Андрюша, как и многие, был зачат зимой. Потому что зимой пробки больше и длиннее. Выпадет снег и всё. Пиши пропало. Станет колонна машин и теперь уж до самой весны зазимует.
Родители Андрюши познакомились в пробке на Ленинградском шоссе. Папа его как раз из своего "Хундая Сонаты" вышел до ветру.
Холодно было. Пурга мела. А прямо у спуска на улицу Адмирала Макарова в сугробе забуксовала красное "Пежо-206". Водитель французской машины, симпатичная такая
девушка, устав от напрасных попыток выбраться из снежного наноса, костерок развела рядышком, вроде как погреться. Сидит, руки над огнем держит, изо рта пар валит, чисто снегурочка.
Ну, будущий андрюшин папа её к себе в "Хундай Сонату" и пригласил. Чего, мол, мёрзнуть?
И там, в этой "Сонате", под другую , "Лунную Сонату", звучащую из авторадиолы, будущие папа с мамой Андрюши стали настоящими. То бишь зачали его по большой страсти и взаимной симпатии на заднем сиденье. Произошло, так сказать, нежданное романтическое знакомство.
Какое-то время влюбленные жили в папиной "Хундае". Мамин "Пежо" использовали как кухню. Столоваться туда ходили.
По-тихоньку пробка двигалась. Ну, как двигалась, где-то месяца через четыре добрались до Выборгской улицы.
К тому времени романтический период прошел. Начались будни. Папа андрюшин каждый день в город уходил пешком. Возвращался с чупа-чупсами и батончиками "Марс". Тем и промышлял. Продавал соседям по пробке. Мама на хозяйстве оставалась. Капризной стала, как большинство беременных. Гормоны, ничего не поделаешь
Отношения стали не то чтобы разлаживаться, но нервозность появилась. Когда добрались до Головинского шоссе, мама уже на сносях была, лето почти прошло, и в первых числах сентября прямо у обочины съезда на Головинское и родился Андрюша. Крепкий младенчик, рост 52 сантиметра, вес три пятьсот пятьдесят.
Маму с папой рождение сблизило, даже чувства, словно второе дыхание, появились. К тому времени пешком из Сокольников в пробку пришли родители мамы, бабушка и дедушка, посмотрели на внука, порадовались. Подарили теплый стёганый комбинезон и игрушечный самосвал, очень похожий на тот, что за Хундаем папиным в пробке стоял.
Одним словом, жизнь продолжалась. Пробка двигалась своим чередом. Ближе к Пулковской улице Андрюша сделал первый шаг. Около поворота на Флотскую, сказал осознанно слово "Светофор". Мальчик рос смышленый и послушный.
Когда добрались до улицы Фестивальная, Андрюшу отдали в детский сад. Три годика, как никак мальчонке. Проходил он туда полтора года, стишки научился читать, танец "яблочко" танцевал очень потешно, топая маленькими ножками и подбоченясь.
Но через полтора года, когда пробка подвинулась к Беломорской улице, Андрюшу пришлось из садика перевести в другой садик, так как водить на Фестивальную стало далековато. В новом садике мальчик познакомился с девочкой Катей и впервые увидел, что девочки писают совсем не так, как мальчики.
Когда Андрюша достиг школьного возраста, родители развелись. Дело в том, что пробка дошла до МКАДа, а тут выяснилось, что папе надо ехать В Гольяново, на Щёлковскую, по МКАД восток, а маме в Беляево по МКАД запад.
Андрюша, конечно, остался с мамой. Родители очень тяжело расставались. Мама рыдала, папа стоял, закусив губу, а по лицу его бежали скупые мужские слезы. Все водители стоящих рядом с ними в пробке автомобилей переживали за них. Но жизнь диктует свои законы. Пробка есть пробка.
Сейчас Андрюша посещает девятый класс в школе не далеко от поворота с МКАД на проспект Маршала Жукова. Но школу заканчивать, видимо придется уже в другой школе, на Рублёвском. Учится он хорошо, мечтает до того, как пробка доберется до улицы Рябиновая закончить какой-нибудь вуз и купить "Ниву Шевролет" у соседа по пробке. Потому как пора будет уже отделяться и жить самостоятельно. А ещё мечтает папу увидеть. Он, по слухам, где-то возле Алтуфьевского шоссе сейчас стоит. Ну, да посмотрим. Жизнь она как пробка, длинная.