, или же нежнейшую говядину, томленую в буханке хлеба. Все это в купе с эксклюзивной картой вин, в которой есть напитки со всего света -, воодушевлённо рассказывал «Школьник».
«…Ресторан — это антимир, в него эмигрируют…». В восьмидесятых годах это был своеобразный театр, где актерами в массовке выступают советские инженеры и служащие, а солируют постоянные персонажи: пьяный командировочный, офицер, грузин с соседнего рынка, фарцовщик, ну и, конечно, девушки жаждущие приключений. Кроме любительниц приключений, в кабаках постепенно появлялось всё больше профессионалок, которых не было в Советском Союзе с 1934 года. В ресторане советский человек преображался. И клиенты, и официанты вели себя как герои советских фильмов про разгул НЭПа или загнивающий Запад. Здесь были свои правила игры, и игра эта предполагала риск, ловкость, отвагу.
Было интересно наблюдать, как вполне приличные, трезвые, хорошо одетые граждане, страны развитого социализма, совершенно благопристойные приходили в ресторан к семи часам вечера. У них принимали заказы. И вот, стоило им принять «на грудь», какую-то долю алкоголя, то, после этого их уже ничто не могло остановить, и они, чисто по-русски, пускались во все тяжкие. В ресторане человек становится морально и идеологически нестойким. Ресторан – это, то место, где клиент мог разгуляться «от вольного». Показать, что у него есть деньги. Он мог пафосно швырнуть официанту в лицо: «Еще шампанского!»
Ресторан являлся роскошной декорацией для знакомства и ухаживания. Если ты приводил в ресторан какую-то барышню, это высоко ценилось дамами, и являлось замечательной прелюдией к дальнейшему времяпрепровождению, которое, почти всегда заканчивалось уже утром. Если мужчина был без пары, то он спокойно мог подойти к чужой компании и пригласить, отрывая от тарелки с салатом «Столичный», чужую барышню. И уже во время танца, пытался с ней о чем-то договориться. Но, где-то в районе мозжечка у него было ощущение, что могут и по роже дать, что эта авантюра может закончиться дракой. Но кого это могло остановить, когда ансамбль играл мелодию из фильма «Крёстный отец».
Вот в такой атмосфере веселья и разврата мы пребывали вчетвером: Лёха, Сеня, Володя и я. Поверьте, ни что человеческое нам было не чуждо. И то, что я выше описывал, можно было в полной мере применить к нашей компании. Закончилось все тем, что две барышни из-за столика напротив, после двух туров танцев с Сеней и Володей, перекочевали за наш столик. Ближе к концу представления шоу-театра, подъехала Лёхина подруга Наталья, которая привела с собой эффектную, рыжую евреечку, с томным именем Софа. Вечер мы продолжили в роскошном номере люкс, гостиницы «Европейская».
Утро, а это было утро субботы, и на работу никто не собирался, началось с дюжины бутылок шампанского в номер и ведерка чёрной икры. Веселье, больше напоминающее вертеп, и продолжалось весь день. К вечеру барышни, видимо подустав, от столь бурного веселья, разъехались по домам, а мы продолжили кутеж, и переместились в находившийся здесь же, в гостинице, ресторан «Крыша», некогда излюбленные место ленинградской поэтической и художественной богемы. В застойные времена, ресторан был доступен только спецконтингенту, а именно, народным артистам, генералам, заморским гостям, преступным авторитетам и путанам.
Вокруг закручивалась воронка интересов и страстей – жулики всех мастей, девицы любого размера. Были здесь и рэкетиры, и налетчики, и картежные шулера, были крутые фарцовщики и будущие бизнесмены. А находилось всё это, под неусыпным присмотром КГБ. На фоне всей этой вакханалии выделялась лишь одна фигура. Это был «Киса Воробьянинов», наш выдающийся артист Сергей Филлипов, вечно ходивший в длинном темно-синем пальто и всегда слегка «подшофе».
«Школьник», бывший здесь завсегдатаем, знакомил нас с присутствующими, кивком головы, указывая в сторону того, или иного субъекта.
- Это Ося Шур, ещё тот шулер. Катала от бога, они вместе с пермским «Марадоной», дважды под чистую обработали заезжих хлопкоробов, подняв, по слухам, тысяч по двести, на каждого. Вон, за тем дальним столиком, сидит Олежка Тиньков, со своей женой. Попомни моё слово, он себя ещё покажет на мировом финансовом рынке, золотая голова -, проводил обзорный экскурс по гостям ресторана, наш ленинградский «гид».
Состояние было лирико-эпическое, с сексуальными оттенками. Шампанское, музыка, и общая атмосфера ресторана, немного кружила голову, а душа требовала не просто праздника, а супер шоу. Хотелось, как поётся в песенке из кинофильма: «… Хочется чего-нибудь такого, земного, приземного…». Но вселенная меня, пока не слышала.
В дальнем углу зала, за двухместным столиком, увидел Лику, она сидела в компании с импозантным мужчиной. Я стал разглядывать её и спутника. Она была в бирюзовом вечернем платье. В ушах, на шее и на запястье правой руки, переливались довольно крупные сапфиры, запакованные в изящный золотой каркас. Её черные волосы, отливали, под светом ярких ламп, вороненой синевой, а лицо, в контрасте с волосами, было бледно-меловым. Мужчина, то же был черноволосый, но, в отличие от Лики, его лицо было покрыто тёмно бронзовым, явно южным загаром. Большой, клювовидный нос, и тонкие губы, выдавали в нем южанина. Нет не грузина, или армянина, а южанина европейца: итальянца, или, скорее всего, француза. Из этого я сделал вывод, что, скорее всего, это её муж.
Дождавшись, когда зазвучит «медляк», я подошел к их столику, с намерением пригласить Лику на тане. Я поздоровался по-французски. Они, сначала удивленно, посмотрели на меня, а затем, Лика, просияв своей лучезарной улыбкой, воскликнула,
- Ни…, Наум, как я рада. Поль -, обращаясь уже к мужу, продолжала она,
- Знакомься, это Наум Хартман, я тебе про него рассказывала. Наум, это Поль, мой муж, я тебе про него говорила -, представила она нас друг другу.
Поль встал из-за стола и протянул мне, по-русски, руку,
- Очень рад знакомству, Анжелика мне о вас много рассказывала -, на почти чистом русском, но с легким прованским акцентом, сказал он.
- Взаимно, и я рад -, ответил я, пожимая его руку.
Поль жестом дал понять официанту, что нужен ещё один стул, и тот моментально исполнил желание клиента, предусмотрительно сервировав стол ещё на одну персону. Мы непринуждённо беседовали, пока официант манипулировал приборами, доставая их ниоткуда, как заправский фокусник, и выкладывая их на стол, как опытный крупье, карты. После того, как официант наполнил наши с Полем бокалы коньяком, а бокал Лики, шампанским, француз произнес, полагающийся в таких случаях, короткий спич, и мы выпили.
- Наум, меня и моих партнёров, заинтересовали, предоставленные Вами фамилии -, произнес Поль, немного удивив меня своей хваткой,
- Когда мы сможем более конкретно обсудить данный вопрос? -.
- Хоть завтра -, ответил я ему тем же.
- К сожалению, завтра мне предписано быть в Париже. Буквально через несколько часов у нас с Анжеликой самолет. А вот, через пару недель, я готов с вами встретиться, и обсудить интересующий нас обоих вопрос -, изобразив сожаление на своем бронзовом лице, сказал атташе.
- Как Вам будет угодно -, нарочито учтиво ответил я,
- Созвонимся, номер телефона я Вам сейчас напишу -, сказал я, и написал на салфетке номер телефона Лёхи,
- Его зовут Алексей, это мой деловой партнёр в Ленинграде, он мне передаст Ваши предложения о встрече -, закончил я.
Мы ещё выпили, и я откланялся, пожелав Полю и Лике счастливого пути.
Моё каменное лицо не смогло обмануть моих друзей. Первым заговорил «Цунами»,
- Я так думаю, что это Лика и её муж, французский атташе -, с хитроватым прищуром спросил он.
- Ты абсолютно прав. И Поль проявил конкретный интерес к нашему вопросу. Лёша, он через пару недель вернётся в Союз, и позвонит тебе. Договоришься о встрече, вызвонишь нас, и мы с Володей прилетим -, подтвердил я догадки своих друзей.
- Тогда, это стоит отметить -, предложил Алексей, и наполнил наши бокалы.
Веселье набирало темп, и как следствие, народ стал требовать разврата. Выбор барышень, был великолепный. Представительницы древнейшей профессии были на любой вкус и цвет. Семён взялся всё устроить, и направился к дамам.
- А куда мы их поведем? Опять в номер? -, спросил Володя.
- Нет, в баню -, хохотнул «Школьник».
Как, в дореволюционные времена, загулявшие купцы ездили, к цыганам, так в восьмидесятые годы набирала оборот мода, возить барышень в бани, благо их в Ленинграде было предостаточно.
- Я предлагаю посетить одну из старейших бань Ленинграда. Мы поедем в Ямские бани, у меня там всё схвачено -, сказал Лёха.
Построены бани были в 1859 году, первоначальное название своё получили по фамилии купцов Туляковых. Но в народе прижилось название Ямских бань. По тем временам бани братьев Туляковых были верхом инженерной мысли. Помимо того, что они имели 18 отдельных помещений, паровую машину и водогрейный котел, к баням был ещё проведен собственный водопровод из Невы, от Воскресенского наплавного моста. Это было чудом техники. В те времена вода из Невы считалась самой чистой, вода из Фонтанки – это уже не так хорошо, а водой из каналов уважающий себя человек мыться брезговал.
Клиентами Ямских бань были многие знаменитости: композитор Модест Мусоргский, писатель Фёдор Достоевский и поэты Александр Блок и Николай Гумилев. Сюда захаживал и будущий вождь мирового пролетариата В.И.Ленин, тогда просто помощник присяжного поверенного. В восьмидесятых годах Ямские бани, назывались банями №63 Куйбышевского района Ленинграда.
Туда мы и направились, после того, как дошли «до кондиции». Конечно, это были не римские термы, но всё было чистенько и прилично. Ночью баня не работала, поэтому она была полностью в нашем распоряжении. Мы выбрали целый этаж, где размещалось мужское отделение. Если бы, кому-то пришла идея запечатлеть эту бесовскую пляску разврата и сумасбродства на плёнку, то данная картина навсегда осталась бы в аналогах «андеграундного» кино. Поверьте, картины Балабанова отдыхают.
В завершении вакханалии великолепная парная сделала своё дело, и выветрила из нас не только следы двухсуточного пьянства, но и всю дурь из головы. К шести утра, при выходе из бань, мы уже были похожи на добропорядочных граждан, и два таксомотора развезли нас с путанами, в разные стороны города. В общем, с просветленной головой, и облегчёнными кошельками, мы вернулись к себе на квартиру по улице Чехова.
На следующий день Володя и Сеня объявили, что пока нет срочных дел, то они хотели бы съездить в Донецк, и попытаться уладить все, не решенные вопросы. Пожелав им счастливого пути, и быть внимательными и осторожными, мы по-братски обнялись, и они уехали. Я оставил Лёхе ключи от квартиры, и попросил, что бы он позаботился о дополнительной входной двери, но снаружи её устанавливать не нужно. Что бы не привлекать лишнего внимания. Сам же я отправился в Геленджик. Там у меня, то же были дела, основным из которых была Марина. Моя девочка была на сносях. Пополнение в семье мы ждали к Новому 1984 году.
V
Геленджик встретил меня ураганным ветром норд-ост. На ветре норд-ост остановлюсь отдельно, поскольку это явление природы заслуживает более подробное описание, в силу того, что оказывает определённое влияние на климат в Геленджике, и Новороссийске. Трудно себе представить, что в солнечном Геленджике «дремлет» постоянно действующее стихийное бедствие.
В осеннее - зимний период в Геленджике и Новороссийске дует ветер Бора (ударение на последний слог), по силе равный урагану. Вы только представьте, что скорость ветра достигает, 40-45 м/сек. Ветер дует со стороны гор, с воем, наводящим на людей ужас, выдувая из города не только всю пыль и грязь, но, попутно выворачивая с корнями деревья, и срывая крыши с домов. Зрелище страшное, сорванные с крыш листы железа, ветер может, в прямом смысле, завязать узлом вокруг электрического столба. Это явление хорошо описал поэт Евгений Жираковский:
«Поспорили люди с Природой, что смогут ее покорить:
Командовать смогут Погодой… Тем самым- Богов удивить!
Природа на дерзость людскую достойный дала им ответ:
-Я вам покажу жизнь лихую!.. Средь вас для меня равных нет!
И в выборе средств не гадая, поскольку набор этот прост,
Природа, слегка угрожая, направила к людям Норд-Ост…
С востока и с севера ветер, взмахнув мощью пагубных крыл,
Тот мир, что под солнцем был светел, свистящею тенью накрыл…
И пали на землю деревья! Кореньями в небо глядят…
Другие, «припав на колени», о павших, склонившись, скорбят…
Природа слегка посмеялась. Норд-Осту сказала: «Отбой!»,
И тот, с Морем нежно обнявшись, ушел в безмятежный прибой…»
Существует легенда, что юный Бог ветра любил пошутить над людьми, и, летая над Маркхотским хребтом, вызывал сильнейший ветер. Людям это порядком надоело, и они обратились к богатырю с просьбой усмирить ветер. Тот подкараулил Бога, когда он пролетал над Цемесской бухтой, выстрелил и ранил его. Бог разгневался, и вызвал сильнейший ураган, который обрушился на землю с северо-востока, со стороны гор. Однако, раненый Бог терял силы, и в конце конов упал на землю в районе села Пшада. Там его нашла юная черкеска, и выходила Бога. В благодарность за этот поступок, Бог, пролетая над Кавказскими горами, обрушивал ветер от Цемесской до Геленджикской бухты, а подлетая к селу Пшада, прекращал дуть.
С норд-остом связан и героический случай. С 22 на 23 февраля 1943 года, с одного из пирсов Геленджикской бухты отчалил морской десант. Это была группа морских пехотинцев Цезаря Лазаревича Куникова, которая высадилась и закрепилась на «Малой земле». Мало где описывается, но высадка десанта проходила при ураганном ветре норд-ост. Враг не мог даже предположить, что в такую погоду кто-то рискнет выйти в море, и тем более пройти на катерах по Цемесской бухте, где норд-ост особенно свиреп. Однако нашим бойцам удалось это сделать, и благополучно высадить десант под носом у фашистов.
Вот такой, этот «ветерок». Когда я въехал в Геленджик, то центральная магистраль была похожа на рокату (военную дорогу). Деревья лежали вдоль дороги и поперёк её, с вывороченными корнями, некоторые дома, вдоль дороги стояли без крыш, заборы были повалены, окна выбиты, реально, как будто разбушевавшийся великан навёл здесь «порядок».
Наши барышни встретили меня с явным испугом в глазах и на лице. Они наперебой тараторили, о том, что удалось увидеть из окон квартиры, но и это для них было жутко страшно. Мы с Леонтьевичем, как смогли, успокоили их, хотя, от завывания ветра, у самих на душе было неуютно. Ветер бесновался и завывал всю ночь.
А на утро, когда мы проснулись, всё стихло и светило яркое солнце, на улице была звенящая тишина, как будто ветра и не было вовсе. Однако, последствия ни куда не делись, и повсюду были видны следы урагана.
Геленджик, середины восьмидесятых был уже не поселком, но ещё и не городом. Зимой, в восемь вечера, на улице была кромешная тьма. Горели фонари только возле ресторана «Платан», и на площади перед кинотеатром «Буревестник». Ещё вечером можно было встретить людей, выпить и посидеть с компанией, лишь в баре гостиницы «Солнечная» или ресторане «Геленджик», где я встретил своих старых знакомых, музыкантов из Донецка. Серёга, Гена и Петя, решили подзаработать в курортный сезон в Геленджике, но так и обосновались здесь. Они познакомили меня с барменами из этого ресторана, Сашкой, и Виталиком, по прозвищу «Итальянец». Ребята были компанейские, и мы моментально подружились.
Виталька получил своё прозвище, не только от сокращения своего имени (Виталик – Италик), но ещё и от своей внешности. Темные, слегка вьющиеся волосы, прямой нос, карие глаза, и бронзовый цвет кожи. Эти достоинства он получил от своих родителей, его мама была гречанка, а отец донской казак. Детей от такой дикой смеси, в этих краях называют, суржиками, или на латиноамериканский манер, мулатами.
Как-то, после хорошего застолья, «Итальянец» предложил поехать в Фальшивый Геленджик, нынешний Дивноморск и поиграть на биллиарде в санатории Черноморского флота. Биллиардная была простенькая, но столы шикарные, с мраморными столешницами. Играли две пары, сначала я подумал, что у меня в глазах двоиться, но потом сообразил, что играли близнецы. Два молодых парня профессионально раскатывали грека и армянина. Я даже загляделся, как один из близнецов с кия положил в лузы все шары, тем самым не дав греку ни единого шанса. Чуть позже Виталик нас познакомил, звали братьев Славик и Андрей. Ребята были очень похожи, оба светловолосые, атлетически сложены, и всегда с добродушными улыбками на лицах скандинавского типа. Но различия всё же были. Славик был более плотного телосложения, имел привычку наклонять голову к плечу, и самое основное отличие было в том, что он картавил.
Я часто стал заезжать в «ЧФ», приглашая с собой Владимира Леонтьевича. В один из таких приездов, в биллиардную, заехали и близнецы. Сначала я не понял, что происходит, поскольку Махно, как-то изменился в лице, и даже присел на стул.
- Никита, ты не знаешь этих ребят? – спросил он.
- Знаю, это братья Слава и Андрей -, беззаботно сказал я.
Он встал, подошёл к одному из братьев, и предложил, сыграть партию. В ходе игры, они вели непринуждённую беседу, к которой я не прислушивался, но было заметно, что Леонтьевич сильно волнуется, поскольку пару раз «киксанул». После партии их беседа не закончилась, они продолжали о чём-то с интересом говорить. Когда Владимир Леонтьевич подошёл, то лицо его сияло.
- Никита, я, кажется, нашёл своего старинного друга. Помнишь, я рассказывал, про близнецов из Юзовки. С одним ещё встретился во время войны, а другой брат погиб в фашистских застенках. Так вот, похоже, что их отец и есть Рудик, тот брат, который выжил. Я договорился, что завтра на встречу они придут с отцом -, закончил он.
На следующий день, в назначенное время, мы с Махно были в ресторане «Геленджик», где за столиком уже сидел Славик со своим отцом Рудольфом Ивановичем, который увидав Владимира Ивановича, соскочил со своего места, и буквально сгрёб его в своих объятиях.
Их радости не было конца, то один, то другой, перебивая друг друга, вели беседу, всякий раз начинающуюся со слов: «…А помнишь…». Мы со Славиком сидели, молча, не встревая в разговоры друзей, а просто наблюдали, и по-человечески радовались их встрече. Потихоньку беседа перешла в плавное общение, и мы продолжили встречу в более спокойной обстановке.
Из рассказа Рудольфа, мы узнали, что Ивар и Оксана, к огромному сожалению, рано ушли из жизни, ещё до войны, и ребята опять остались одни, но к тому времени они были уже взрослые, а самостоятельной жизни они научились еще с детства. Перед кончиной Ивар поведал, что по предварительной договорённости с Селин и Маккольмом, он замуровал, сначала, вход в потайные помещения дома Юза, со стороны библиотеки, используя при этом камни, кирпич и бетонный раствор. Толщина получилась порядка трёх метров. А затем, взорвал и засыпал выход из подземелья со стороны реки. Рассказал он и как перебрался сюда. Всему причиной любовь, которая его опутала своими волшебными чарами, когда в одной из своих командировок в Геленджик, встретил девушку, по имени Тамара, которая и стала его женой, и матерью его любимых сыновей.
Когда очередь поведать свой рассказ, о том, как прошла жизнь Махно, после их последней встречи, он, вначале посерьёзнел, а затем сказал,
- Да практически это была и не жизнь. С 1945 по 1953 годы, я провёл в лагерях. Сначала в Калачёвском ИТЛ, на строительстве Волго-Донского канала, а после побега, меня отправили на Калыму, где в 1953 году, после смерти Сталина, я попал под амнистию. После освобождения был запрет на проживание в ряде городов Советского Союза. Забрав свою жену Агату, которая жила в Ленинграде, мы обустроились в Перми, и жили там до тех пор, пока Никита не перевез нас вместе с моей теткой Елизаветой, сюда в Геленджик -.
- От сумы и от тюрьмы, никто не застрахован -, сказал Рудольф,
- Кстати, про суму, перед смертью Ивар рассказал, что где-то в подземелье, спрятана полковая казна, батьки Махно -.
- Я знаю -, сказал Леонтьевич,
- Мало того, я её видел, а Никита пытается её извлечь из подземелья, но пока не получается. Он видел эту сену, возведённую Иваром. Но она настолько массивна, что без специального оборудования её не сломать. Остаётся одна маленькая надежда, отыскать вход, со стороны реки -, задумчиво сказал Леонтьевич,
- Ты знаешь, Рудик, кого встретил в доме Юза, Никита? Михалика, он начальник артели, которая расположилась в этом здании -, закончил он.
- Значит, жив ещё наш «вожак стаи» -, думая о чём то о своём сказал Иванович.
- А вот «Мурату» не повезло, я встретился с ним на Колыме, а в Улан-Удэ, наши пути разошлись -, сказал Леонтьевич.
Мы ещё долго сидели за столом. Старики вспоминали о своём, а мы со Славиком беседовали на свои, более нам близкие и понятные темы.
…Продолжение истории следует.
Друзья, читайте в следующей публикации новую главу.
Если эта глава вам понравилась, оцените её большим пальцем поднятым вверх. А также делитесь моими публикациями в соцсетях и комментируйте их. Ваше мнение для меня очень важно.
Кто ещё не успел, подписывайтесь на мой канал в Дзен.
Удачи всем и здоровья.
С искренним уважением ко всем моим читателям
Никита Суровцев.