От работодателей можно услышать претензию в адрес профсоюзов: вы консервируете отсталые технологии, чтобы сохранить рабочие места, поэтому вы не нужны. Это принципиально ложное мнение. Да, рынок труда сильно меняется, и в ближайшие 20 лет изменений будет еще больше, но профсоюзы должны играть в этом одну из ведущий ролей. Почему так - обсуждали на конференции по трансформации трудовых отношений.
Сейчас лишь ленивый не рассуждает о том, что автоматизация, цифровизация и роботизация меняют рынок труда. Спикеры из выступления в выступление приводят такие цифры: к 2030 году автоматизация может вытеснить от 400 млн до 800 млн рабочих мест по всему миру. Так ли это и что можно сделать для защиты работников - разбирались на научно-практической конференции “Трансформация трудовых отношений и роль профсоюзов в условиях цифровой экономики”, которую провела 4 февраля Академия труда и социальных отношений (АТиСО).
ЛУЧШАЯ ЗАЩИТА ЗАНЯТОСТИ
Для начала стоит сразу остановить панику. Да, в России, по данным экспертов, к 2022 году из-за цифровизации исчезнут 75 млн рабочих мест, но будет создано 133 млн новых! Ведь эту цифровизацию должен кто-то делать. Рабочие места будут, но… другие. Так что переживать нужно не о безработице как таковой, а о том, как переобучить сотрудника колл-центра на специалиста, способного управляться с теми самыми роботами, которые будут звонить вместо него.
В лексиконе появляются два новых слова, которые стоит выучить: апскиллинг (повышение квалификации) и рескиллинг (профессиональная переподготовка). На необходимость таких мер влияют три мировых тренда: глобализация, цифровизация и демография. Игнорировать их не получится, освоенные навыки будут устаревать в процессе трудовой деятельности человека, так что придется регулярно учиться и переучиваться. И наемные работники должны быть максимально адаптивны, чтобы сохранить свое положение на рынке труда.
Кто должен нести расходы на обучение? Как показывает практика, компании готовы вкладывать деньги в апскиллинг и рескиллинг своих работников. Например, “Амазон” на это тратит 700 млн долларов (на 100 тыс. сотрудников), PwC - 3 млрд долларов (на 275 тыс. сотрудников). По расчетам экспертов, деньги, вложенные в обучение сотрудников, окупаются минимум в семь раз. То есть на каждый вложенный рубль получаем отдачу в семь рублей, и эти инвестиции остаются в компании.
В новых условиях именно обучение - гарант востребованности работника, и профсоюзы должны стать локомотивом обучения как для сотрудника, так и для его работодателя. Так считают многие эксперты конференции. В некотором смысле для профсоюзов это будет новым акцентом ежедневной работы, столь же важным, как защита трудовых прав и повышение зарплаты.
Однако переобучить получится не всех. Сейчас в России на 10 тыс. занятых в промышленности приходится пять промышленных роботов, а в среднем по миру - 112. В Германии, например, 346, в Сингапуре - более 900. Что будет, если мы выйдем хотя бы на средний мировой уровень? Из производственной сферы будет вытеснена масса работников.
Посмотрим, как эту проблему решали раньше. Для борьбы с безработицей после второй промышленной революции в мире сократили рабочий день на треть: с 12 до 8 часов. Теперь мы стоим на пороге четвертой промышленной революции.
- Есть два направления для решения проблемы грядущей безработицы: введение безусловного минимального дохода и сокращение рабочего дня (недели), - говорит профессор кафедры политэкономии экономического факультета МГУ им. Ломоносова Кайсын Хубиев.
Какую предпочесть? Не в последнюю очередь это зависит от профсоюзов.
НЕСТАНДАРТНАЯ ЗАНЯТОСТЬ
Цифровые технологии приводят не только к безработице в определенных секторах экономики, но и к расширению нестандартных видов занятости. Впрочем, сейчас многие институты уже называют их просто “новыми”, как бы признавая, что они уже стали стандартными. Речь, в первую очередь, о платформенной занятости, самозанятости и удаленной работе.
До 5% работников в мире трудятся посредством платформенной занятости, и в пандемию цифры выросли. При этом основной доход от платформенной занятости получает до 40% вовлеченных в нее. Каждый десятый россиянин, по данным опроса ВЦИОМ, называет себя фрилансером или самозанятым. Правда, по данным налоговой службы РФ таких лишь 1,2 млн человек. Что касается удаленной занятости, то сейчас эту форму используют 6% от всех работающих по найму. Понятно, что эти цифры будут расти. Можно ли создавать среди этих работников профсоюзы?
- У нас есть институциональная препона, мешающая объединять в виртуальном пространстве тех, кто работает посредством новых технологий вне заводских цехов и вне офисов. Для таких объединений нет выходов на социальное партнерство. У них нет таких же виртуальных объединений работодателей для заключения соглашений в сфере труда (по оплате труда, социальным гарантиям. - Ю.Р.), - называет проблемы заместитель председателя ФНПР Нина Кузьмина и приводит в пример таксистов, объединенных мобильной платформой (например, “Яндекс.Такси”). С кем им заключать соглашение, если платформа отказывается признавать себя их работодателем?
А защита этим работникам нужна, ведь они оказываются один на один с виртуальным пространством, и оно в условиях капитализма может оказаться весьма враждебным. Вовлеченные в новые формы занятости люди сталкиваются с разными последствиями. Это может быть как прямой контроль со стороны работодателя, провоцирующий конфликт - например, по поводу оценки реального объема и длительности работы, так и контроль со стороны крупных корпораций, использующих big data, чтобы манипулировать человеком как потребителем.
- Мы видим незначительное использование цифровых технологий для самоорганизации в защиту своих интересов. Можно видеть в соцсетях самоорганизацию, но самозащиты своей основной деятельности пока очень мало, - рассказывает профессор института социоэкономики Московского финансово-юридического университета Андрей Колганов. - Если люди не видят перспективы солидарных действий и не верят в возможность защиты своих интересов - они не будут действовать сообща ни в реальном, ни в виртуальном пространстве.
Колганов рекомендует профсоюзам брать за образец успешные примеры объединения в виртуальном пространстве и переносить их на защиту членов профсоюза. Например, объединения жителей домов, защищающих свои интересы при строительстве объектов. Хотя это не связано с трудовыми правами, но это тот опыт объединения в виртуальном пространстве, на который стоит обратить внимание.
ДАВЛЕНИЕ НА РЫНОК
- Профсоюз часто выступает как консервативная сила по защите работника. Обычно работодатели высказывают претензии, мол, “вы консервируете отсталую структуру и отсталые технологии”. Мол, “с точки зрения рынка, новое решение - это каждый сам за себя, профсоюз лишь мешает”. Мнение принципиально ложное. Нужно планировать изменение структуры занятости и подключать профсоюз к формированию новой структуры занятости, привлекать профсоюз к подготовке работников для участия в новых трудовых отношениях, - уверен Александр Бузгалин, директор Института социоэкономики Московского финансово-юридического университета.
Сильнее всего на положение работника воздействует рынок, который становится тотальным. Профсоюзы должны быть готовы оказывать давление на этот рынок, а также на госорганы и союзы работодателей с целью трансформировать структуру занятости. Например, это можно сделать через привлечение работников к управлению той компанией, где они трудятся, к контролю над происходящими в ней процессами. Квалифицированный, креативный сотрудник на это способен, а таких в России примерно половина.
- Без права контролировать и наказывать “хозяина” любые коллективные договоры и борьба за их выполнение окажутся безрезультатными. Практически во всех развитых странах и на значительной части периферии, включая Латинскую Америку, есть возможность просто организовать забастовку. Сегодня у нас Трудовой кодекс фактически запрещает это. До тех пор, пока в России не будет систематически проводиться забастовочная борьба, к профсоюзам отношение будет неадекватное, скажем мягко, - говорит Бузгалин и приводит пример: - В одном заповеднике в США начались большие проблемы. Реки стали пересыхать, исчезли бобры, заболели олени... Специалисты решали каждый свою проблему. Кто-то пускал в реки больше воды, кто-то привозил бобров, другие лечили оленей, но ничего не помогало. Позвали специалиста в области теории биогеоценозов. Он спросил: “У вас волки в заповеднике есть?” Ему ответили: “Нет, зачем”. Он порекомендовал запустить волков. Они съедят больных оленей, те не будут жрать кусты на берегах рек, реки перестанут пересыхать, и тогда в них появятся бобры.
Вопрос лишь в том, какого волка профсоюзам стоит запускать.
Юлия Рыженкова, журналист газеты "Солидарность"
Не забывайте подписываться на наш канал!
Еще больше новостей по социально-трудовой тематике вы найдете на сайте газеты - www.solidarnost.org