#csc_frantz
#csc_festivities
#women_behind_the_camera
"Сырое"
Иногда чудеса случаются. Жюри Спайка Ли провело, судя по всему, идеальную раздачу (даже оговорка сыграла им на руку), и выбором победителя конкурса продемонстрировало свою невероятную смелость. Пальму взял самый дикий, нетипичный и безумный фильм - возможно, за всю историю. Победил чистый жанр. Впервые за 28 лет и во второй раз за все время существования фестиваля победитель - женщина. Сложно это осознать, но, кажется, в Каннах наконец-то снова победило будущее. Судя по дебюту Джулии Дюкорно, это правда.
Пользуясь богатейшим наследием хоррора, в первую очередь нового французского экстрима, и совершенно этого не стесняясь, Дюкорно создает нечто абсолютно свое. Живое, хаотичное, яркое, неприкрыто телесное, до ужаса смешное и невероятно мерзкое. Ее боди-хоррор осязаем, как никакой другой, все страшное вырастает из самой обычной почвы и расцветает окровавленной плотью. На фоне студенческих обрядов, дедовщины, склонения к разным неприятным действиям и стремления к полному уравниванию происходит движение по нисходящей спирали, которое вполне хорошо объясняется общим давлением окружения. Нежная вегетарианка Жюстин, в жизни не державшая во рту куска мяса (а те, что случайно попадали, моментально выплевывала), с самого начала посвящения в ветеринары начинает двигаться в сторону, категорически противоположную привычной. Такое бывает, когда ребенок из тепличных условий попадает во взрослый мир - самые хрупкие ломаются глубже всех, - но она уходит совсем далеко. И вот тут становится по-настоящему смешно.
Дюкорно вкидывает в кадр все, что можно использовать в этой истории, и ей равноценно удаются как отвратительные моменты, так и уморительные. Иногда расчленение вызывает рвотные позывы, иногда хохот. Male gaze вывернут наизнанку и сделан буквальным - Жюстин в один момент видит в Адриэне не просто объект сексуального желания, но самый обыкновенный кусок мяса. Джулия предпочитает юмор самых черных сортов, и в этой истории он как нельзя кстати. Ведь если забрать у зрителя хоррора главный защитный механизм - смех - и взять под свой контроль, он останется безоружен. И делай с ним, что хошь.
А в финале происходит один из самых прекрасных твистов если не века, то точно десятилетия. Ситуация с ним напоминает уравнение, к которому ты нашел правильный ответ, но забыл, что есть и второй. Вся видимая метафоричность истории (без этого в хоррорах никуда) - взросление, давление враждебной среды, бунт против родительских принципов, потеря невинности - оказывается только половиной паззла. Не указывая на пойнт прямо, Дюкорно вела к нему весь фильм, и при взгляде назад он оказывается невероятно логичным. Как бы ты ни бунтовала, как бы ни думала, что, взрослея, становишься категорически непохожей на маму, никуда ты не убежишь. И дело не только в наследственности, Бог бы с ней, кровь не все решает. Но мать делает осознанный выбор для своих дочерей, сначала оберегая от зла, а потом отправляя их ровно по той же дорожке, которую прошла она сама - то ли надеясь, что пронесет, то ли считая, что иначе нельзя. К чему такое приводит, показано вполне наглядно.
Дюкорно не нравится, когда ее называют провокатором, и ее легко понять - это крайне попсовый ярлык, который вешают на каждого второго режиссера, делающего хотя бы шаг за ограничительную линию (прости, Верхувен, но в твоем случае это правда). Вряд ли ей понравятся и слова о подражании Кроненбергу, которых стало значительно больше за последние полдня. И, хотя преемственность очевидна, считать Джулию вторичной по отношению к канадскому мастеру боди-хоррора не выходит. Она и не новый Кроненберг. Она - Джулия Дюкорно. Единственная в своем безумном и невероятно интересном роде.
